Философ, поэт. Автор сборника стихов "Хронология". Живет в Петербурге. Учится на философском факультете Санкт-Петербургского государственного университета. Сферой его научных интересов является средневековая философия и богословие.

В те времена, когда Закона

Не ведал эллинский предел,

В кумирню бога Аполлона

Случайно ангел залетел.

Рукою жрицы престарелой

Берет он уголь с алтаря

И на стене им чертит белой

Призыв познать самих себя.

Век заблуждений канул в Лету.

Себя явило Божество.

Повсюду Нового завета

Я в людях вижу торжество.

Но чу! Вчера во сне явился

Мне призрак пифии седой.

И в три перста перекрестился,

Промолвив: "Будь самим собой!"

Плащ, обветренные руки,

Книга — символ бытия,

Нет возвышенней науки,

Чем схоластика моя.

В церкви раз бенедиктинской

Неба я услышал зов:

Изучить язык латинский

И читать святых Отцов.

Так, с весны и до метелей,

Стал скитаться по стране:

Вера — в сердце, легкость — в теле,

Свята истина — в уме.

Четыре раза повторил

Я слов заветных сочетанье,

И всю премудрость мирозданья

Мне гость небесный отворил.

Струился шелест дивных крил,

Взор излучал благоуханье,

Но все же одного желанья

Исполнить не нашел он сил.

Как червь, простершийся в пыли,

Лицо прикрыв полой одежды,

Я о твоей молил любви.

Померкли ангельские вежды,

И гость промолвил мне: "Живи

Вовек без веры и надежды".

Поверь, и я не позабыл

Науки тайной и безвестной.

В сияньи херувимских крыл

Мне виден лик ее чудесный.

Как встарь, отверсты небеса,

И слышен Глас, и Дух струится…

И тонок след от колеса, —

Им Колесничий веселится.

Для тех, кто верен, лишь одна

Стезя прославлена от Бога,

И тем, кто Чашу пьет до дна, —

Одна Любовь, одна Дорога.

Блужданием во тьме греховной жизни

Опьянены, как Вакхом древний Ной,

В мерцанье тусклом мудрости земной

Мы ищем путь к неведомой Отчизне.

Но днесь отворена святая высь мне,

В слепое сердце луч пролит иной.

Так лик светила утренней порой

Лишь выглянет, и свет в пещеру брызнет.

В безмыслье — смысл, средь хаоса — порядок

Обретены, как в южном небе крест.

Он далеко, и все ж предельно рядом.

Душа моя, бежим из этих мест,

Где самый воздух злым проникнут ядом.

Пусть гибнет смерть, ведь "Deus amor est".

В конце прошлого года в журналах появились два произведения — роман Веры Галактионовой "5/4 накануне тишины" в "Москве" (2004, № 11–12) и роман-завещание Анатолия Афанасьева "На службе у олигарха" в "Роман-газете" (2004, № 22–23). Совершенно разные по стилю (Галактионова модернизировала прием "поток сознания": Марсель Пруст а-ля рюс) и теме (Афанасьев был блестящим мастером пародийной прозы; этим прожектором обшаривает два потока времени — "наши дни" и год 2004), романы схожи пафосом. Авторы осмысливают кризис и прогнозируют судьбу России. Чтение, признаюсь, не из легких; тем более не похож на веселую прогулку предстоящий разговор. Ничего, справимся.

Начнем издалека, а может и вблизи, кому как покажется, поскольку речь идет о новой книге Збигнева Бжезинского "Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство" (М., "Международные отношения", 2004). Уж как бедняжка изворачивается, чтобы представить агрессивную политику США миротворческой; сразу видно, не знает нашей пословицы "Черного кобеля не отмоешь добела" — старается отмыть. В качестве отвлекающего маневра клюет Россию; дескать, сошла с дистанции, она уже не в счет, за десять лет разрушила экономику Афганистана и т. д. Естественно, закрывает глаза на обескураживающий результат "миротворческих" действий США — развал экономики и инфраструктуры Ирака за несколько месяцев и убийство 98 тысяч мирных жителей (см.: письмо английских дипломатов и военных Т.Блэру; "Советская Россия", 2004, № 160).