В руководство РЕК сейчас входят и бывшие ельцинские министры Козырев (МИД) и Уринсон (экономики). Думается, что и они решили стать “еврейскими функционерами” не в последнюю минуту, а чувствовали себя таковыми уже находясь на своих важнейших министерских постах и, значит, обязаны были руководствоваться внешнеполитическими (по отношению к неевреям, “акумам”) и экономическими предписаниями Талмуда и “Шулхан аруха”.

Конечно, далеко не все евреи столь последовательно придерживаются иудаизма. Но, как уже отмечено выше, психология еврейского расового превосходства часто имеет своей причиной уже саму причастность к еврейскому народу с его мировым влиянием. От этой традиционной “двойной морали” еврея может исцелить лишь искреннее и полное обращение к Православию. Но много ли таких евреев?

Где гарантия, что подобная национальная аура не сказывается и на приори­тетах многих ныне действующих высших государственных чиновников, как, например, глава президентской администрации Волошин , секретарь Госсовета Абрамов (бывший вице-президент Альфа-банка), помощник президента Левин , полпред президента в Приволжском ФО Кириенко , министры Швыдкой (культура), Клебанов (наука, промышленность и ВПК), Лесин (печать, телевидение и средства массовой коммуникации) и его начальник Управления полиграфической промышленности Марголин и др., Рейнман (связь и информатизация); многие их заместители, как и у большинства других министров (обороны, финансов, юстиции, транспорта, экономического развития и торговли, образования, труда и социального развития); глава РАО “ЕЭС России” Чубайс и его заместители Меламед , Раппопорт, Уринсон и др.; заместители главы Госимущества Браверман, Аратский, Бреус и т. п. (при министре Газизуллине); глава Федеральной службы налоговой полиции Фрадков; зам. председателя Госстроя Заславский , зам. главы ИТАР—ТАСС Гусман, глава “Транснефти” Вайншток , алмазный король РФ и Израиля Леваев (главный партнер государственной компании “Алроса” и одновременно президент Федерации еврейских общин СНГ) и т. п. Ну и, конечно, особо приближенные финансисты: петербургский банкир президента Путина Коган , банкиры “семьи” и различных административных структур — Абрамович , Мамут , Фридман , Дерипаска и проч., занявшие место отпущенных с награблен­ными миллиардами за границу...

К сожалению, у нас нет возможности составить полный и точный список подобных государственных деятелей; автор просит прощения у незаслуженно забытых или незаслуженно причисленных к касте избранных. Если кто-то из них евреем себя не считает или не столь влиятелен, то не меньшее число их влиятельных коллег и соплеменников в тех же структурах власти имеют русские имена, чувствуя себя евреями.

Некоторые скрывают свое еврейство намеренно, следуя примеру библейской Есфири (по-еврейски: Эстер), о чем авторитетный раввин А. Штейнзальц пишет как о само собой разумеющемся приеме (курсив ниже наш):

“В данной ситуации подразумевается, что свой человек при дворе правителя может быть более полезен, если о его истинной национальной принадлежности никому не известно... Эстер не открыла царю “свой народ и свое происхождение”, хотя он разными путями пытался выведать у нее этот секрет... Эстер фактически выполняла определенную миссию , причем для нас не столь важно, делала ли она это сознательно и добровольно, или просто повинуясь Мордехаю, своему духовному наставнику и руководителю”. Последний сначала “использовал положение Эстер, чтобы знать обо всем, что происходит во дворце”, а потом “предопределил кульминацию драмы, безошибочно избрав момент, когда Эстер должна предстать перед царем, чтобы добиться свержения Амана — самого могущественного человека в государстве после царя... Мордехай убедил Эстер, что настал решающий момент…, что она не вправе уклониться от этой миссии и  должна выполнить ее во что бы то ни стало ” (“Библейские образы”; цит. по: “Колъ доди”, № 11, 2002).

В связи с этим раввин развивает целую философию подобных тайных миссий, оправдывая связанные с ними прегрешения — в национальных интересах еврейского народа:

“Роль Эстер во дворце не делала ей чести как еврейской женщине”... Она “послушно вступила во дворец и стала обитательницей гарема... Она понимала, что приносит себя в жертву на благо своему народу. Ради этого Эстер пришлось пойти на то, что для женщины бывает трудно и неприятно, но с чем она все же должна примириться... И, с честью выполнив свою миссию, потребовала установить особое празднество об этих событиях... Мудрецы, рассматривая действия Эстер и Яэли, так оценивали их: “Лучше прегрешения во имя Небес, чем ничего не стоящая добродетель”... Такое испытание... сделало ее не просто значительной фигурой в еврейской истории, а национальной героиней... которую мы теперь благословляем в праздник Пурим”. Это пишет один из современных духовных вождей иудаизма.

Так ли все в точности было, или это позднейшая иудейская интерпретация истории Есфири — трудно судить. Но, разумеется, православному священнику не придет в голову толкать женщину на “гаремный подвиг”, ибо в Православии добродетель не может быть “ничего не стоящей”: именно она побеждает с Божией помощью, а не “грех во имя Небес”. В такой трактовке книги Есфири еще раз наглядно явлено, что у нынешних иудеев — другие “небеса” с другим “богом”. И если для Ветхозаветной Церкви смысл этого праздника был в спасении избранного народа, в котором предстояло воплотиться Сыну Божию — Христу, то в лишенном избранности антихристианском иудаизме это лишь самый веселый праздник, понимаемый как истребление 75000 антисемитов с женами и детьми (Есф. 3:8, 8:11, 9:5—16). Еврейским детям раздаются игры с висели­цами для повешения антисемитского министра Амана, предлагается печенье “уши Амана” и т. п., — такая более чем двухтысячелетняя мстительность, возве­денная в карнавальный праздник, страшна и неприемлема для русской нравст­венности.

Нелишне также отметить, что Есфирь и Юдифь (засланную любовницей к Олоферну и отрубившую ему голову) в Моссаде считают основоположницами еврейских спецслужб. Так, Ю. Певзнер и Ю. Чернер (в книге “И на щите Давидовом начертано “Моссад”, М., 2001, с. 6) пишут: “Библия приводит множество примеров разведывательных и контрразведывательных, дезинформационных и прочих тайных и явных операций. Некоторые специальные операции тех времен (скажем, акция по устранению военного лидера агентом Юдифью...) стали классикой, исходной точкой формирования практической идеологии почти для всех разведслужб мира”. И для израильской разведслужбы — более всего, поскольку в каждой стране у нее есть соплеменники на влиятельных постах.

Другой еврейский автор откровенничает: “Может показаться, что в наше время так много евреев полностью потеряли связь с общиной”, но “я не отчаиваюсь... Я вновь прибегаю к старой фантазии на тему царицы Эстер и стараюсь вспомнить, кто же там есть у кормила власти” (Г р и н б е р г  Б. “Традиционный еврейский дом”. Москва — Иерусалим. 1998, с. 353—354).

Таких примеров в истории множество: начиная с Поппеи, наложницы императора Нерона, которая ложным наветом спровоцировала массовые казни христиан в I веке, — до жены Э. Идена (бывшего министром иностранных дел Великобритании до конца британского мандата на управление Палестиной): она была еврейка и “надоедала мужу днем и ночью” просьбами об образовании еврейского государства, а влияние Идена “на мировую политику трудно переоце­нить”, — читаем в “Международной еврейской газете” (2002, № 5).

Сколько “Есфирей” обоего пола действует или ждет своего “решающего момента” во властных структурах нынешней РФ?

Разумеется, число таковых возможных “героев” значительно меньше, чем общее число евреев. Но все вышесказанное делает евреев определенной группой риска с точки зрения безопасности государства: и из-за повышенной вероятности проявления той эгоистично-паразитарной психологии “Шулхан аруха”, которая из поколения в поколение культивировалась в еврейской среде; и из-за подобной “философии тайных миссий” (когда место Мордехая занимает Моссад); и просто из-за того, что евреи-политики, имеющие запасное (и очень влиятельное) государство, вряд ли будут защищать интересы России столь же жертвенно, как те граждане, для кого это государство — единственное. Вероятность же наличия в этой среде российского патриотизма, основанного на православном миропонимании — что только и может быть спасительным для России, — чрезвычайно мала. Оспорить все это трудно.