Площадь Тяньаньмэнь велика. Она огромна. По идее, в центре крупного мегаполиса должно быть тесно, этаж на этаже, пробка за пробкой. Но Пекин – детище древнего государства, законы которого все еще в силе… А может, Красная Площадь в Москве – уменьшенный прообраз своей пекинской сестры? Во всяком случае, стены императорского дворца всегда напоминали мне Кремль. А вот уже мавзолей Мао Цзэдуна – чистой воды плагиат с последнего прибежища Владимира Ильича.

Взгляд разлетается вдаль, в тумане смога (в Пекине от него в безветренную погоду щипет глаза) виднеются вдалеке здания китайского правительства, мавзолей Мао, Южные Ворота – часть древней городской стены, сохранившейся до наших дней, и какая-то христианская церковь. Мы стоим перед центральным входом в Запретный Город – так раньше именовалась резиденция императора, ведь посещать его имели право лишь слуги и ближайшие советники. Над входом товарищ Мао твердым отеческим взглядом обозревает площадь с трехметрового портрета, напоминая маленьким желтым человечкам внизу, что их и так полтора миллиарда, всем хочется кушать и смотреть лазерные диски в формате DVD (видеокассет в Китае остается все меньше – здесь Поднебесная прочно шагнула в третье тысячелетие), так что сильно-то не выпендривайтесь, в любой момент сотню-другую, а если сильно надо, то и сотню тысяч можно отправить на север в соляные копи или просто освободить от тяжкой земной кармы, и не помогут никакие санкции ООН – демократия в Китае никогда особенно не насаждалась.

Над площадью, в мареве горячего воздуха, медленно парит орел. Огромного размаха крылья почти не двигаются. Так, думаю, откуда он тут взялся, посреди каменных джунглей? Охотится за пустыми стаканчиками из-под кока-колы? Меня успокаивают: это просто бумажный змей в форме большой хищной птицы, за двадцать пять юаней. Тьфу, разочарование.

Билеты куплены, поздно вечером уезжаем в Чжэнчжоу. Предстоит перевезти вещи и себя на Западный вокзал – оттуда отправляются все поезда местного, внутрикитайского назначения. Берем такси – три маленькие красные малолитражки, рассчитанные явно на китайцев. Утрамбовываемся. Едем. Тесно, но весело – ездить по Пекину интересно – много необычных зданий, жизнь бъет ключом. Машинка под нами пыхтит, но тянет. Мимо пролетают «фольксвагены» и «ауди» – все местного производства, собранные в Пекине или Шанхае по немецкой лицензии – не последнее слово техники, но все же выглядят наряднее наших «жиг» или «волг», которых, кстати, почти не видать – времена советского импорта давно закончились. Много также автомобилей оригинального китайского происхождения – явно скопированные у японцев – в основном, малолитражки, микроавтобусы-коробочки, маршрутные автобусы и троллейбусы. Китайкая техника производит двоякое впечатление – с одной стороны, современная внешность, блестящий лак ярких цветов, в легковушках – обязательно кондиционеры, с другой же стороны – явно низкое качество сборки, маломощные двигатели, внутри автобусов и такси зачастую грязно и обшарпано. Впрочем, как в дальнейшем нам пришлось убедиться, понятие комфорта для простого китайца расходится с нашим иногда просто на неприличное расстояние.

Преодолев современный, со множеством виадуков и разъездов, автобан, наш «китайский запорожец» бодро выруливает на площадку для такси перед центральным входом в Западный вокзал – Сичжань. Время за полдень и здание вокзала, освещенное ярким солнцем, возвышается над нами во всем своем громадном великолепии. Похоже, пекинские архитекторы задумали этим вокзалом переплюнуть всю планету – ведь по размерам ему впору принимать не местные поезда, а межпланетные лайнеры. С запада на восток здание вокзала и прилегающие к нему гостиницы и административные корпуса протянулись километра на полтора, если не на два; центральный массив высотой в двадцать-тридцать этажей выстроен в традиционном китайском стиле с загнутыми крышами и гигантскими красными колоннами а-ля дворец императора. На огромной площади перед входом живописно расположились несколько тысяч китайцев – в основном, простые рабочие или крестьяне, которые еще не купили билеты или просто ждут поезда. Многие спят прямо на бетонном полу, подстелив пиджак или газету, едят, болтают, глазеют по сторонам. От солнца спасает гигантский навес – ажурная металлоконструкция, опирающаяся на описанные выше колонны.

Хватаем рюкзаки и ломимся внутрь. Без билетов туда не пускают, но у нас они есть, к тому же мы – лаоваи, нас пустили бы и так (лаовай – уважаемый иностранец, вот так-то, не иначе). Новенький эскалатор несет нас на второй ярус, где расположены залы ожидания (их много) и пандусы к перронам. Внутри прохладно, чисто и цивилизованно. Здесь же множество магазинов – от продуктовых до бытовой электроники, детские аттракционы, рестораны – китайские и мак-дональдсы, видеозалы, почта, междугородные телефоны, гостиницы и бары с караоке – словом, целый город в одном доме.

Располагаемся в зале ожидания, распугивая китайцев своими рюкзаками и трехдневной щетиной. Занимаем самые мягкие диваны под потолочными кондиционерами и несколько минут просто сидим, высунув языки. Жизнь прекрасна, но… мы не ели с шести утра. Тем не менее обед в вокзальном буфете здесь мы описывать не станем – не стоит того, просто ограничимся констатацией факта: он вкуснее и безопаснее для пищеварения, чем такой же на вокзале в Красноярске. И все же это общепит, не дающий никакого представления о традициях китайской кухни. Терпение, и еще раз терпение!

Время – около восьми вечера, темнеет, поезд на Чжэнчжоу – в десять. Уставшие после шумного дня, с легким звоном в голове от вокзального коловращения, выходим на привокзальную площадь, переходим половину автострады и распологаемся на разделяющей дорогу пополам широкой пешеходной полосе, которая одновременно является газоном, парком отдыха и детской площадкой. С наслаждением разуваемся и ходим (надеясь, что лаоваев не заругают) по плотной чистой траве. Загораются вездесущие рекламные щиты – все то же, что и у нас – шоколадки, газировка, сигареты, пиво – только как-то более жизнерадостно и без намека на пошлый юмор. Вслед за неоном огромный массив вокзала подсвечивается сотнями прожекторов и контурных фонариков (то есть обозначающих грани здания светящимся пунктиром). Вдали пылает огнями необъятный Пекин. Любуемся всем этим световым расточительством, изредка ополаскивая лицо в маленьком, но симпатичном фонтанчике. Самый лучший Пекин – ночной, и мне довелось убедиться в этом не раз.

На перроне душно, и атмосфера накаляется еще больше, когда выясняется, что в суматохе А.М. где-то потерял один билет. Китайские чиновники, в том числе проводники – существа довольно бездушные. Они привыкли работать в больших массах крикливых и суетливых людей, поэтому за пять минут до отправления не расположены к вникновению в чьи-то проблемы. Вот типичная для наших путешествий ситуация: паровоз уже гудит, билет потерян, разбить группу на части нет никакой возможности, остаться всем на вокзале до следующего поезда – потерять немало денег, времени и сил, проводник – как гранит, сзади напирают чертовы китайцы с сумками, все устали и хотят спать. Решение? Психологическая атака на проводника без оглядки на последствия типа «главное – вломиться в вагон, а там отобьемся». То есть А.М. хватает бедного вагонщика за воротник и используя все мыслимые китайские разговорные обороты, доказывает, что мы – самые иностранные из всех самых важных иностранцев, нам срочно нужно в Чжен-Чжоу, что по нам плачет Шаолинь и китайская культура понесет невосполнимую утрату, если мы не уедем прямо сейчас; при этом мы все дружно потрясаем рюкзаками, делаем честные и очень дружественные китайскому народу лица, зачем-то выдвигаем вперед Роберта и кричим, что он не китаец, просто слишком много занимался кунфу, оттого и монголоид. До проводника постепенно доходит, что через пару минут он должен иначе-голова-с-плеч-Пекин-есть-Пекин очистить тамбур и выкинуть флажок к отправлению, да и черт знает этих иностранцев – вдруг и вправду какая-то важная делегация, лучше не связываться… а, залезайте побыстрее, если что, будете сидеть на полу. Ура!