1—7 сентября 1854 года союзный флот (89 боевых кораблей и 300 транспортов) высадил у Евпатории 62 тыс. человек десанта при 134 орудиях.
5 октября 1854 года англо-франко-турецкий флот в мертвый штиль (парусные линейные корабли шли на буксирах пароходов) подошел к Севастополю с целью “оказать огневую поддержку сухопутным войскам”, которые с 7 часов неистово штурмовали город. С полудня 16 линейных кораблей и 11 пароходов открыли ураганный огонь по батарее №10 и Александровской. Против 96 русских пушек несколько часов работали 800 корабельных орудий союзников. Выпустив 50 тыс. снарядов, неприятель так и не подавил береговую оборону Севастополя.
В первые дни Севастопольской обороны 1854—1855 годов, исполняя предписание Главнокомандующего русскими войсками в Крыму Меньшикова, Нахимов 11 (23) сентября 1854 года затопил 5 наиболее старых линейных кораблей и 2 фрегата у входа в Севастопольскую бухту, чем усилил оборону Севастополя с моря, а экипажи направил на сухопутный фронт (всего же флот передал на берег 2000 орудий и 22 тыс. человек). К началу 1855 года союзники сосредоточили под Севастополем 100-тысячную осадную армию и 500 орудий крупного калибра. Черноморцы же смогли противопоставить лишь активную оборону с бесчисленными вылазками “охотников”, разведывательные и набеговые операции малочисленных пароходо-фрегатов, отчаянную храбрость защитников и мужество осажденных горожан.
14 января 1855 года против России выступило Сардинское королевство, направив в Крым 15-тысячный корпус, все более угрожающими становились позиции Швеции и Пруссии.
Фактически Нахимов возглавлял героический гарнизон с самого начала, руководя строительством укреплений, организацией обороны крепости, в критические моменты и на самых опасных участках личным примером воодушевляя защитников Севастополя.
В марте-апреле 1855 года — вторая бомбардировка Севастополя. За 10 суток на город упало 170 тыс. снарядов, погибло около 6 тысяч человек. В мае противник десантом в 16 тыс. солдат занял Керчь и предпринял очередную попытку штурма Севастополя. Нахимов чудом вырвался из окруженного Камчатского люнета, а союзники, потеряв 6200 человек, не добились успеха. Наполеон III приказал взять Севастополь 6 июня — в день, когда его дядя Наполеон Бонапарт был разбит у бельгийской деревушки Ватерлоо. К четвертой бомбардировке и главному штурму союзники сосредоточили 173-тысячную армию, 587 осадных орудий, им противостояли 76 тыс. русских бойцов и 549 орудий. После 20-часовой непрерывной бомбардировки, с трех часов ночи 6 июня противник предпринял 5 (!) общих атак и... к 7 часам утра остановился, имея потери 7 тыс. бойцов и 10 генералов, русские — 5,5 тыс. человек. При контратаке у батареи Жерве в роте Севского полка из 138 человек в живых осталось 33 человека!
Только 28 ноября 1854 года, после смерти Корнилова, сменивший Моллера на посту начальника Севастопольского гарнизона генерал Остен-Сакен назначил Нахимова своим помощником. А Главком в Крыму Меньшиков только 1 февраля 1855 года утвердил своим приказом это назначение, и только 25 февраля Павел Степанович был назначен еще и командиром Севастопольского порта и военным губернатором города.
В то же время... “интендантские чиновники-офицеры просто взыскивали в свою пользу 2% со всех сумм, выдаваемых в воинские части, если же кто-нибудь отказывался уплачивать этот “налог”, он терял надежду получить хоть сколько-нибудь денег. “Товарищество” таких интендантов открыло в Симферополе публичный игорный дом, в котором на столах лежали кучи золота, дни и ночи шла игра, в которой на карту ставились десятки тысяч рублей” (см. Г о р е в Л. Война 1853—1856 гг. и оборона Севастополя. М., Воениздат, 1955, с. 437—438). И тут тоже ничего особенного нет, так было потом и в осажденном Порт-Артуре, так было и в годы первой и второй мировых войн. Попытки такого рода “бизнеса” в Севастополе самым жестоким образом пресекались Нахимовым.
О степени внимания к Севастополю и к его главному защитнику свидетельствуют такие факты: император Николай Павлович дважды посылал своих флигель-адъютантов с царскими “поцелуями и поклонами”, в ноябре 1854 года и январе 1855 года в осажденном городе находились цесаревичи Николай и Михаил. Генерал-адмирал Великий князь Константин Николаевич исходатайствовал Нахимову орден Белого Орла (13.01.1855 г.) и в своем рескрипте писал: “История флота скажет о Ваших подвигах детям нашим, но она скажет также, что моряки-современники вполне ценили и ПОМНИЛИ ВАС”.
А вот фрагмент, характеризующий взгляды Нахимова. В ответ на рескрипт Великого князя константина о награждении орденом Белого Орла адмирал писал о своем чувстве глубокой признательности за монаршую милость, о гордости “сословием и ремеслом, к которым принадлежу”, и заверяет: “Верьте, что мы сумеем оправдать это доверие Августейшего Монарха и победим или умрем, ДОСТОЙНО ИМЕНИ РУССКОГО”.
Мистическое ожидание смерти подтверждается и таким фактом. “26 июня, как бы прощаясь с этим миром, адмирал присутствовал на торжественном молебне и крестном ходе на площади, совершенном знаменитым духовным витиею архиепископом Иннокентием, который в сильной, могучей речи выразил значение Севастополя для России,— речи, имевшей особенную силу при громе ядер и бомб. По окончании этой церемонии каждый из бастионов получил в благословение икону” (см. “Морской сборник”, № 3, 1868 г, неофиц. отдел, с. 24).
28 июня на Корниловском бастионе Нахимов был смертельно ранен штуцерной пулей в левый висок и 30 июня в 11 часов 7 минут пополуночи скончался, не приходя в сознание. Останки адмирала были погребены в Севастополе, во Владимирском соборе, рядом с могилами М. П. Лазарева, В. А. Корнилова и В. И. Истомина. Гибель Нахимова, бывшего душой обороны Севастополя, потрясла всю Россию и во многом сыграла роковую роль в судьбе осажденного города, хотя после его смерти Севастополь держался еще два месяца.
Примечательным выглядит поведение победителей. Войдя в оставленный русскими Севастополь, союзники осквернили могилы русских адмиралов. Были вскрыты гробы, с мундиров сорваны золотые эполеты. Спустя 90 лет потомки пруссаков ХIХ века также сумели поживиться могильным имуществом, фашисты не погнушались бронзовыми венками и гранитными плитами. Вот такие уроки “христианской морали” преподавали нашим предкам цивилизованные европейцы.
О крайней степени ожесточенности сторон при штурме Севастополя свидетельствует известный военный историк Л. Горев: “7567 человек потеряла французская армия в последнем штурме 8 сентября (1855 г. — В. Н. ), 2447 человек потеряла английская армия. 5 французских генералов было убито в тот день, 4 — ранены, 5 — контужены. Трех генералов потеряла в этот день английская армия”. О русских потерях: “12913 товарищей потеряли в тот памятный день герои — защитники Севастополя” (см. Г о- р е в Л. Война 1853—1856 гг. и оборона Севастополя. М., Воениздат, 1955, стр. 474). И по сей день в Севастополе существует так называемое Братское кладбище русских воинов — 472 братских и 130 индивидуальных захоронений, в которых погребено свыше 40 тыс. человек.
Необходимо добавить, что сам Нахимов всегда подавал ЛИЧНЫЙ ПРИМЕР бесстрашия и самообладания. В молодые годы, лейтенантом, во время кругосветного плавания он чуть не погиб, спасая на шлюпке тонущего матроса. Так было и во время Наваринского боя, когда он на “Азове” командовал баковой батареей, так было во время навала линейного корабля “Адрианополь” на его “Силистрию” в 1842 году. Один из современников, вступивший на борт флагманского корабля П. С. Нахимова “Императрица Мария”, вечером, по окончании Синопского сражения отметил, что “лицо адмирала обагрено кровью”, “пальто, которое он снял перед боем и повесил тут же на гвоздь, было изорвано турецким ядром”, “на “Марии” было больше всех всего убитых и раненых, так как Нахимов шел головным в эскадре и стал с самого начала боя ближе всех к турецким стреляющим бортам”. Многочисленными примерами отважного поведения в бою изобилует его служба в осажденном Севастополе. Уже в ходе первой бомбардировки 5 октября 1854 года он с завидным хладнокровием руководил боем на третьем бастионе и был ранен в голову, 27 марта 1855 года был контужен осколком бомбы в спину на Камчатском люнете, но “с уцелевшей частью солдат и матросов ПРОБИЛСЯ ШТЫКАМИ ИЗ ОКРУЖЕНИЯ”. В ходе отражения июньского штурма руководил обороной Малахова кургана и... “бросив в штыковую атаку против ворвавшихся французов оставшихся защитников кургана, очистил его от противника”. Да и смерть он принял вполне воинскую — штуцерной пулей в голову.