Аркадий Аверченко

Мартов и Абрамович

Сказка про белого бычка.

Существуют на свете два молодых человека -прекрасных, как майское утро, и обаятельных, как принцы из волшебной сказки... Это -- Мартов и Абрамович. Они -- эсдеки. Они издают газету "Социалистический Вестник". И носятся слухи, что эту газету даже кто-то читает. Летом ее тираж больше, зимой меньше. Летом, как известно, разводятся мухи -- этот бич населения. И вот, если разложить на столе "Социалистический Вестник", он через час почернеет от дохлых мух. Очень полезно. Если же подойти к этой газете, как к материалу для чтения, то у читателя получается ощущение, какое, вероятно, бывает у голодной собаки, когда озорной мальчишка дает ей проглотить кусок сала, привязанный к крепкой бичевке, и потом начнет подергивать за другой конец бичевки. Я полагаю, что собака в этом случае питает страстное желание вывернуться наизнанку, только чтобы избавиться от навязанного ей ощущения. Те же эмоции испытывает и читатель, решивший проглотить одним духом соблазнительное издание Радика и Дудика -- Мартова и Абрамовича. Однажды я прочел в этой газете энергичный и трогательный протест против расстрелов, практикующихся советской властью. Мартов и Абрамович категорически утверждали, что расстрел эсдеков -- возмутительный произвол, и что эсдеков большевики расстреливать не имеют права. О не-социалистах ничего не было сказано: значит, их расстреливать можно. Протестовали и правые эсеры против расстрелов правых эсеров, и левые эсеры протестовали тоже -- против расстрела левых эсеров. Вышло как-то так, что меня -- не эсдека и не эсера -может всякая каналья расстрелять, и ни эсдек, ни эсер даже не почешется. Так как я человек беспартийный, то я собираюсь сузить этот принцип еще больше: меня зовут Аркадий, и я накатаю обращение ко всему миру с протестом против расстрела всех Аркадиев. Раз человек носит поэтичное имя: Аркадий -- не трожь его, скотина! Расстреливай Геннадиев и Апполинариев, если уж так тебе приспичило. Другие человеки тоже могут организоваться по своим отличительным признакам: брюнеты напишут протест против расстрела брюнетов, рыжие станут грудью за рыжих, косоглазые за косоглазых и привычные кретины за... Впрочем, последнего не надо. Уже сделано.

* * *

Однако, как говорят французы -- "вернемся к нашим баранам" -- к Мартову и Абрамовичу. Итак, они энергично протестуют: против расстрелов эсдеков, против удушения эсдековской прессы и против невключения эсдеков в число правящего класса. А представьте вы себе такую картину: сидят Мартов с Абрамовичем у себя в редакции, тихо, мирно испускают "Социалистический Вестник" -- вдруг является депутация русских мужичков и, повалившись в ноги, голосит: -- Земля наша очень велика и обильна, большевики вырезаны -- придите княжить и володеть нами! Пражские эсеры позеленеют и лопнут от зависти, что не их пригласили править, но Мартову и Абрамовичу уже не до них: мало ли какие бедные родственники корчатся по передним царственных домов. -- Наша взяла! -- радостно гаркнет Мартов, и тут же покосится на Абрамовича, подумав: "Эх, хватил бы тебя паралич -- можно бы тогда начать устраиваться без компаньонов!" А Абрамович крепко пожмет Мартову руку, и мелькнет в его светлой голове мысль: -- Эх, не руку бы тебе так сжать, а горло! Ведь, знаю, поеду в Москву -- сейчас же за мной потащишься! Но наружно оба будут сиять и, ужимая коленами пухлые чемоданы, пообещают делегации: -- Раз вы передаете власть в наши эсдекские руки -всякий произвол и насилие прекратятся! Долой гнет печати, долой расстрелы и Че-ка!..

* * *

Вот и Москва развернула свои пышные красоты перед двумя новыми Рюриком и Синеусом. -- С чего ж мы начнем? -- спросил деятельный Абрамович. -- Надо составить коалиционное правительство! Мартов поморщился: -- Значит, с эсерами и кадетами? -- С какой радости? Что у нас, меньшевиков мало, что ли? Составим коалиционный кабинет из меньшевиков левых, меньшевиков правых и меньшевиков так себе.

* * *

Пришел Абрамович к Мартову -- лица на нем нет: -- Вы послушайте, какое хамство! Эсеры ругательски изругали нас в своей газете за то, что мы их не включили в кабинет! Можете представить -- меня назвали бездарным слизняком! По-моему, эту их паршивую газету нужно закрыть навсегда! -- Ну, положим, -- усмехнулся Мартов, -- это недостаточный мотив для закрытия. -- А про вас написали, что вы пузатый Калигула с темпераментом скопца-менялы! -- Гм... да. Тогда мотивы для закрытия, пожалуй, достаточны. Заготовьте ордерок.

* * *

Снова прибежал Абрамович к Мартову -- снова лица на нем нет. Вместо лица -- трагическая маска. -- Послушайте! После закрытия нами эсеровских и кадетских газет -- эти каторжники совсем на стену полезли: получил сведения, что они организуют заговор с целью нас свергнуть. -- Кукиш с маслом! -- воскликнул, с царственным жестом, Мартов. -- Нам нужно создать особый орган, который следил бы за общественной безопасностью и раскрывал заговоры. -- Чрезвычайную Комиссию? -- Дубовая голова! Разве можем мы воскрешать Че-ка, вызывать к жизни мрачные страницы большевизма? Нет, нужно создать Обыкновенную Комиссию. -- Значит, Об-ка? -- Об-ка -- это звучит спокойно и безобидно.

* * *

Через год за границей встретились двое русских. -- Вы каким образом из России? -- Бежал от ужасов Об-ка.

* * *

Я не моралист, но я только хотел доказать читателям -что такое партийная власть. Всякий человек, говорящий "А", неизбежно произносит и следующую букву... Когда расстреливают всю Россию, а Черт Иванович протестует только против расстрела Чертей Ивановичей, такой человек у власти будет самым сугубым Нероном, только без его умения играть на цитре. Партийные люди напоминают бездарных, с болезненным самолюбием, актеров. А ведь сказано: -- Не всякий император на месте Нерона был бы актером, но всякий актер на императорском месте будет Нероном.