Новейшая история полна событиями партизанской борьбы в ряде стран и прежде всего в форме национально-освободительного движения. За рубежом для обозначения этого явления чаще всего используется термин «повстанческая борьба» с той или иной ее окраской. За рубежом по этому вопросу имеется достаточно обширная литература. Фондов такой литературы в публичных библиотеках России нет. Практика приобретения двух-трех экземпляров, сложившаяся в первые годы советской власти, со временем существенных изменений не претерпела. Однако использовалась она лишь для сравнительного анализа тактики и техники действий партизанско-повстанческих сил в современных условиях. Контрпропагандистская цель полностью исключалась. С этими источниками работал узкий круг профессионалов.

Отечественная литература подпитывалась преимущественно мемуарами на партизанскую тему минувшей войны. Изданы сборники о действиях партизан и подполья в Великую Отечественную войну. Безусловно все это и поныне является весьма ценными источниками. Однако нельзя не отметить, что острие их внимания направлено на раскрытие роли Партии и Героику народных масс, конкретных личностей. И первое и второе было. Умалять, а тем более отрицать или извращать это недопустимо. Вместе с тем и принимать эти источники за теоретический анализ партизанского движения нельзя. Справедливости ради следует сказать, что попытки на организационном уровне исследовать всесторонне минувший опыт были, и неоднократно, но всякий раз они заканчивались неудачно.

Остановимся на оценке афганской и чеченской войн с позиций труда Дробова. А именно, ставя вопрос: «что могло бы не случиться, если бы к прогнозированию их развития и последствий подходили бы с учетом истории малых войн»?

Использование термина «гражданская война» в Афганистане с момента Саурской революции и до падения просоветского режима в нашей стране избегали как могли. Термин «вооруженная афганская оппозиция» пробивался долго и трудно. До этого в ходу были в основном выражения: бандиты, душманы, моджахеды и т. п. Причина известна. Господствовавшая в нашей стране идеология [2] совершенно ошибочно и во вред себе утверждала, что только национально-освободительное движение марксистской окраски имеет право называться партизанским. Все иные движения — так или иначе бандитские. Такая позиция приносила и принесла громадный урон, умаляя возможности и силу реального противника. Поиск путей проблемы шел ложным и истощающим путем. Некоторые специалисты по тактике партизанской борьбы понимали эту грубейшую вульгаризацию действительности. В пределах своих возможностей пытались повлиять на окраску оценочных характеристик, однако радикально ничего изменить было нельзя. Но, если обратиться к работе Дробова, станет ясно, что исторически повстанчество было «разноцветным»: антирабовладельческим, антифеодальным, крестьянским, красным, беглым, зеленым и т. п.

Трагические последствия вооруженной борьбы в Афганистане можно было бы избежать, опираясь на исторический опыт, даже после того как советское руководство допустило первоначальные ошибки. Задача смены режима с вводом войск в 1979 году была выполнена. После этого «ограниченный контингент» надо было не наращивать, а в короткий срок поэтапно вывести, оставив, возможно, два-три гарнизона для противодействия пакистанскому вторжению. Новый режим, демократизируясь, должен был опираться на волю и поддержку афганского народа. Всякий другой путь был не оправдан.

В своей работе Дробов показал, что Наполеон, покорив Испанию, добился блестящего военного успеха. Но возникшее массовое движение гверильи истощило, деморализовало войска Наполеона. Он был вынужден уйти из страны униженным.

Современное развитие событий в Чечне выглядит еще трагичнее, чем в Афганистане. Хотя бы потому, что Афганистан сравнительно далеко, а Чечня — внутри государства. Весь исторический опыт малых войн учит, что при таких военно-политических, географических, национальных условиях, как в Чечне ни в коем случае нельзя было начинать боевые действия с федеральной стороны. Действительно, сделаем лишь всего-навсего мыслительное допущение, что федеральные войска достигли в Чечне военного успеха. Что затем? Последствия были бы еще более трагичными, чем судьба войск Наполеона в Испании. Это очевидно для всякого, кто знаком с историей малых войн.

Чеченцев именовали как угодно: бандиты, фундаменталисты, сепаратисты и т. п. Все эти термины неправовые. Если следовать тому же Дробову, то они являются вооруженными повстанцами-сепаратистами. Признав их таковыми, в установленном порядке с опорой на международное право, можно было бы действовать в соответствии не только с внутренними, но и международными законами. Сепаратизм, тем более вооруженный, осуждается любой страной мирового сообщества. Некоторые страны, как известно, несут громадные потери в борьбе с внутренним экстремизмом.

Вместо политических и экономических действий с опорой на закон федеральная власть выбрала наиболее ошибочный путь — военный, создав тем самым объективные условии размаха чеченского вооруженного повстанчества, массово озлобив коренное население. Найти достойный выход из создавшихся условий для федеральной власти — проблема трудноразрешимая.

Известно, что более или менее успешно могут вести борьбу с партизанскими силами лишь специальные войсковые формирования типа: Jagtkommande, Edelweisse, Kommandos и др. Их действия базируются на агентурной и разведывательной информации. Механизм такой борьбы был достаточно хорошо отработан органами государственной безопасности нашей страны после войны при борьбе с политическим бандитизмом в Западных областях Украины, Белоруссии и Прибалтике. Все остальные силы придавались на определенный срок для решения общих или частных задач. С момента передачи никто (даже ведомственный министр) не мог отдать распоряжение на какие-либо действия переданным силам. Единство руководства всеми силами и средствами из единого штаба выполнялось неукоснительно. Такая практика основывалась на решении Политбюро по этому вопросу и жестком контроле при его реализации. Начиная с афганской войны, этот важнейший принцип управления уже не имел место. Каждый ведомственный советский советник считал себя старшим.

Если горькие уроки прошлой деятельности профессионально не изучаются, не делаются практические выводы, то, как свидетельствует история, в аналогичных или сходных по обстановке ситуациях последствия бывают более трагичными. Возьмем, к примеру, Буденовск. Ход и результаты операции против чеченских боевиков показали беспомощность и позор государственного механизма управления. На место события съехались так называемые силовые министры. Растерянность, суета, неопределенность, отсутствие единолично ответственного за принятие решения, ход и исход операции. Наконец «проблема» со средствами массовой информации, решавшей и решившей неизвестно из каких побуждений задачу нагнетания обстановки. Буденовск, как известно, не стал последним в цепи трагедий чеченской эпопеи. Яркое и дерзкое событие, осуществленное вооруженными повстанцами-сепаратистами, безусловно, найдет свое отражение в трудах историков, других источниках. Но это будет мрачная страница. В монографии отводится немало места методам дезинформации и пропаганды средствами малой войны. Приведенная сравнительная характеристика опыта Антанты и Германии исключительно поучительна. Автор обоснованно заключает, что в этом вопросе немцы переиграли своего противника по всем статьям.

Если вернуться к «чеченской войне», то повстанцы не затратив ни единой копейки, а овладев упомянутыми выше методами в совершенстве, ежедневно и основательно загружали выгодным им пропагандистским и дезинформационным материалом федеральное телевидение и радио, а также мировые средства информации. Информация, поставляемая федеральными службами, выглядела бледно, беспомощно, противоречиво, и порой как анекдотичная. Большинство журналистов, чтобы иметь возможность вновь и вновь появляться в отрядах и на базах повстанцев, без меры прославляли главарей сепаратистов, именуя обычного ополченского взводного «командующим фронтом». Пройдёт немного времени, и отдельных журналистов придется выкупать, как попавших в заложники. Но это будет потом… А до поры, до времени они были заняты созданием и распространением мифов.