Да, попав в третью роту, Денис не оказался одиноким. Не он один выходил во времена оны на большую дорогу убивать помещиков и чиновников, не он один ненавидел здесь чёрной ненавистью проклятую Англию, которая убила его брата.

Да, в Ирландии шла непримиримая гражданская война. Злоба порождала злобу. Помещик, во всеоружии своих прав, хлопотал только о себе, он требовал того, что принадлежало ему по закону. Но какое дело было до этого закона товарищам Дениса: Джиму Голану, Патрику Мак-Квайру и Петеру Флину? Они хорошо помнили, как полиция разбирала крыши их жалких хижин, как их жен и детей вместе с убогим скарбом вышвыривали на улицу.

Эти воспоминания были слишком горьки для того, чтобы можно было, рассуждать о таких отвлеченных предметах, как право и закон. Страсти разгорелись, о справедливости забыли все – и помещики и арендаторы, – завязалась упорная, непримиримая, безжалостная борьба. Человек, которого ранили, забывает обо всём и чувствует только боль от своей раны. Солдаты третьей роты были именно такими ранеными людьми. Ненависть и злоба – вот что они чувствовали.

Собранные в казармы Фермоэ, они то и дело шептались по углам, устраивали тайные собрания в соседнем кабачке и перекидывались условными словечками. Администрация казарм вздохнула свободно только после того, как этих молодцов нагрузили на пароход и отправили на действительную службу. Чем дальше такие господа от Англии, тем лучше. Пускай послужат.

"Мы знаем психику солдата, – говорили высокопоставленные военные, – и прежде приходилось отправлять на театр военных действий совсем плохие ирландские полки. Солдаты этих полков, отправляясь из Англии, говорили о врагах в таком тоне, точно это не враги, а их закадычные друзья. Но как только ирландцы становились лицом к лицу с неприятелем, картина мгновенно изменялась.

Вот эта картина: битва начинается, офицеры, размахивая саблями и крича, бросаются вперёд. Что делается в эту минуту с ирландцем? Сердце его смягчилось, горячая кельтская кровь закипела, сердцем овладела безумная радость боя, ирландец бросается вперед, а его товарищ, медленный бритт, стоит, недоумевает и упрекает себя за то, что сомневался в патриотизме ирландца..."

Из Ирландии идёт и особый кельтский мистицизм Конан Дойля, который признавался всю жизнь в любви и вере в волшебных эльфов. Как пишет в воспоминаниях его сын Адриан Конан Дойль: "Конан Дойль по происхождению был южным ирландцем, с присущим ирландцам бурным темпераментом, и я любил его за то, что он был хорошим отцом и замечательным товарищем…"

Вот как описывает Конан Дойль в своём стихотворении своего собрата, ирландского воина (пер. Е.Фельдмана):

ИРЛАНДСКИЙ ПОЛКОВНИК

Раз полковнику ирландцу

попенял король британский:

"Сэр, когда угомонится

полк ирландский хулиганский?

Драчунов у нас хватает

и до выпивки охочих,

Но на ваших поступает

больше жалоб, чем на прочих!"

Отвечал ему ирландец:

"Эти жалобы не новы.

К этим жалобам привыкнуть,

сэр, должны давным-давно вы.

Их враги распространяют

лет, наверно, сто иль двести,

Те, кого мы побеждаем,

выходя на поле чести!"

Мать любила ему напоминать о высоком аристократическом происхождении, но сам Артур и в этой традиции видел прежде всего неистребимую ирландскую гордость. "И никогда не забывай, – всегда добавляла мать в конце беседы, – что я происхожу от Плантагенетов, английских королей. Наша семья – потомки младшей линии лордов Перси, переселившихся в Ирландию!..

Бедная добрая женщина! Гордость не позволяла ей вспомнить английскую поговорку: "Все без исключения ирландцы происходят от королей"..."

В письмах автор "Приключений Шерлока Холмса", как правило, называл себя "ирландцем, проживающим за пределами Ирландии", писатель даже активно участвовал в политической борьбе в Ирландии. Как писал он перед выборами в Южном Дублине: "Главное, что необходимо для улучшения ситуации, это создание партии здравомыслящих, умеренных политиков, сердца которых наполнены тем духом истинного ирландского патриотизма, который подавляет религиозные и расовые предрассудки ради служения святой и великой цели: процветанию страны и примирению между ирландцами, с незапамятных времён раздираемыми враждой. Такую партию составили бы люди, которым были бы чужды забота исключительно о собственных интересах, фанатизм и нетерпимость (неважно, какого толка, протестантского или католического); люди, в равной степени приверженные интересам своей родины…". Даже сами англичане признают, что кельты внесли в их литературу особый мистицизм, абсурдность и мрачноватую иронию, романтическое бунтарство и склонность к изящному.

Мне любопытно и постоянное, регулярное общение кельтских писателей, живущих или в Ирландии, или в самой Англии, казалось бы абсолютно разных по эстетическим и этическим взглядам, по направленности таланта, по политическим и религиозным убеждениям. Какая-то великая кельтская школа объединяла Оскара Уайльда, Конан Дойля, Бернарда Шоу, Брэма Стокера и Уильяма Йейтса. Родились они где-то рядом: Конан Дойль в 1859 году, Йейтс в 1865 году, Шоу в 1856 году, Уайльд в 1854 году, Стокер в 1847 году. Следующее поколение видных кельтов появилось уже в восьмидесятые: Шон О`Кейси в 1880 году, Джойс в 1882-ом. И последние до нынешнего времени великие ирландцы появились в начале ХХ века: Сэмюэль Беккет в 1906 году, Флэнн О'Брайен родился в 1911, в Страбане, графство Тирон. В отличие от своих знаменитых земляков О'Брайен, родившийся в глухой гэльской провинции, писал не только по-английски, но и по-гэльски. Шеймус Хини, крупнейший современный ирландский поэт, лауреат Нобелевской премии 1995 года, родился в 1939 году. В дни приезда Хини в Москву мы печатали в нашей газете беседу с ним.

И всё же основное кельтское содружество образовалось сто лет назад, в конце ХIХ – начале ХХ века. Тогда-то в переписке Оскара Уайльда и Бернарда Шоу возникло определение "Великая кельтская школа". Придумал его блестящий эстет и ирландский патриот Оскар Уайльд. Что, кроме кельтского происхождения, сближало реалиста и социалиста Бернарда Шоу, мастера детектива Конан Дойля, сумрачного автора "Дракулы" Брэма Стокера, мистика и националиста Уильяма Йейтса с их общим другом Оскаром Уайльдом? Оскар Уайльд писал Бернарду Шоу: "Англия – страна интеллектуальных туманов, но вы много сделали, чтобы расчистить атмосферу: мы с вами оба кельты, и мне хочется думать, что мы друзья". Даже в период скандального судебного процесса его кельтские друзья не отшатнулись от него. Шоу откровенно призывал Уайльда скорее уезжать из Англии в 1895 году. "Я по-прежнему считаю, что отказ уклониться от суда был продиктован его неистовой ирландской гордостью", – писал Шоу. Йейтс печатал его в своих кельтских антологиях. И в том же судебном 1895 году в "Антологии ирландской поэзии", и позже в "Оксфордском сборнике современной поэзии", где Уайльд по желанию Йейтса был представлен строфами из "Баллады Редингской тюрьмы"… С Конан Дойлем их связывала и общая любовь к волшебным мифическим созданиям из кельтских сказок. Им всем была чужда английская "презренная официальная цензура". Уже после запрета его "Саломеи" и "Профессии миссис Уоррен" Оскар Уайльд вновь писал: "Я не хочу считаться гражданином страны, проявляющей такую ограниченность в художественных суждениях. Я – не англичанин. Я – ирландец, а это совсем другое дело…".