— А ты может хочешь, чтоб тебя дядька твой с мужиками али Лик здесь нашел?

— С чего это? — встрепенулась я.

— А с того, что точно вдогонку отправились. Небось еще меня хают на все лады, что кровинушку-красотинушку из дома сманил.

— Я там записку оставила.

— Ну, ну, оставила. — Тинар отвернулся и вновь зашагал вперед. Я опять поплелась следом, уже и не радуясь особо, что так ловко ненавистной свадьбы избежала. Ноги ныли, спина болела, тело жалобно так стонало, хозяйке на совесть давило. А лес все густел, изредка уж попадались прогалины и солнышко медленно клонилось к закату. Сколько там до форта идти?

— Дней пять.

Вслух что ли сказала? Ну раз ответил, значит злится меньше. Можно о привале попросить.

— Присядем ненадолго?

— А может тебя обратно свести?

— С чего это обратно?

— А с того, что в путь дальний отправилась, а сама только и знаешь, что пыхтишь да жалуешься.

— Я не жалуюсь!

— А кто там позади носом шмыгает постоянно, не ты ли?

Я снова насупилась и промолчала.

— Ладно, ищи привал, я в ту сторону пройду, вроде ручей там поблескивает, воды набрать нужно.

Тинар забрал у меня полупустую флягу и ушел. А я присмотрела место поровнее и упала на зеленую травку под деревом одним. Сил двинуться даже не было, а злыдню этому хоть бы что. Сколько он так идти может? Если уж раненый до нас дополз, то здоровому ему все нипочем. Растянулась я на траве, руки раскинула в стороны, глаза прикрыла, а вздрогнула от резкого свиста, вскинулась, да так и замерла, когда над головой в древесном стволе нож увидела, а еще голову змеиную напополам перерубленную.

— Мамочка, — прошептала хрипло.

— Хорошее ты место выбрала, вот и соседи подобрались, чтобы нам не скучно отдыхать было. Что за змея-то, знаешь? Я кивнула, все еще не в состоянии слова молвить. Это же древес ползучий, ядовитая гадина, разок куснет и мигом в ином миру окажешься.

— Ловко ножи метаешь, — молвила я наконец.

— Я не только ножи ловко метаю, — заухмылялся Тинар. И чего сказать хотел, спрашивается?

— А ты, Мира, змею когда-нибудь пробовала?

— Змею? Есть что ли гадину собрался?

— А чего не съесть? Припасов у нас немного, скоро сами промышлять начнем, а тут улов такой богатый! Шкуру только содрать. На вкус, как цыпленок, и есть удобно, с хребта знай себе мясо снимай.

— Да то ж змеюка!

— Не хочешь, не надо. Сам съем.

Сказал и точно ножик из дерева вытащил, змеюку в другую руку схватил и… а дальше я отвернулась. Как-то тошно стало. Неужто взаправду есть станет? Еще поди так и съест сырую.

— Ммм… — раздался довольный возглас. Я повернулась, а Тинар стоит, скалится, все губы в кровище змеиной перемазаны. Я даже ладони ко рту прижала, так меня замутило.

— Ха, ха, — расхохотался воин, — вот ведь нежная какая, а еще лучницей сделаться собралась!

— Да ну тебя! — даже плюнула с досады на землю, — почто нарочно пугаешь?

— Чем костер разводить будем? Я змей хорошо прожаренными люблю.

— У меня здесь бересты немного припасено.

— Оставь ты бересту свою, пригодится еще. Хвороста кругом да хвои сухой хватает. Сама развести сумеешь?

— А что тут уметь? Или я по-твоему леса в глаза не видела?

— Видеть, может, и видела, а вот в походы точно не ходила.

— Притомилась я, всю ноченьку не спала, вот и не приметила змеюку эту. Можешь не бояться, обузой я тебе в дороге не буду. — Сказала так и достала ножик складной, принялась по-особому остругивать сухие веточки, чтобы стружка на них осталась, обложила стружку сухим мхом, а как растопка готова была, трутом занялась. Измельчила сухую древесную кору, опосля ножик достала и кремень, в мешок заранее положенный. Взяла камень над трутом поместила и тупой стороной ножа ударила по нему сильно, чтобы искры посыпались. Как тлеть начало, раздула пламя и растопку подожгла.

— Готово, — хмыкнула гордо.

— Ишь ты! — удивился Тинар, а потом вдруг змеюку прямо в огонь швырнул, едва не притушил.

— Пущай готовится. — Хмыкнул вредный наемник и уселся под деревом.

— Мирка, вставай!

— Что? — я подняла тяжелую, будто свинцом налитую голову, посмотрела на наемника.

— Твой черед, а я спать лягу.

Я нехотя поднялась с теплой лежанки, а воин быстренько улегся на мое место. Пройдя к горящему костру, подкинула хвороста, чтобы не затух. Кто знает, какие тут звери ночью промышляют. Будто в ответ на мои мысли вдали раздался волчий вой. Я вгляделась в костер, увидела змеиный кончик на земле и брезгливо отодвинула его ногой. Мясо древеса я все-таки попробовала, не показывать же себя трусихой. Тем более Тинар все время на меня с усмешкой косился, ждал, что плеваться начну. В ночной тишине раздался громкий храп. Я перевела взгляд на небо, полная яркая луна светила кругом, серебрила листочки на деревьях. В ночном лесу раздавалось уханье совы, кто-то пискнул неподалеку. Я потянулась и положила на колени лук. Засмотрелась на луну, представляя себе прелестное лицо лунной девы, которая глядит сверху на весь мир и улыбается влюбленным. Память услужливо подбросила воспоминания о наших поцелуях с Ликом, нарисовала в воображении образ красивого парня, а я с досады сжала в руках колючую веточку и ойкнула негромко. Воин пошевелился и я перевела взгляд на спящего наемника. Черты лица его в лунном свете казались менее суровыми, руки расслабленно лежали поверх плаща, которым он накрылся заместо одеяла. Лунные блики играли на крепких мышцах, словно ласково скользили по бледной коже. Пока рассматривала Тинара, заметила, как сжались в кулаки его руки. Он внезапно заворочался во сне, задышал тревожно, пальцы странно скрючились, ногти будто удлинились. Я потерла кулаками глаза, ущипнула себя посильнее — неужто уснула, сон привиделся, но я не спала. Воин застонал во сне сильнее, рука скользнула на грудь, удлинившиеся когти полоснули по коже, выглядывавшей из ворота рубахи, тут же пропитавшейся кровью. Я в ужасе вскочила на ноги, руки будто к луку приросли. Тинар открыл глаза, повел вокруг шальным взглядом, а потом перевернулся на живот, встал на четвереньки и глухо застонал, и стон этот превратился в рык, а волосы на его теле стали удлиняться, он весь выгнулся, будто дикий лесной кот, и кровь застыла в жилах от нового протяжного воя. Одежда расходилась по швам, обнажая удлиняющееся тело с клочками темной шерсти, лицо вытянулось, превратившись в зловещую морду — не волка, не медведя, но не виданного доселе зверя — страшный оскал обнажил ряд острых зубов. Пальцы теперь совершенно не напоминали человеческие, сквозь тонкую кожу, где не были шерсти, светились голубоватые вены, глаза сияли зеленым в темноте.

Я отступила назад, уперлась спиной в дерево и недолго думая, ухватилась за нижнюю ветку, подтянулась и едва успела схватиться ладонями за ствол, как сверкающий злющими глазами во тьме волкодлак, издал новый протяжный вой, встал на задние лапы, повел носом и повернулся в мою сторону.

Я со страху принялась лезть по стволу, точно белка, и кое-как успела забраться на ветку повыше, когда злющая тварь подбежала к самому дереву и протяжно завыла внизу:

— Фу! Дурной пес! — прохрипела я. — Тинарушка, ты меня слышишь?

Страшный волкодлак лишь скрипнул по стволу когтями, а я испугалась, что он сможет вскарабкаться наверх за мной, и чуть не шлепнулась с ветки вниз. Страшно то как, мамочка! Я стала подвывать не хуже самого перевертыша, а тварь меж тем крутилась внизу, все принюхиваясь и издавая короткий рык. Потом он снова впился когтями в ствол, сверкая на меня злющими глазами. Отломив небольшую веточку, запустила подальше и крикнула:

— Бери, Тинар, бери!

Оскорбленная нечисть завыла еще громче и снова зацарапала по стволу когтями.

— Да что тебе нужно-то от меня? — шмыгнула я носом. — Не вкусна я, — а слезы уж закапали из глаз и кажется попали на морду оголодавшего зверя, потому как он фыркнул и потряс головой, а потом нагнул морду вниз и потер лапами. Отряхнувшись, точно обычная дворовая псина, волкодлак отбежал немного от дерева, сверкнул на меня страшными глазами, а потом тихонько потрусил в лес. Я сидела ни жива ни мертва от страха, боялась даже шевелиться. А ну как заманивает? Сделал вид, что убег, а сам притаился неподалеку и едва я спущусь, кинется на меня да вцепится в горло, порвет нежную кожу и кровушки девичьей напьется. У меня кроме лука и оружия никакого нет. Батюшки! Лук-то выронила, пока наверх карабкалась! Лежит вон внизу, роднехонький, только колчан со стрелами на спине болтается, но толку от стрелы, когда ее с тетивы не спустишь? В глаз что ли зверю воткнуть, когда он на меня кинется?