Сьюзен кинулась к окну и раздвинула портьеры. На минуту замерла, в страхе плотно зажмурила глаза, боясь обнаружить город, полный колесниц и разгуливающих римских легионеров в латах и шлемах. Медленно считая про себя, чтобы успокоиться, она набралась смелости и взглянула в окно. К своему счастью, она обнаружила за стеклом современный, хотя, как ей показалось, довольно провинциальный город.

— Фестиваль народного искусства в Тунисе, — прочитала Сьюзен натянутый на противоположной стороне улицы плакат, написанный на двух языках: по-французски и арабской вязью.

Сьюзен с облегчением вздохнула. Как хорошо находиться в современном мире! Две тысячи миль, отделяющие ее от Парижа, показались ей милым пустяком по сравнению с вероятностью обнаружить себя в глубокой древности. Из Туниса она сможет долететь до Парижа еще сегодня, а пока использует это прекрасное утро с умом: пойдет и купит Джону экзотический свадебный подарок.

Отель располагался рядом с торговым центром, находившимся в старинной части города — Медине. Построенная в Средние века во времена Арабского халифата, эта часть города имела узкие, причудливо переплетающиеся между собой улочки, отданные сейчас во власть торговцев. Сьюзен отправилась за покупками в джинсах и пуловере и погибала от жары. К счастью, ей сразу же попалась лавочка, торгующая то ли африканской одеждой из глубины континента, то ли национальными тунисскими нарядами. Сьюзен выбрала себе платье в виде застроченной по бокам туники, выполненное в стиле батик. Естественно, вся одежда, продаваемая в лавочке, девушке, чей рост составляет метр пятьдесят четыре сантиметра, была длинна.

— У вас найдутся ножницы и резинка? — обратилась Сьюзен к продавцу. Не обращая внимания на его изумленный взгляд, она разрезала купленное платье на две части. Нижнюю, юбку, затянула на талии резинкой, а верхнюю надела сверху в виде топика.

Довольная, что теперь не придется страдать от жары, Сьюзен стала рассматривать выставленные в витринах товары в поисках подходящего подарка Джону. Сворачивая то налево, то направо в привлекшие ее внимание лавочки, она скоро заблудилась. Раздумывая, в каком направлении ей идти, она поскользнулась на старинных — отполированных до блеска миллионами подошв прошагавших здесь людей — камнях мостовой. Новые сабо, которые она купила в дополнение к своему экстравагантному туалету, понесли ее к каменной гряде, разделяющей узкую улочку на две части. Затормозить Сьюзен не могла и, набирая скорость, неслась все стремительнее если не к своей гибели, то к возможности провести на больничной койке не один месяц. От страха она закрыла глаза, полностью подчинившись судьбе. Через несколько секунд последовал удар, но он был не таким уж и сильным. Камень оказался твердым, но вместе с тем и податливым, хорошо амортизирующим.

Сьюзен открыла глаза. Она стояла почти у самой гряды в объятиях высокого стройного красивого незнакомца. Его ярко-голубые глаза чуть насмешливо смотрели на нее, а цвет волос — темно-пепельный — выдавал в нем иностранца.

— Надо быть осторожней! — назидательно произнес он. — Вы могли получить тяжелые увечья, если бы вовремя не затормозили.

Сьюзен так обрадовалась своему счастливому спасению, что даже не смутилась. Она сделала шаг назад, пытаясь получше рассмотреть незнакомца, наступила на подол самодельного ансамбля и запуталась в нем. В результате юбка оказалась у ее ног, а она… осталась в одних маленьких кружевных трусиках синего цвета. Сьюзен была так поглощена странным чувством, охватившим ее, что не заметила происшедшего. Ей не хотелось никуда идти. С огромным удовольствием она остановила бы время и навеки осталась бы в этих крепких объятиях. Мужчина, видимо, считал по-другому.

— Я, конечно, ценю открывшуюся мне картину, но мы на улице. Если не хотите очутиться в кругу глазеющих на вас людей, то оденьтесь, и побыстрее.

Сьюзен не сдвинулась с места. Она, казалось, лишилась способности соображать и понимать человеческую речь. Мужчина говорил на французском языке, и Сьюзен с наслаждением слушала звуки его речи, но смысл сказанного не доходил до нее.

— Кто вы? — прошептала она, плохо соображая, где находится.

Мужчина, не выпуская ее из объятий, усмехнулся. Очаровательный золотоволосый эльф смотрел на него своими огромными светло-серыми глазами. Они были широко распахнуты, лихорадочно блестели, а в их глубине горел какой-то бесовский огонь. Поведение девушки было странным. Ему еще никогда не приходилось встречать молодую особу, без смущения стоявшую посреди улицы в одних трусиках и пристально его разглядывавшую. А ведь в глазах девушки он заметил и достаточно высокий интеллект! Он и сам готов был продлить их вынужденное объятие, но реальность требовала совсем других действий. Вздохнув, он поднял отрезанную в виде юбки часть платья и натянул ее на девушку.

Только сейчас Сьюзен спохватилась, насколько нелепо и вызывающе себя ведет.

— Извините. Спасибо. — И она устремилась вниз, торопясь оказаться вне досягаемости насмешливого взгляда голубых глаз.

Небольшое происшествие, случившееся с Сьюзен, не должно было бы произвести на нее никакого впечатления. Она так часто попадала в нелепые ситуации, что привыкла к ним. Кроме того, что значит поскользнуться на мостовой и остаться без юбки в объятиях постороннего мужчины, если она, Сьюзен, умудрилась накануне своей свадьбы ошибиться… ни много ни мало страной! Но маленькое, ничем особенным не отличавшееся приключение не шло у нее из головы и имело большие последствия. Сьюзен не нашла в себе силы вылететь в этот день в Париж и решила воспользоваться непредвиденным визитом в Африку, чтобы немного познакомиться со страной. Не отдавая себе отчета, Сьюзен неосознанно стремилась избежать свадьбы.

Джону была послана телеграмма с подробным описанием безобразий, творящихся в аэропорту Хитроу, где по произволу служащих несчастных пассажиров отправляют совсем не туда, куда они намереваются попасть. И если Сьюзен уже находится в Африке, то она не может найти в себе силы и отказаться от поездки на верблюде по пустыне. Она просит Джона считать это свадебным путешествием, совершаемым ею в одиночку, но с мыслью о нем. Лукавство, впрочем как и попадание в нелепые ситуации, было неотъемлемой чертой Сьюзен. Она никогда никого специально не обманывала и искренне возмутилась бы, услышав подобный упрек в свой адрес.

Администратор гостиницы порекомендовал Сьюзен агентство, занимающееся организацией туров на юг Туниса, где начиналась Сахара. Путешествие было рассчитано на пять дней. Продвигаться в глубь страны планировалось на комфортабельном автобусе, лишь в последний день предполагалась езда верхом на верблюде. Группа состояла, не считая Сьюзен, из двенадцати человек. В основном это были пожилые немцы: несколько дам, рассматривающих все им показываемое с неизменным любопытством, и четверо тучных мужчин, страдающих от жары.

Путешествие на верблюде оказалось не столь захватывающим и интересным, как предполагала Сьюзен. Животное все время косило на нее глазом и поворачивало голову, показывая огромные желтые зубы. Сьюзен подозревала его в намерении укусить ее. Девушка держалась в седле напряженно, отчего быстро устала. Разочарования принесла ей и пустыня. Она представляла из себя мрачную, безлюдную местность, безжизненную и безрадостную. Сьюзен ощущала на своем лице жаркое злобное дыхание Сахары. Дул сирокко. В воздухе висела мелкая песчаная пыль. Песок забивал нос, слепил глаза. Временами становилось тяжело дышать. Мелкие, острые как стеклышки песчинки раздирали легкие.

Устроители тура по Сахаре, видимо, предусмотрели возможные трудности для путешественников. Поездка на верблюде была недолгой, и вскоре они оказались в отеле со всеми современными удобствами. Он был построен посреди пустыни специально для остановки туристов. Поблизости не видно было другого жилья. Сьюзен разделила номер с еще одной одинокой путешественницей из их туристической группы. Та заснула почти мгновенно, но к Сьюзен сон не шел. Наконец потихоньку, чтобы не разбудить соседку, она встала и вышла наружу.