— Не вздумайте открывать огонь, — звенел его голос. — Мы стартуем, очистите воздушное пространство. Забудьте о своих намерениях перехвата. Тхрандирин и два офицера будут возвращены вам в полном здравии, если вы выполните то, что я говорю. Но они умрут, если кто-либо из вас осмелится выстрелить в нас даже из рогатки.

Чейн едва слышал то, что говорил Дайльюлло. Он был поглощен созерцанием изменений, которые произошли на массивной, властной физиономии Тхрандирина, и испытывал от этого истинное удовольствие.

Турбины ожили, загудели, зарычали, завизжали и понесли корабль наемников к небесам. Никто по нему не выстрелил, даже из рогатки.

Корабль наемников висел на краю туманности, отражая все великолепие ее сияния.

Дайльюлло и Боллард сидели в кают-компании, изучая в сотый раз фотоснимки, которые сделал Чейн на складе, и данные анализатора.

— Не изъешь их своими глазами, — сказал Боллард, — они не скажут больше того, что на них есть.

— А что есть? Ничего. Даже хуже, чем ничего. Фотоснимки ясные, четкие. Я смотрю на изображения предметов и вижу, что они существуют. Затем беру данные анализатора и они мне говорят, что предметы не существуют.

Дайльюлло бросил на стол маленький пластиковый диск. Он был совершенно чист, словно в день своего производства, ничего на себе не зафиксировав.

— Джон, наверное Чейн сделал что-нибудь не так. Может быть приставил сенсоры неправильно, а то и вообще забыл включить прибор.

— Ты веришь в это?

— Зная Чейна, нет. Но надо же чему-то верить. С анализатором все в порядке. Проверено.

— И перепроверено.

— Остается одно — Чейн. Дайльюлло пожал плечами:

— Конечно, это самое логическое объяснение.

— А есть другие?

— Есть. Эти предметы сделаны из какого-то неизвестного нам материала, на обнаружение которого анализатор не запрограммирован, то есть этого вещества нет в нашей периодической системе элементов. С нашими понятиями это не сообразуется. Верно?

— Конечно, не сообразуется, — медленно промолвил Боллард. Дайльюлло поднялся, достал бутылку и опять сел.

— Больше мы ничего не добьемся, — сказал, он. — Позови сюда Тхрандирина и двух генералов. И Чейна.

— Зачем его-то?

— Потому что он видел своими глазами эти предметы. Трогал их. Включал один из них. Слышал, как он пел. Боллард фыркнул:

— Чейн быстр и смел, но я бы и на доллар ему не поверил.

— Я тоже, — сказал Дайльюлло. — Поэтому и приведи его.

Боллард вышел. Дайльюлло подпер кулаками подбородок, уставился на диск и фотоснимки. А за бортом корабля на просторах, исчисляемых бесконечными парсеками в трех измерениях, полыхала бледными огнями туманность. Наверху и навигационном отделении Биксел в третий раз просматривал микрокниги из корабельной библиотеки, опустошив огромное количество чашек кофе, и бдительно следил за радаром, который оставался таким же упрямо чистым, как и диск анализатора.

Возвратился Боллард, приведя с собой Чейна, Тхрандирина и двух генералов — Марколина и Татичина. На Вхоле суффикс «им» в фамилиях имел важное значение для людей, означая, по-видимому, принадлежность к определенному роду, который когда-то очень давно захватил власть и с восхитительной непреклонностью удерживал ее до настоящего времени. Выходцы из этого рода занимали многочисленные посты в правительственной, военной и космической сферах. Они привыкли командовать и это, конечно, не способствовало их смирению в качестве пленников.

Тхрандирин, как всегда, начал свою игру гамбитом: «Долго-ли-вы-намерены-упорствовать-в-этом-идиотизме?»

Дайльюлло, как всегда отвечал традиционным ходом: «До-тех-пор-пока-не-добьюсь-того-что-мне-нужно».

После этого все трое вхоланов заявили, что это невозможно и они должны быть возвращены домой.

Дайльюлло отрицательно покачал головой и улыбнулся:

— Ну, а теперь, выяснив обоюдное отношение к этой проблеме, может быть присядем, выпьем по рюмочке и поговорим о погоде. На покрытый вмятинами и рубцами стол он поставил бутылку спиртного и рюмки. Предложение выпить вхолане встретили с холодной надменностью. Они сидели словно три мраморные статуи, покрытые яркой одеждой. Живыми у них были только глаза, удивительно голубые и яркие.

Тхрандирин на миг задержал свой взгляд на фотоснимках, лежавших перед Дайльюлло, и отвел глаза в сторону.

— Нет, уж, смотрите на них, — сказал Дайльюлло и пододвинул снимки. — Взгляните и на это, — добавил он, пододвинув диск. — Вам же приходилось все это видеть раньше. Зачем стесняться.

Тхрандирин укоризненно покачал головой:

— Я скажу то, что уже говорил. Если бы я знал больше вас об этих предметах, я не сказал бы вам. Но я не знаю. Я видел их на складе и только. Я не ученый, не специалист, непосредственно участвующий в этой операции.

— Но вы же правительственный чиновник. И довольно высокого ранга. Настолько высокого, что можете вести переговоры о закупке вооружений.

Тхрандирин ничего не ответил.

— Мне очень трудно поверить, чтобы вы не знали, откуда доставлены эти предметы, — мягко сказал Дайльюлло.

— Не понимаю, почему вы находите это трудным, — пожал плечами Тхрандирин. — Вы же допрашивали нас на вашем новейшем детекторе лжи, а он-то должен был подтвердить нашу неосведомленность.

В разговор вмешался Татичин и раздраженно, как о надоевшей теме, сказал:

— Об этом деле знают только шесть человек: наш правитель, его главный министр, глава военного ведомства и навигаторы, непосредственно ведущие корабли в туманность. О курсе кораблей ничего не знают даже капитаны, а навигаторы находятся постоянно под охраной как в космосе, так и на Вхоле, став фактически пленниками.

— Стало быть это должно быть чем-то чрезвычайно важным, — заметил Дайльюлло. Три мраморные статуи уставились на него жесткими голубыми глазами и ничего не сказали.

— Хараловцы, — продолжил Дайльюлло, — допрашивали Ёролина с применением безотказного препарата. Он сообщил им, что Вхол держит в туманности мощное оружие, которое способно стереть хараловцев с лица планеты.

Жесткие голубые глаза засверкали ярче при этих словах, но вхолане, казалось, не очень удивились.

— Мы предполагали, что хараловцы допрашивали Ёролина, — сказал Тхрандирин, — хотя он сам не помнит ничего кроме того, что ему вводили препарат. После введения этого препарата человек действительно не может лгать. Но он может сказать только то, что есть у него в голове. Ни больше, ни меньше. Ёролин верил тому, что говорил. Но ведь это не обязательно соответствует истине.

Теперь у Дайльюлло глаза стали очень жесткими, а зубы стиснулись словно стальной капкан.

— Ваши собственные нелгущие головы поведали мне, что вы также слышали обо всем этом, что вы действительно планируете захватить Карал. Учитывая все это, не странна ли ваша заинтересованность в покупке нашего оружия? Простого, обычного мелкого оружия, хотя и более совершенного, чем ваше, когда здесь в туманности под рукой у вас имеется супер-оружие?

— Мы ведь уже ответили вам на этот вопрос, — сказал Тхрандирин.

— Ну да, вы сказали, что вам нужно наше оружие для обеспечения безопасности в туманности. Но теперь-то все это не стыкуется со здравым смыслом. Не так ли?

— Боюсь, что, во-первых, я не улавливаю ход ваших рассуждений, а, во-вторых, я определенно не нахожу удовольствия от общения с вами.

Тхрандирин поднялся, а вместе с ним поднялись и генералы.

— Я очень сожалею, что не посадил вас в тюрьму, как только ваш корабль приземлился, — сказал Тхрандирин. — Я недооценил вашу."

— Дерзость? — перебил Дайльюлло. — Выдержку? Глупейшую безрассудность?

Тхрандирин пожал плечами.

— Я не мог поверить, чтобы кто-то, нанявшись служить хараловцам, мог открыто прилететь с Харала на Вход. Ну и, конечно, Ёролин." Мы понимали, что хараловцы никогда не отдадут его по собственной воле, и то, что вы помогли ему бежать, сработало в пользу вашей версии. Так что мы колебались. Некоторые даже очень рьяно выступали, — тут Тхрандирин бросил холодный взгляд на Марколина, — чтобы нанять вас и использовать в наших целях против Харала. Вы оказались весьма ловким человеком, капитан Дайльюлло. Полагаю, вы наслаждаетесь победой. Но хочу еще раз напомнить. Даже если вам удастся найти то, что вы ищите, наши люди уже предупреждены с Вхола по субспектральной связи. Они будут ждать вас.