Механика не знает невозможного, и так как можно бы было регулировать скорость движения площадки для каждого животного в полном соответствии со скоростью хода, наиболее для него свойственного, то нет основания делать заключение, что применение этого метода противно здравому смыслу, хотя теория его и сбивает с позиций приобретенные привычки. Механик нажимает на кнопку для остановки: слышится свисток «фьююю», все останавливается и собаки будут лежать до приказания «иди», сопровождаемого нажатием на пусковую кнопку, снабженную надписью: «Ригобер и Ко. Механическая дрессировка».

Но предоставим пока мельничному колесу вращаться еще несколько времени и не будем отнимать от него его могущества.

Как профессиональному дрессировщику, Ригоберу придется удовлетворять требованиям судей на испытаниях и требованиям владельца собаки при ее сдаче.

Он не должен будет принимать в расчет своих собственных вкусов и даже, порой, способностей собак.

Вначале ему будет тяжело видеть, как уничтожают лучших собак, но он к этому привыкнет; когда приходится зарабатывать себе кусок хлеба, надо уметь приносить в жертву некоторые свои идеи и считать себя счастливым, занимаясь ремеслом, которое, в своих общих чертах, интересует Вас.

Судьи на публичных испытаниях не желают присутствовать в качестве ассистентов при уроках дрессировки, а требуют, чтобы им показали собак такими, какие они есть.

Излишество в пользовании жестами и свистком, работа с музыкой — не пользуются их симпатией.

Ригобер, выслушав приказание судей, должен идти по указанному направлению, внимательно присматриваясь к попавшемуся ему участку и стараясь помогать собаке возможно чаще, а, главное, в возможно лучших для нее условиях находить дичь.

Не всегда найдутся такие судьи, как М. Мэресс, который имея многолетнюю практику, может с одного взгляда оценить работу собаки и отличить, что должно отнести к дрессировке и что к природным качествам; точно так же, чтобы не оставлять в тени заслуг собаки, Ваш сын постоянно должен держать в голове следующее правило: «когда собака прихватит, надо повести дело, чтобы было видно, что птица поднялась в то время, когда собака стояла по ней на стойке или лежала».

Такая, не вызывающая сомнений, работа производит хорошее впечатление на всех судей и на публику.

В момент подъема дичи, дрессировщик подымает обе руки, чтобы обратить на это внимание.

Когда собака делает стойку, надо бежать к ней и посылать ее вперед. Если дичь находится близко, она подымется и все будет хорошо: если же дичь убежала, надо заставить собаку отыскать ее верхним чутьем.

Это отыскивание убегающей дичи — дело крайне щекотливое и часто вызывает промахи; вот почему выгодно даже бежать к стойке, чтобы только дать дичи возможно меньше времени для бегства.

Если ведущий подойдет уже поздно и заметит, что собака упустила с чутья самое дичь и чует только ее след, надо послать ее разыскивать убежавшую дичь не по ветру, а против ветра: без этой предосторожности собака может пройти рядом с птицей, не отметив ее.

Сеттер Дон-Жуан г.г. Роже и Вандер Влие был замечателен своим уменьем пользоваться ветром; вспомните, дядюшка Клодомир, как Вас это поразило в Буломе.

Ригобер, выдрессировав свою собаку секундировать, все же должен следить за нею, ибо лучше остановить ее свистком, чем позволить ей сделать, по жадности, ошибку, за которую ее снимут с испытания.

Когда собака секундирует, самое верное — это подойти к ней, чтобы удержать ее в границах вежливости, а по необходимости, заставить ее и лечь, чтобы она немного отдохнула, пока другая ведет.

Когда выскочит заяц, то тоже, если не совсем уверены в собаке, лучше дать свисток, чем допустить собаку сделать ошибку, исключающую ее из числа испытываемых.

Самые лучшие по дрессировке собаки делают ошибки, и необходимо постоянно смотреть в оба и иметь свисток наготове.

Когда собака сделает ошибку, надо не терять веселого вида и не позволять себе испускать неуместные проклятья, а тем более публично наказывать собаку.

По поводу наказаний я скажу Вам, дядюшка Клодомир, что французские писатели, выдавшие английским дрессировщикам патент на мягкость их обращения с собаками, присутствовали не на всех филдтрайлсах, ибо иначе они видели бы не один удар палкою, а особенно ногою выпадавший на долю собаки, сделавшей ошибку против правил дрессировки.

Вот в нескольких словах то, чему теория может научить.

Однажды я должен был купить для приятеля собаку у мелкого французского дрессировщика по имени Николай; прежде чем я увидел собаку, мои уши были полны рассказами о ее добродетелях; я потребовал пробу: поиска у собаки не оказалось никакого, она шла по ветру, на свисток возвращалась, когда ей хотелось, и наконец, отказалась подать кролика, убитого мною в норе палкою.

Когда адвокат старается спасти голову убийцы, он обнаруживает менее таланта, чем обнаружил Николай, убеждая меня, что этот Фанор был великолепен, но что это… но что то… В другой раз, хотя такого рода поручения мне не особенно-то нравятся, я остановился в Эльзасе у одного лесника, чтобы купить брака, которого мне указали; это тоже было для одного приятеля, желавшего иметь брака, исполняющего на облаве обязанности ретривера.

Лесник, огромный детина с рыжей бородой, показал мне брака Фельдмана и сделал знак своему мальчику лет восьми, затем, взяв ружье, повел меня на задворки; мальчик догнал нас, неся мешок и картонку, к крышке которой была привязана веревка; в мешке был жирный домашний кролик, а в картонке — голубь. Лесник заставил лечь Фельдмана у своих ног, в тридцати шагах от картонки и, когда голубь вылетел из этого примитивного ящика, он свалил его, но только ранил; Фельдман не пошевельнулся, затем, по данному знаку бросился, схватил голубя, но, так как последний ударил крылом собаку, та его бросила и, возвратившись, поджав хвост, села рядом с лесником.

Дрессировщик Николай рассказал бы целую историю. Лесник же нахмурил брови и сказал только: «Трефа»!

Мальчик увел Фельдмана и возвратился с крупным вюртембергским браком, который сам лег у ног лесника, затем, по жесту, пошел за раненым голубем, подал его, потом другого, мертво-битого, а также подал и большего кролика.

Все это было исполнено молча. Я купил Трефа за шестьсот двадцать пять франков.

Я не хочу обобщать и уверять Вас, что надо перебраться через границу, чтобы увидеть правильное демонстрирование собаки, я лишь привожу Вам, дядюшка Клодомир, два типичных случая, настолько красноречивых, что пояснений не требуется.

Если к Вам явится покупатель смотреть Ваших собак, совершенно честно покажите их ему такими, каковы они есть, и не говорите ничего.

Если владелец приведет Вам в дрессировку собаку, справьтесь о том, какая желательна дрессировка, и не возвращайте собаки, пока она не будет повиноваться так, как повиновался, в моем присутствии, леснику Треф.

Держите всегда Ваших собак несколько строго, если они независимы по природе, ибо на тысячу владельцев едва найдется один, который сумел бы сдерживать несколько предприимчивую собаку способами, предписываемыми правильною дрессировкою.

Вы должны всегда вести дело так, чтобы иметь возможность представить владельцу собаку, делающей стойку, ложащейся по свистку и при выстреле и, если это требуется, мягкого хваткою подающею птицу и четвероногую дичь.

Вам надо позаботиться о том, чтобы у Вас был огороженный участок, где бы Вы могли, когда сезон охоты еще не открылся, показать, что умеют делать Ваши собаки.

Не забудьте также про полное послушание приказанию: «к ногам»; собака, будь она великолепна в работе, производит неблагоприятное впечатление, если ее нельзя удержать рядом с собою без сворки; наконец, многие охотники имеют привычку посылать собаку к ногам, когда они видят в кусте дичь; не Ваше дело спорить об этом обыкновении — спортивно оно или нет.