Так что, вернее всего, дело в том, что наши русские святые, с точки зрения телевизионных пропагандистов и агитаторов, не вписываются в проповедуемый ими же морально-этический кодекс современной молодежи, что ей, мол, больше нравится лотерейная влюбленность на какой-то календарный срок...

III

По-разному воспринимается и отмечается даже такой широко известный, как у нас на Руси, так и в странах Европы, праздник, как день Георгия-победо­носца.

Культ Георгия получил распространение в средние века, в эпоху крестовых походов. Именно тогда он становится патроном некоторых рыцарских орденов, в том числе — германских тевтонов. Особо популярен Георгий в Англии, где на Оксфордском соборе (XIII век) он был провозглашен национальным святым — вон даже как! Но... но какая трансформация, какое снижение образа постигли святого в последующие годы! Если Георгий отважно и бескорыстно спас жизнь царевны и освободил остальных жителей города от страшной власти змия, то какие высокие цели ставили и чего добились крестоносцы? Разве что в одном из очередных походов разграбили Константинополь — еще христианский, не турецкий! О ливонцах, разгромленных на льду Чудского озера, и говорить не приходится: их цель была самая низкая, самая подлая: вместо помощи близкому по вере народу, оказавшемуся под игом полудиких кочевников, хлынувших на Русь с Востока, они — уж очень случай удобный! — “рыцарски” кинулись на него с Запада... Да и Англия не удержалась на заявленной высоте: через каких-то сто с небольшим лет после Оксфордского собора национальный святой Георгий был объявлен покровителем ордена... Подвязки. Большего оскорбления отважному воину, наверное, и не придумать...

У нас изображение Георгия (Егория, Юрия) можно встретить на княжеских монетах и печатях еще со времен Ярослава Мудрого. Имя победоносного святого было чрезвычайно популярно среди русских князей. Его носил и основатель Нижнего Новгорода Юрий Всеволодович, и основатель Москвы Юрий Долгорукий. Для Москвы, на протяжении веков постоянно подвергавшейся нападению врагов с востока и запада, трудно было найти более подходящего и надежного небесного защитника. И во время княжения Дмитрия Донского святой Георгий становится покровителем Москвы, а его изображение — молодой витязь в воинских доспехах на белом коне — гербом Московских государей. Позднее оно вошло в состав Государственного герба России.

Еще с допетровских времен берет свое начало традиция награждать орденом Георгия за ратные подвиги. А в 1769 году был учрежден военный орден — Георгиевский крест, имевший четыре степени. С 1849 года имена георгиевских кавалеров отмечались на мраморных досках в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца. Между прочим, как-то не приходилось ни читать, ни слышать, чтобы еще в какой-то стране были в национальных дворцах подобные Георгиевские залы.

Как видим, есть разница, и не малая, в том, как почитаются святые в странах Европы и у нас.

IV

Дорога из Москвы до Рима заняла немного времени — каких-то два часа с половиной. Если же иметь в виду, что мы летели вслед за солнышком и примерно с той же скоростью, то и получилось, что по нашем прибытии в Рим часы показывали тот же час дня, в который поднялись в воздух в Шереметьеве.

Миновать Вечный город транзитом, наверное, было бы, как выражаются в нашей Думе, некорректно. И мы побывали и в грандиозном соборе Петра, и в маленькой православной церкви Николая, которая всего-то занимает часть третьего этажа обычного жилого дома. Полюбовались знаменитой, экранно известной всему миру каменной лестницей на площади Испании; ритуально выпили по малюсенькой чашечке кофе в соседнем кафе Греко, где любил бывать Николай Васильевич Гоголь; кинули по монетке в мифологический фонтан Треви. Ну и, разумеется, и час, и два походили по Капитолийскому холму, с которого хорошо просматриваются живо­писные руины Римского Форума. Глядишь на эти останки некогда величествен-ных зданий, на чудом уцелевшие триумфальные арки с пространными, врезанными в камень надписями и, зная, что всему этому около двух тысяч лет, представить себе то, давно ушедшее, вживе, сколь ни стараешься, не можешь — слишком велико временное расстояние, велика непроницаемая для воображения толща веков...

Вечер мы провели в российском посольстве — старинном особняке с просторными залами, стены которых кроме картин украшают также интерес­нейшие фотографии и документы, по которым прослеживается история дипломатических отношений России и Италии. Я их перечислять не стану, а одну выписку, рисующую поведение русских моряков в трагические дни известного землетрясения 1909 года, разрушившего итальянский город Мессину, мне бы хотелось привести.

Это — донесение временного поверенного в делах России в Италии М. Н. Корфа министру иностранных дел России А. П. Извольскому о решении жителей Мессины назвать главную площадь города — Площадью русских моряков, а ведущим к ней улицам присвоить названия наших судов и фамилии их коман­диров...

Когда я прочитал этот документ в первый раз, у меня сразу возникло желание перечитать текст вторично: неужто и в самом деле жители Мессины решили назвать именем Русских моряков не вообще какую-то, а главную площадь города? Перечитал. Именно так!

Далее официальное донесение как бы иллюстрируется отзывами в местной печати, в которых, в частности, говорится, что:

“Русские моряки проявляли, кроме всего прочего, еще чуткость, коей у других не было... При распределении продовольствия они не ограничивались, подобно англичанам, сухою подачею строго взвешенного и точно определенного пайка, а отдавали все, что имели, щедро и с любовью”.

Знаменательный человеческий документ! Оказывается, не только в почитании святого Георгия, но даже и в раздаче гуманитарной, как бы мы нынче сказали, помощи и то мы отличаемся от европейцев, в частности от англичан, кои нас и по сей день числят по разряду нецивилизованных...

V

Наутро, разместившись в небольшом, но очень удобном автобусе, мы взяли курс на Бари. Дорога не близкая, поболе пятисот километров, к тому же перерезанная горными отрогами, так что ехали довольно долго.

Вначале уже говорилось о построенном в Бари еще в одиннадцатом веке христианском храме святителя Николая. Однако же с течением времени, когда произошло разделение веры на западную и восточную, храм этот с мощами святого стал как бы принадлежностью одних западных христиан — католиков. Что оставалось делать восточным христианам, православным, которые любили и почитали Николая-угодника ничуть не меньше? Им оставалось только палом­ничество к его нетленным мощам в город Бари. Такое же паломничество, как, скажем, в Святую землю, что в Палестине. Там Русской Церковью рядом со святынями была куплена земля и устроено свое подворье. Так же было сделано в начале двадцатого века и в Бари. Императорским Православным Палестинским обществом у городского муниципалитета был приобретен участок земли, на котором потом построили русскую православную церковь и Дом для паломников. После революции русские владения оказались в собственности муниципалитета Бари, а два года назад были возвращены в пользование Русской Православной Церкви.

У этого храма сегодня и должно состояться открытие памятника.

Чем ближе к морю, тем чаще преграждают дорогу горные отроги, и мы подолгу едем пронизывающими их узкими тоннелями. И когда наш автобус выныривает на свет Божий, кажется, что и солнце светит ярче, чем всегда, и все кругом сияет особым, радующим глаз светом.

А я опять и опять, уже в который раз возвращаюсь мыслями к необыкновенной популярности святителя Николая у разных народов, особенно же — у нашего русского народа. В чем тут дело? Чем именно образ этого святого трогает сердце русского человека и вызывает в нем чувство особой любви и особо признательного поклонения? И ведется такое отношение испокон веков.

Еще до крещения Руси первая христианка княгиня Ольга поставила в Киеве христианский храм. И именем какого святого был назван тот храм? Именем Николая! Его же именем освящались потом многие сельские церкви и храмы на торговых площадях, которые ставили русские купцы, мореходы и землепроходцы, почитавшие Николая небесным покровителем всех странствующих на суше и на море. Даже в недавние, безбожные, как мы их называем, времена на нашем Русском Севере, особенно в Архангельской области, в каждой крестьянской избе, где на виду, а где в дальнем чулане, держались иконы Миколы Поморс-кого.