С другим примером "произвольной" самоданности мы сталкиваемся в ситуации удостоверения того, что представлено нам в качестве очевидного, каковая ситуация будет рассматриваться в следующей главе. Но прежде, необходимо выяснить каковы пределы внутренней логики интенционального сознания, исходя из указаний и неопределенностей, усматриваемых в связи с ситуациями "произвольной данности" (здесь мы обозначим таким образом "рубрику")? б. Пределы усмотрения "внутренней логики" интенциональности. Прояснение понятия о "немотивированных" актах и уточнение понятия "произвольности" в конститутивной активности сознания.

Когда мы можем сказать, что некий акт сознания или некое интенциональное содержание внутренне мотивированы? Тогда, когда содержание этого акта, его "ноэматическая часть", или "моментальный смысл" имеет отношение к другому актуальному содержанию сознания так, что: последнее предшествует в порядке актуализации первому, а первое указывает на последнее как на основание своей актуализации. "Быть основанием" здесь значит иметь "горизонт" референциальных значений и, таким образом, задавать соответствующее направление конституирования. В этом смысле ретенциальная данность может пониматься как мотивированная тем, что Гуссерль обозначает термином "начальное впечатление", вариативная данность - любой данностью, взятой за "образец", и интенцией усмотрения сущности (то есть наличием соответствующей так называемой "установки сознания"), и так далее. Иными словами, мы можем рассматривать и оценивать как взаимосвязанные в логическом единстве мотиваций и референций все, что принадлежит к смысловому "горизонту" некой актуальной данности: и в качестве таковой данности, если мы решимся провести специальное исследование в этом направлении посредством абстракций и редукций, может быть выбрано любое из горизонтных значений - предполагается, что его актуализация "потянет" за собой цепочку "событий сознания", произвольно обрываемую нами в любом месте. Причем, "референции" и "указания на..." одних данностей в отношении других в порядке актуализации должны усматриваться непосредственно, тогда как "мотивационная" сущность их взаимоотношения усматривается на основании редукции.

Необходимость направить внимание на такой фундаментальный предмет как законы чистой логики, обуславливающие рациональное мышление, подчеркивалась Э. Гуссерлем еще в "Логических Исследованиях" - работе, как раз посвященной обнаружению и прояснению того, что может представлять собой логика, лежащая в основании рационального мышления. Все ее формальные и материальные законы - аналитические и синтетические - должны быть априорными, каковая априорность основывается на самоочевидном характере их данности. Здесь "самоочевидность" таких объектов чистой логики и "формальной онтологии" как "число", "объект", "целое", "часть" и так далее, и формальных отношений между ними выступает в качестве основания возможности усмотрения "внутренней логики сознания" вообще. Всякая данность, понятая как смысловое единство (любого типа), имеет в основании такого ее понимания - а это есть способ, каким "нечто" нам актуально дано - систему отсылок и импликаций: эта имманентная структура, обеспечивающая единство данности, представляет собой логическое а priori ситуации данности. Описывается ли логически - как система отсылок и мотиваций - ситуация, которую мы обозначили выше как ситуацию "произвольной данности"?

Эту ситуацию прежде всего характеризует "новая данность" и, следовательно, граница, отделяющая "момент", в котором задан определенный протенциальный горизонт, от следующего непосредственно за ним "момента" появления новой данности: этот "момент" можно обозначить как начальную точку новой данности - а именно той, которая характеризуется как "бросающаяся в глаза". Описать эту ситуацию логически здесь означает выяснить возможности усмотрения и установления соответствующих связей между содержательными элементами "новой данности" и той, что "уже имеет место", и между соответствующими интенциональными актами. Что касается материальных импликаций, то их отсутствие здесь дано непосредственно, на каковом усмотрении, видимо, и может быть основано понимание такого рода новой данности как "неожиданной": отсутствие материальных импликаций как раз и означает "протенциальную необоснованность" новой данности актуально уже имеющей место - однако, как мы затем увидим, протенциальная необоснованность имеет и более широкое значение в рамках усмотрения интенциональных импликаций. Прежде чем рассматривать логику интенциональных импликаций в связи с ситуацией "произвольной данности", заметим, что "жизненный мир", который Гуссерль предлагает понимать как предельный горизонт всякой предметной данности, обретает в таком понимании значение как бы всеобщей "материальной импликации". Это похоже на попытку преодолеть лакуны, связанные с "произвольной данностью", путем взаимоувязывания всякой данности вообще - как актуальной, так и возможной - в некое необходимое, априорное единство. Насколько такая попытка может быть успешной и что в связи с этим может означать "предельный горизонт" всякой вообще предметной данности, мы рассмотрим в следующем параграфе - соответственно будет скорректировано и понимание функциональных пределов трансцендентальной логики.

Восприятие чего бы-то ни было осуществляется как бы в горизонте "готовности" к восприятию вообще. Далее, восприятие цвета - в горизонте "готовности" к восприятию цвета, восприятие звука - в горизонте "готовности" к восприятию звука и так далее. Затем различаются "диспозиции" в отношении какой бы-то ни было данности, заданные уже для определенных обстоятельств: например, восприятие некоего звукового единства как "мелодии". Относительно восприятия вообще мы фактически не можем обмануться (случаи комы здесь не рассматриваются) - мы всегда имеем что-то в восприятии и воспринимаем: значение "воспринимать" в этом смысле кореллирует со значением "жить" - хотя и здесь мы можем ограничить горизонт восприятия, например, обстоятельствами бодрствования, поскольку воспринимать во сне для нас значит не то же самое, что наяву. Также мало можем мы обмануться и в ожиданиях, касающихся восприятия цвета, звука, и так далее, вообще - но уже, оговорюсь, для нормальных обстоятельств - если, например, вдруг не утрачивается способность воспринимать что-либо определенное как таковая. Однако, что касается мелодии, то здесь наши ожидания вполне могут быть обмануты в нормальных обстоятельствах.

Что может пониматься здесь под "интенциональной импликацией"? Некая внутренняя связь, устанавливаемая между двумя "моментами" интенциональности, понимаемыми как чистая форма данности: эта связь представлена "отсылкой к" предыдущему "моменту" интенциональности и "горизонтным указанием на..." или импликацией последующих интенциональных "моментов". Рассмотрим, как выполняется это условие для случая "произвольной данности". Каждый интенциональный "момент", когда произвольная данность уже имеет место, отсылает к "начальному интенциональному моменту" этой данности: в этом смысле "начальный интенциональный момент" выступает в роли основания последующих интенциональных событий - ретенций, первичных воспоминаний, ассоциаций, оценок, протенций и так далее - то есть задает горизонт актуальности. Что мы можем сказать про этот "начальный момент"? Прежде всего, что это - момент перцептивности: и как таковой он может пониматься (и, по-видимому, должен так пониматься) как заданный общей перцептивной диспозицией. Затем, то, что "бросается в глаза", есть уже некая синтетическая данность, то есть, в ней различимы как ее составные элементы, различные содержательные "моменты" цвета, звука, запаха и так далее. "Начальный момент", таким образом, задан как "момент" перцепции определенного рода: как "событие" цветовой, звуковой, вкусовой данности и так далее. Но что означает такого рода "заданность"? То, что мы готовы иметь дело с определенными типами объектов, готовы к "усвоению" определенного материала, вне зависимости от конкретных условий этого "усвоения".92