– Примерно с семи до восьми часов я был дома, потом ушел гулять и вернулся без четверти девять.

– А дальше?

– Я поехал в Стэннинг и добрался туда без десяти десять.

– Вы можете это доказать?

– Да.

– Кто-нибудь мог бы подтвердить ваши слова?

– Мисс Уайльд.

– И больше никто?

– Почему же? Там меня видели несколько человек, в том числе двое полицейских.

– В котором часу вы уехали из Стэннинга?

– Около половины одиннадцатого.

– А когда вернулись сюда?

– Полчаса назад*

– Сколько времени вы пробыли в комнате один?

Вопрос инспектора открывал довольно-таки пугающие перспективы. И Марлоу, и Коул прекрасно понимали, что убийце хватило бы и пяти минут, так что Джек вполне успел бы задушить Бетти.

Но это с тем же успехом мог сделать и Джеффрис...

Хотя дверь комнаты была заперта на ключ...

– Кажется, я провел там минут десять.

– Один?

– На лестнице находился мистер Джеффрис.

– Он сообщил, что услышал шум в вашей комнате, и, зная, как тревожится миссис Бродерик, пошел спросить, не нужна ли его помощь. А вы в это время стояли в комнате у постели.

– Вероятно, так оно и было, – проговорил Марлоу.

– Вероятно?

– Я увидел Джеффриса, только когда обернулся, собираясь позвонить в полицию.

– Понятно... – вздохнул Коул.

«Разумеется, я мог убить ее, – подумал Марлоу. – А после того как Джеффрис увидел тело, мне в любом случае оставалось лишь позвонить в полицию».

Похоже, Джеффрис в этой истории играет роль злого гения.

Все неотвратимо шло к развязке. Создавалось впечатление, будто тщательно реализуется какой-то с неумолимой логикой обдуманный план.

– И вы больше двух часов добирались из Стэннинга?

– Мы довольно долго разговаривали на обочине дороги, – объяснил Марлоу.

– Кто с вами ехал?

– Мисс Уайльд.

– Это молодая американка?

– Да.

– Она все время была с вами?

– Мы договорились встретиться в Стэннинге, и я поехал туда за ней.

Коул бросил на Джека задумчивый взгляд и долго молчал. Нависшая над ним угроза вдруг прояснила мысли Марлоу.

– А почему вы поехали за ней? – неожиданно спросил инспектор.

– Мисс Уайльд упустила последний автобус...

Джек осекся, как будто получил удар под дых. Вопрос полицейского вдруг обрел дьявольский смысл. А почему вы поехали за ней?

Да потому что Леонида попросила об этом. И он, как послушный пес, бросился исполнять приказ.

А тем временем Бетти убили в его комнате.

Таким образом, быть может, сознательно, а возможно, и не ведая, что творит, Леонида помогла увести Марлоу подальше от дома, пока в его комнате совершалось преступление...

Неужели он не ошибся и на утомленном лице Коула в самом деле мелькнуло что-то вроде симпатии? А может тот так привык к человеческой мерзости, что научился цинично притворяться? Инспектор не стал повторять вопрос и лишь терпеливо ждал, не сводя глаз с Марлоу. А Джек размышлял с таким спокойствием, что дивился сам себе.

Знала Леонида, что делает, или нет?

Знала ли она, что Бетти убьют?

На мгновение Джека охватила паника, но он быстро взял себя в руки.

Надо рассказать Коулу про Бартоломью и все подробно объяснить. Леонида ведь согласилась идти в полицию.

Так зачем же колебаться?

В дверь постучали.

Коул нахмурил брови и повернул голову к тяжелым створкам, натертым до такого блеска, что хрустальная люстра отражалась в них как в зеркале.

– Ну что там еще?

– С вами хочет поговорить мисс Уайльд, сэр.

– Пусть минутку подождет... Нас ни за что не оставят в покое, – сказал он Марлоу. – Мне следовало приказать, чтобы нам не мешали... Поверьте жизненному опыту старика, мистер Марлоу, не надо разыгрывать Дон-Кихота. Вам это может обойтись очень дорого. Здесь только один человек знает, совершили вы это преступление или нет и этот человек – вы сами. Мы же обязаны искать доказательства – работа крайне трудная и неблагодарная, поскольку все считают чуть ли не героизмом скрывать от нас правду. Какая глупость! Единственное, что могло бы объяснить ваше молчание – сознание собственной виновности. Человеку не поставишь в вину, что он лжет ради самозащиты. Но лгать, выгораживая кого-то другого, по-моему, было бы серьезной ошибкой и, скорее всего, лишь еще больше осложнит положение. Итак, мисс Уайльд позвонила вам и попросила приехать за ней в Стэннинг?

– Да, – признался Марлоу.

И ему показалось, что он предал Леониду. Ни логика, ни здравый смысл над угрызениями совести не властны.

Коул с непроницаемым видом кивнул и снова посмотрел на дверь, за которой вместе с санитарами и Пинджелли наверняка ждала и Леонида. Часы пробили два.

Инспектор открыл дверь и пропустил американку в комнату. Марлоу вдруг пришло в голову, что она пришла наблюдать за ним, опасаясь оставить наедине с полицейским.

Но почему?

Может быть, боится, что Джек выложит инспектору всю историю?

– Добрый вечер, мисс, – поздоровался Коул, как будто сейчас было шесть вечера, а не два часа ночи. – Вы хотели поговорить со мной?

– Да, и я вынуждена настаивать на этом, инспектор.

Высокая, стройная, она держалась очень прямо и, несмотря на только что перенесенный шок, казалась воплощением жизненной энергии.

– Я не знаю, что вам сказал мистер Марлоу, но хочу, чтобы вы знали: это я попросила его приехать за мной в Стэннинг.

– Благодарю вас, мисс, – любезно поклонился Коул. – Сейчас мне надо покончить с двумя-тремя срочными делами, а потом я вернусь и задам вам несколько вопросов...

– Я хочу дать показания и прошу выслушать меня немедленно, – перебила его Леонида. – Если у вас нет времени, позовите кого-нибудь из своих подчиненных. То, что я должна вам сказать, не терпит ни малейших отлагательств.

Марлоу испытывал и радость и облегчение. Значит, Леонида все же решилась сама поговорить с полицией!

– Что ж, в таком случае я вас слушаю, – вздохнул инспектор.

Она рассказала ему то же самое, что и Марлоу, но на этот раз не вдавалась в детали. Джек во все глаза смотрел на Коула. Поведение инспектора его удивляло. Почему тот слушает с таким скучающим видом, будто ему второй раз повторяют одно и то же?

Когда Леонида наконец умолкла, Коул с трудом подавил зевок.

– Спасибо за ясность изложения, мисс Уайльд. Я попрошу вас повторить все это нашей стенографистке и подписать показания. Но это вполне подождет до утра... Как себя чувствует миссис Бродерик?

– За ней ухаживает миссис Симпсон. Она обещала пробыть тут сколько понадобится.

– Кэт всегда с удовольствием помогает ближним, – пояснил Марлоу.

И он не солгал. Кэт Симпсон была из тех, к кому вечно бегут за помощью, независимо от значимости дела, – письмо ли надо перепечатать или утешить мать, у которой убили единственное дитя.

– И вообще, насколько это возможно в ее положении, миссис Бродерик держится молодцом, – добавила Леонида.

– Вы ей сейчас больше не нужны? – спросил Коул.

– Нет, не думаю.

– Тогда, на вашем месте, я бы пошел немного передохнуть. Но только не засыпайте – вы можете мне еще понадобиться.

И, пробормотав какие-то извинения, инспектор направился к двери, вышел, но не стал закрывать ее за собой. Марлоу и Леонида услышали, как он сказал кому-то из подчиненных:

– Отправьте тело в морг, и пусть кто-нибудь из вас проследит, чтобы миссис Бродерик не видела, как ее дочь переносят в машину. Не надо добавлять ей переживаний. Вы, Тейлор, выясните у доктора, когда мы получим результаты вскрытия. А вам, Джош, я могу уделить всего пять минут...

Хоть Марлоу и слышал слова полицейского, но они больше не производили на него никакого впечатления. Леонида снова была здесь, рядом с ним, и смотрела на него с любовью.

С любовью?

Но так ли это?

Девушка пришла сразу, как только смогла, настаивала, чтобы Коул ее выслушал, и добровольно, в ущерб себе, дала выгодные для Джека показания.