При таких обстоятельствах сложно нарушать правила.

А все вместе это означало, что бластер в кобуре у Зу-кусса сейчас не заряжен. Ганд чувствовал себя неуютно. И мало успокаивал факт, что все посетители в равном положении. Зукусс предпочитал классические питейные заведения, где все вооружены до зубов, считая бармена. Там знаешь, чего ждать от соседа. Зукусс барабанил по столешнице короткими пальцами. А тут все так запутано.

– Сколько еще? – он наклонился к дроиду. – Когда появится наша добыча?

Ждать ему тоже надоело. Зукусс подался в охотники за головами не для того, чтобы сидеть и ждать.

– Прибытие тщательно высчитано, – равнодушно отозвался 4-ЛОМ. – Аккуратность в составлении расписания и следовании ему достойна восхищения. Она почти равна моей. Особенно учитывая назначенную за его голову награду. Многие разумные существа в подобных обстоятельствах перемещались бы беспорядочно, чтобы преследователи сошли с ума от бессильной ярости, стараясь определить поведение своей жертвы. Но наша добыча питает уверенность в своих силах и полагается на меры предосторожности этого заведения.

Манипуляторы 4-ЛОМ лежали на столешнице без движения.

– Вскоре мы выясним, чего стоят эти меры. Спорить с дроидом бессмысленный процесс по сути своей, а с 4-ЛОМ и подавно. Все равно что вести душеспасительные беседы с корабельной системой слежения. А что еще хуже, Зукусс понимал: напарник во всем прав. Существовала веская причина явиться задолго до добычи, найти столик и сидеть за ним, позволяя минутам течь, течь и течь, пока не придет время действовать. Зукусс все это знал, но плевать хотел на свое знание.

Если бы… Ганд уставился на вход в бар, а мысли бесконтрольно блуждали по прошлому.

Если бы не раскололась Гильдия. Если бы ее наследники, полудохлые трупы – Реформаторский комитет и Истинная гильдия, – не разваливались на части со скоростью термоядерной реакции… Неплохого размерчика эти <если бы>, особенно когда вспоминаешь, что основная причина стремительного разложения – жадность и нетерпимость, обитающие в сердце (или том агрегате, который дроиды используют вместо сердца) любого охотника за головами.

Да, вот она – основная причина… Зукусс втянул очередную, порцию напитка. А Боба Фетт – лишь прикрытие, отговорка. Многочисленная толпа охотников за головами, некогда членов Гильдии, обвиняли хозяина мандалорских доспехов во всех смертных грехах всех религий. Да, нельзя отрицать, что именно с его приходом в Гильдии начался процесс самораспада; что так, что эдак, но Фетт был занозой в седалищах тех, кого вынужденно называл собратьями по профессии. Но Зукусс признавал, что охотник в мандалорском доспехе был всего лишь ключом, который они сами дружно повернули в замке. Удивительно, как это Гильдия протянула так долго, учитывая взрывоопасную натуру ее членов. Благодарить за долголетие следовало, по-видимому, трандошана Крадосска, последнего главу организации. Только ему, вероятно единственному в Галактике, хватило жестокости и ума держать свору на поводке.

Мы сами все разрушили. Напиток в бокале не имел ничего общего с невеселым умозаключением. И пожинаем плоды собственной недальновидности. Ганд взболтал кислые на вкус хлопья осадка.

– Знаешь что? – Зукусс переплавил мысли в слова. – Мы живем в холодной жестокой Галактике.

Как и положено дроиду, 4-ЛОМ не изменился в лице,

– Как скажешь,

И никакой Альянс ничего не изменит, тем более что сокрушить хитроумного Палпатина и всю мощь Империи у мятежников шансов нет. А если невозможное все же произойдет, то один правитель сменит другого, вот и все. Б темных закоулках Галактики, где все покупается и продается (и в частности – жизненно важная информация), от одного существа другому шепотом передавался слушок, что где-то, вроде бы возле Эндора, Империя собирает войска. Наверное, хочет одним ударом раз и навсегда избавиться от мятежников. И в такой неприятный момент охотники за головами остались без Гильдии, которая – плохо ли, хорошо ли – не позволяла им выйти за рамки профессиональных отношений и поубивать друг друга на охоте. Осколки некогда могущественной организации, слишком маленькие и слабые, не поддерживали даже видимости порядка среди голодных и привыкших к насилию тварей. Большинство охотников предпочли независимость и не питали дружеских чувств ни к кому, разве что к напарнику, ежели таковой имелся. После развала Гильдии Зукусс побывал в напарниках у разных охотников. Даже сходил на охоту с самим Бобой Феттом – и не один раз, чем очень гордился. Дела с Феттом, как: правило, заканчивались тем, что Боба получал, что хотел, а остальные считали, что им неслыханно повезло, раз они все еще живы. Иметь дело с Феттом – все равно что выписать себе прямой билет в крупные неприятности.

Хотя надо быть честным, другие были еще хуже. Но каковы бы ни были личные Зукуссовы впечатления от нынешнего напарника, ганд держал их при себе, поскольку с тех пор, как они сошлись с 4-ЛОМ, в карманах обоих зазвенели кредитки. Они с дроидом прекрасно дополняли друг друга. Как большинство органических существ, Зукусс действовал повинуясь инстинктам, а 4-ЛОМ оперировал холодной машинной логикой. Ганд подумал, что все тот же Боба Фетт, например, отличался от всех прочих тем, что совмещал в себе обе эти половины. Именно эта черта характера и делала его чрезвычайно опасным.

– Вон он… – ворвалось в размышления негромкое замечание дроида.

Сидя спиной ко входу, 4-ЛОМ первым заметил внезапное появление их громкоголосой жертвы, свободного пока что существа, которого они намеревались превратить в добычу и обменять на изрядную сумму денег.

– Угощаю всех!!! – басовитый глас Драумаса Сма'-Ды заполнил помещение как барабанная дробь.

Зукусс оторвался от созерцания бокала, поднял голову и увидел необъятную, отягощенную украшениями фигуру самого известного игрока в пяти системах. Сма'Да обвел зал широким жестом, блеск свежего розового лака на ухоженных пальцах затмевало сияние драгоценных камней, вживленных в ногти. Широкие, почти квадратные плечи были спеленуты мягкими шкурами редких пушных зверей; головы несчастных, погибших ради украшения, а не ради тепла, были обработаны особым образом и болтались где-то на уровне пояса игрока, поблескивая черными жемчужинами, вставленными в глазницы.

– Когда я в хорошем настроении, – воскликнул Сма'Да, – значит, всем должно повезти!

Сма'Да профессионально занимался удачей. Что же до Зукусса и всех остальных… Если бы мне так везло, горько подумал охотник за головами, я бы уже вышел в отставку и жил припеваючи. Сма'Да не только удачно делал и принимал ставки, но и весьма разумно выбрал себе поле игры. Громогласный шумный игрок стал первым, кто придумал заключать пари на конфликт Империи и Альянса. Сражение любого масштаба, политические стычки и дрязги, облавы или налеты – Сма'Да ничем не брезговал. Он ставил часто на обе стороны и заключал пари, а когда обсуждаемое событие завершалось, выплачивал проигрыши и получал выигрыши. Он называл свое предприятие <Невидимым и неизбежным казино>, и простиралось оно от одного рукава Галактики до другого. Не имело значения, кто одержит победу, мятежники или Кос Палпатин, Драумас Сма'Да внакладе не останется, поскольку ему капают проценты с каждой сделки. Кредитка за кредиткой складывались в гигантскую кучу денег.

По обе стороны игрока своеобразным украшением и еще одним знаком успеха шли, обняв владельца за обширную талию, большеглазые девочки человеческой расы с загадочными улыбками, которые заставляли рыдать от бессильной зависти всех мужчин любого народа. Двигались девочки синхронно; казалось, они не шли, а скользили над полом с божественной грацией. Странный триумвират прошествовал в центр зала и, словно новое солнце, перекроил орбиты всех попавшихся по дороге планет.

– Как я рад снова видеть тебя, Драумас! – хозяин заведения Салла К'айрам поспешил гостю навстречу, извивая похожие на щупальца конечности и подобострастно кланяясь, как будто он не видел дорогого посетителя несколько лет. – Так невыносимо затягиваются промежутки между твоими визитами!