для тебя ещё, моя любовь?

Дай мне пройти цветущими садами

По улочкам, не знавшим перемен,

С накрашенными дерзкими губами,

С бессмертным алым розаном Кармен.

Пусть льется свет. Звенят восторги встречных.

Гудят такси. Бегут волос ручьи.

И бьют часы в проулках — только вечность

Для всех влюбленных в городе любви.

Не говори, что время к нам жестоко —

Грядет пора стареть и умирать —

Вольней и выше времени и рока

Влюбленных женщин огненная стать.

Да есть ли смерть? И рок? И ход столетий?

Смотри — весной на улочки твои

Выходят нецелованные дети —

И умереть мечтают от любви.

А мы поем… И время множит песни…

А на вопрос: "В какую даль идем?"

Смеемся мы: "Весною — вновь воскреснуть

И вновь любить в бессмертии своем".

И вновь с моста в грядущий ливень света

Бросает розу легкая рука

И прядь волос колышется от ветра,

И пестрых юбок мечутся шелка.

Прокричал с высоты лебединый вожак:

— Мы гнездились здесь долгие тысячи лет.

Я привел на лебяжьем крыле молодняк,

Но исчезли озера и гнезд наших нет.

А бульдозером так размешало пласты,

Что в могиле одной, примирившись, лежат

Русский царь — и бродяга с последней версты,

Князь смоленский Роман — и афганский солдат.

Но машу я крылом над озерами слез,

Над культями солдат, над тоской матерей,

Что опять в лебединой упряжке Христос

Возвращается в церкви России своей.

Что ж — ржавеют "катюша" и меч золотой,

Порастая кровавою клюквой болот,

Голодают солдаты второй мировой,

И кутит полицай, продававший народ?

Будто с первопроходцем апостол Андрей

На собачьей упряжке не шел сквозь тайгу,

Не водили мы в космос своих кораблей,

Не построили царство на вечном снегу.

Только трубы качают из недр все сильней

Газ и нефть — для Европы назначенный груз,

И мечтает калмык о России своей,

По России утраченной плачет тунгус.

Но любой, от земли поднимающий взгляд,

Видит быль, от которой немеют слова:

Над Россиею лебеди к солнцу летят,

Вылетая из тучи, как из рукава.

В теплых клювах — вечной жизни млеко.

Но поют не нам, как свет, вольны,

Со стены двенадцатого века

Голуби далекой старины.

Будто в параллельном измеренье,

В прошлом, что свершается сейчас,

Жизнь плывет невидимым теченьем,

В буйстве дней не замечая нас.

И хранят свободным — мир от мира —

Над пространством — желтый свет зари,

Жар кадила, пряный запах мирра,

На камнях разбитых — алтари.

Но, стараясь память сделать целой,

В старой церкви говорю я вслух:

"Не желает знать ни в чем предела

Мой живой и вездесущий дух.

Я хотела быть и буду — всюду.

Потому в прапамяти моей

Каждый раз прошу у Бога чуда

На каменьях старых алтарей".

Над холмами — солнце спелое.

Взмах упрямой головы.

Церкви — желтые и белые —

В берегах цветущей тьмы.

Эй вы, улочки старинные,

Крыш крутых цветная жесть!

Я пришла дорогой длинною

Мир принять таким, как есть.