Въ теченіе трехъ послѣднихъ лѣтъ мы приведены были въ крайнее затрудненіе введеніемъ скобокъ новаго рода. На нихъ вовсе не изображалось лица: онѣ состояли изъ вѣнка, повѣшаннаго на маленькую ручку или на обрѣзокъ колонны. Впрочемъ, небольшой трудъ съ нашей стороны и вниманіе помогли намъ преодолѣть это затрудненіе и примирить новую систему съ нашей любимой теоріей. Вы непремѣнно найдете эту скобу на дверяхъ холодныхъ и формальныуъ людей, которые всегда спросятъ васъ: "почему вы не приходите къ намъ?", но никогда не скажутъ: пожалуста приходите къ намъ,

Каждому извѣстно, что мѣдная скоба весьма обыкновенна на загородныхъ виллахъ и обширныхъ пансіонахъ. Упомянувъ объ этомъ родѣ скобы, мы исчислили изъ нихъ всѣ главныя, достойныя замѣчанія и обращающія на себя вниманіе.

Нѣкоторые френологи утверждаютъ, что дрожаніе или колебаніе человѣческаго мозга при различныхъ страстяхъ производитъ соотвѣтствующее развитіе въ образованіи черепа. Почему же и вамъ не допустить въ нашей теоріи, что всякое измѣненіе въ характерѣ человѣка непремѣнно произведетъ очевидное дѣйствіе на наружность его уличной скобы? Мы предполагаемъ это на томъ основаніи, что въ подобныхъ случаяхъ магнетизмъ, который неизбѣжно существуетъ между человѣкомъ и его уличной скобой, непремѣнно заставитъ того человѣка оставить прежнее мѣсто своего жительства и искать скобу, которая согласовалась бы съ его измѣнившимися чувствами, если вы когда нибудь узнаете, что человѣкъ перемѣнилъ мѣсто своего жительства безъ всякой основательной на то причины, то повѣрьте, что хотя онъ и самъ не знаетъ, но это происходитъ собственно отъ его несогласія съ уличной скобой. Правда, теорія эта совершенно новая, но мы рѣшаемся пустить ее въ свѣтъ: согласитесь, что она не лишена своей основательности, какъ и тысячи другихъ испытанныхъ истинъ.

Питая эти чувства по предмету уличныхъ скобокъ, легко можно вообразить, съ какимъ изумленіемъ увидѣли мы совершенное устраненіе скобы съ дверей дома сосѣдняго съ нашимъ и замѣтили, что эту скобу замѣнили колокольчикомъ. Мы никакъ не ожидали подобнаго несчастія. Мысль, что кто нибудь можетъ существовать безъ уличной скобы, казалась намъ до такой степени странною и неосновательною, что она ни на минуту не должна бы поселяться въ нашемъ воображеніи.

Съ грустью въ душѣ, мы удалились отъ этого мѣста и направили наши шаги къ Итонскому сквэру, на которомъ только что кончились постройки новыхъ зданій. Но каково было наше изумленіе и негодованіе, когда мы увидѣли, что колокольчики быстро дѣлались главнымъ правиломъ, а уличныя скобы — исключеніемъ! Наша теорія была поражена неожиданнымъ ударомъ. Мы поспѣшили домой и, воображая, что въ сдѣланныхъ нами во время прогулки открытіяхъ предвидѣлось совершенное уничтоженіе нашей теоріи, рѣшились съ того же дня обратить вниманіе уже не на уличныя скобы, но на нашихъ ближайшихъ сосѣдей. Домъ, прилегавшій къ нашему съ лѣвой стороны, былъ пустъ, а потому мы могли совершенно свободно дѣлать свои наблюденія надъ сосѣдями съ правой стороны.

Домъ безъ уличной скобы принадлежалъ биржевому писцу. Въ окнѣ нижняго этажа былъ выставленъ билетъ, на которомъ красивымъ почеркомъ объявлялось, что "здѣсь отдается въ наемъ квартира для холостого джентльмена."

Это былъ чистенькій, но вмѣстѣ съ тѣмъ угрюмый домикъ, на сторонѣ улицы, лишенной въ теченіе большей части дня солнечныхъ лучей, съ новыми узкими половиками въ коридорѣ и новымъ неширокимъ коврикомъ на лѣстницѣ, доходившимъ до перваго этажа; шпалеры были новенькія, краска — новенькая, мебель — также новенькая; какъ шпалеры, такъ краска и мебель ясно говорили объ ограниченныхъ средствахъ владѣтеля дома. Въ гостиной былъ разостланъ красный съ черными пятнами коверъ; тамъ же стояло нѣсколько крашеныхъ стульевъ и круглый на одной ножкѣ столъ. Въ маленькомъ буфетѣ красовались розовая раковина, чайный подносъ и чайный ларчикъ; еще нѣсколько раковинъ надъ каминомъ и три павлиныя пера, распущенныя надъ этими раковинами, дополняли украшеніе гостиной.

Эта комната предназначалась въ обладаніе холостому джентльмену въ теченіе дня, а небольшая задняя комнатка въ томъ же этажѣ — въ теченіе ночи.

Билетикъ недолго любовался улицей: высокій, здоровый, съ веселымъ лицомъ джентльменъ отъ двадцати-пяти до тридцати лѣтъ отъ роду замѣтилъ его и явился кандидатомъ на жительство съ нашимъ сосѣдомъ. Условія съ обѣихъ сторонъ заключены были въ самое короткое время; мы говоримъ это потому, что билетикъ вслѣдъ за первымъ визитомъ холостого джентльмена исчезъ съ своего мѣста. Спустя два дня джентльменъ переѣхалъ на новую квартиру и далъ намъ возможность узнать его покороче.

Съ самого начала онъ имѣлъ особенное расположеніе просиживать до трехъ и до четырехъ часовъ утра, пить виски и курить сигары; потомъ онъ приглашалъ къ себѣ друзей, которые обыкновенно приходили въ десять часовъ и начинали чувствовать себя вполнѣ счастливыми въ часы, которымъ наименованіе дано самое коротенькое. Они выражали свое счастіе пѣніемъ пѣсенъ съ припѣвомъ, и припѣвъ этотъ совершался общими силами всей компаніи самымъ изступленнымъ образомъ, къ величайшей досадѣ сосѣдей и крайнему безпокойству другого холостого джентльмена надъ головой перваго.

Конечно, это было очень дурно, тѣмъ болѣе, что удовольствія холостого джентльмена случались на недѣлѣ три раза; но это еще не все. Когда веселая бесѣда прекращалась, то собесѣдники, вмѣсто того, чтобъ спокойно итти по улицѣ, какъ это водится между порядочными людьми, забавляли себя страшнымъ шумомъ и подражаніемъ крикамъ испуганныхъ женщинъ. А однажды ночью краснолицый джентльменъ въ бѣлой шляпѣ сильно постучался въ дверь стараго джентльмена, слывшаго въ нашемъ приходѣ подъ названіемъ "напудреннаго парика", и когда "напудренный парикъ", вообразивъ съ испуга, сто съ которой нибудь изъ его замужнихъ дочерей случилось несчастіе, опрометью бросился внизъ и послѣ долгихъ поворотовъ ключа открылъ уличную дверь, краснолицый джентльменъ въ бѣлой шляпѣ выразилъ сожалѣніе за безпокойство, которое онъ надѣлалъ, и потомъ попросилъ у старика, какъ особенной милости, стаканъ холодной ключевой воды и шиллингъ въ долгъ на извощика. "Напудренный парикъ" съ величайшимъ гнѣвомъ хлопнулъ за собою дверь, поднялся наверхъ и вылилъ изъ окна на дерзкаго цѣлую кружку воды. Это обстоятельство послужило поводомъ къ страшной суматохѣ по всей улицѣ.

Шутка за шутку. Иногда и самая обыкновенная глупость можетъ обратиться въ прекрасную шутку, если только вы съумѣете удачно выказать ея смѣшную сторону; но народонаселенію нашей улицы было не до шутокъ: для него въ этомъ ночномъ происшествіи ничего не было смѣшного. Слѣдствіемъ этого было то, что ближайшій сосѣдъ нашъ обязанъ былъ сказать холостому джентльмену, что если подобныя пирушки будутъ продолжаться, то онъ принужденъ будетъ отказать ему въ квартирѣ. Холостой джентльменъ принялъ это предостереженіе съ величайшимъ равнодушіемъ и на будущее время обѣщалъ проводить свои вечера въ кофейномъ домѣ. Это обѣщаніе послужило къ общему удовольствію и подавало надежды на водвореніе въ нашей улицѣ спокойствія.

Наступившая ночь миновала благополучно, и всѣ были въ восторгѣ отъ такой перемѣны; но зато на слѣдующую ночь прежній шумъ и безпорядокъ возобновились съ удвоеннымъ одушевленіемъ. Вслѣдствіе этого, нашъ ближавщій сосѣдъ сдѣлалъ холостому джентльмену (который во всѣхъ другихъ отношеніяхъ былъ прекрасный жилецъ) предложеніе очистить квартиру. Холостой джентльменъ исполнилъ приказаніе и началъ принимать и угощать своихъ друзей на другой квартирѣ.

Новый квартирантъ былъ человѣкъ вовсе не имѣвшій сходства съ холостымъ джентльменомъ. Онъ былъ высокій, худощавый, молодой джентльменъ, съ обиліемъ каштановыхъ волосъ, съ рыжеватыми бакенбардами и слегка пробившвимися усами. Онъ носилъ сюртукъ узорчата-вышитый снурками, свѣтло-сѣрые брюки, лайковыя перчатки, и вообще имѣлъ строгую наружность. Но какое у него привлекательное обращеніе, какой плѣнительный разговоръ! и какой долженъ быть у него серьёзный характеръ! Когда онъ въ первый разъ явился осмотрѣть квартиру, то съ величайшей подробностью распросилъ, можно-ли ему расчитывать на лишнее мѣсто въ приходской церкви, спросилъ списокъ благотворительныхъ заведеніи въ нашемъ приходѣ, затѣмъ, чтобы подать свою лепту тому изъ этихъ заведеній, которое, по его мнѣнію, окажется заслуживающимъ поощренія.