«Мне хочется повторить и закрепить свою предыдущую мысль, потому что этот автор, честно говоря, полон дерьма. Он использует вымышленный персонаж Вогэна для того, чтобы претворить в жизнь свои абсурдные патриархальные взгляды на женщин, как на объекты, на которые можно поглазеть, и с которыми можно жестоко обращаться ради сексуального удовлетворения. Потому что в реальной жизни, нормальные женщины никогда не взглянут во второй раз на таких мужчин, как Вогэн или на автора этого произведения – Кори Джефферсона. Хорошо образованные, уверенные в себе, практичные женщины не западают на засранцев с большим самомнением, постоянно их оскорбляющих. По крайней мере, по моему опыту.

 Кроме того, яркий признак ненависти автора к самому себе проявляется в том, что в этом произведении нет ни одной «красивой» женщины, цвет кожи которой, был бы темнее бежевого бумажного пакета; у которой были бы старые добрые «карие» глаза; и волосы не были бы уложены в небрежные волны. Женщины, с более темным цветом кожи в данном произведении: агрессивны, уродливы, некультурны, и принадлежат к низшим слоям общества. В этой «книге», у главного героя Вогэна, «отношения» по меньшей мере, с пятнадцатью женщинами. И ни у однойиз них нет мелких косичек? Нет дредов? Нет высокой прически из мелких завитков в африканском стиле? Нет крашеных волос? И это в 2016 году? Да ну на фиг! Сам, Кори Джефферсон чернокож, и очень грустно, что он не может видеть красоту в коже любого цвета, за исключением оттенка «молока с плеском кофе». Это не предпочтение, это патология.»

 И так… О, да.

 Если вы спросите меня, то это сочинение достойно только лайков.

 Я поерзала на стуле и издала тихий, еле слышный вздох, и вновь сосредоточилась на эссе, на экране моего ноутбука. Поставив локти на стол перед собой, я сложила руки и оперлась на них подбородком. Подняла глаза на лекционный зал, заполненный студентами, чьи лица имели различные оттенки коричневого цвета.

 Кто же из вас, сидящих напротив, хочет поразить меня своим социально-сознательным детищем? Хотя, что уж. Уже поразил.

 Может быть, тот милашка цвета карамели, с дредами на голове и татуировкой символа «анкх»[1] на бицепсе?

 Или мистер «Будущий Страховой Агент», который всегда приходит на занятия в рубашке-поло и брюках-хаки?

 Хм-м.

 Может быть, красивый мальчик в дизайнерских очках с кожей цвета красного дерева?

 Или, мистер «Черный во всем за исключением кожи», который всегда себя вел с преувеличенной развязностью, что и заработало этому греку место в мире «богатом меланином»?

 Да…

 Вероятно, этот белый мальчик.

 Я покачала головой и снова повернулась к экрану. Они студенты, а я – помощник преподавателя. Никто, из этого первого курса, или же из курсов постарше, не был достаточно взрослым, чтобы я могла с ним что-либо «сделать». Мне осталось лишь бурчать, что «мы были совсем не такими», когда я была студенткой. А было это, пять лет назад.

 Конечно, в этом лекционном зале случалось много хорошего в тот период времени, когда я сама была студенткой «Блэквудского государственного университета» [2]. Но я отвлеклась. Я предпочитала мужчин с чуть большей «перчинкой».

И с чуть большим опытом.

Не живущих в общежитиях и в квартирах, на территории кампуса.

С чуть более просвещенным мировоззрением. 

Тех, кто читал бы не только те книги, что указаны в «обязательном списке для чтения», и кто мог бы помнить достаточно из прочитанного, чтобы написать сочинение.

 Я еще раз вздохнула.

 Щелкнула в верхней части документа, открыв окошко для рецензирования, чтобы написать ответ:

 «Здесь присутствует отличный социальный комментарий…»

 Я начала печатать предложение и остановилась, прикладывая к губам совершенно ненужную ручку. Прикусывая ее зубами тщательно обдумала свои слова, прежде чем продолжить:

 «К сожалению, многое из написанного Вами не входит в рамки задания. Анализируя предоставленный текст могу сказать, что если именно так будет выглядеть окончательный вариант, то это сочинение не заработает больше чем 68,75 баллов из 100 возможных. Рассмотрите следующие варианты изменений, которые вам необходимо внести, чтобы заработать более высокий бал…»

 Следующие несколько минут я делала пометки в разных местах документа, включая небольшое напоминание о том, что необходимо сосредоточиться на произведении, а не на его авторе, хотя, если вы спросили бы меня, то его мнение было абсолютно верным.

 По крайней мере, я предположила, что этим студентом был «он». Что-то в лингвистических предпочтениях и стиле, вопило мне о мужчине, хотя подпись «Дж. Райт» ничем не подкрепляла мое предположение.

 Кем бы ни был этот студент, он будет занят в эти выходные внося изменения в свое сочинение. Он был достаточно умен, и воспользовался предложением «отправить черновик для предварительного просмотра». Окончательный вариант сочинения, должен быть представлен не позднее следующей недели. Никто и не ожидал от этих студентов, что они на самом деле окажутся хорошими писателями. Ведь этот предмет преподавался студентам младших курсов. Мы надеемся, что к тому времени как студенты окончат этот курс, уровень их квалификации станет намного выше. Сейчас же, учитывая тот факт, что семестр только начался, студенты получают некоторые поблажки.

 Я нажала кнопку «отправить» и подождала пока письмо не уйдет. Когда занятие закончилось, я закрыла программу и несколько секунд наблюдала за тем, как студенты прятали свои ноутбуки и выбирались из аудитории, а потом вспомнила, что меня ждут дела.

Я закрыла ноутбук, засунула его в сумку и подняла глаза, когда почувствовала, что кто-то стоит рядом со мной.

– Ризи, – сказала моя мама, наклоняясь, чтобы сунуть мне под нос свой мобильный телефон, – что это? Что такое П–К–Я–Х–Т?

Я нахмурила брови, прочитав надпись под фотографией, занимающей большую часть экрана. На ней была моя мать на пикнике, устроенном ее бывшими студентами летом на каникулах.

 «Мужииик#профБриантБГУклеваяЧика#яНеВижуКольца#возрастЛишьТолькоЧисло#егоМожноНеУчитывать#ПКЯХТ#вБГУсамаяКлевая»

 Мои глаза от шока широко раскрылись, а затем я прочитала имя пользователя, который это опубликовал. Им был какой-то парень, скорее всего, один из ее студентов первого курса. Фотография была довольно невинной, и моя мать выглядела хорошо. Она позировала с двумя своими коллегами и улыбалась фотографу. На ней был комбинезон в стиле «ikat–print»[3] , который доходил до середины бедра. Ее блузка полностью прикрывала грудь, но ее руки (а, если бы она повернулась, то и спина) были выставлены напоказ. Это был выбранный со вкусом наряд, подходящий для летней жары и для мероприятия, которое включало в себя жареные ребрышки, пиво и множество игр в карты.

 Имара Бриант была просто чертовски хороша, хотя, я могу быть немножко необъективной. Медная кожа, густые ресницы, милый носик и пухлые губы – все это входило в мою очень привлекательную «упаковку», которую я унаследовала от нее. По утрам она будила меня для того, чтобы я с ней бегала по тротуарам кампуса, и она постоянно преследовала мою «задницу», говоря о том, что мне нужно правильно питаться и пить достаточное количество воды, ведь именно так, она боролась со старением. В тонких линиях ее лица, проявились некоторые признаки того, что ей уже почти пятьдесят лет, но если судить по ее состоянию в целом, то мама явно выигрывала это сражение.