– Скула у вас рассечена до кости, но глаз цел. Всего несколько швов, и...

Она вдруг замолчала, и Мартин, окинув комнату удивленным взглядом, увидел на пороге очень красивую женщину. У нее были медно-рыжие волосы, полные яркие губы и невероятно длинные ресницы.

– Они спят, – растерянно проговорила незнакомка. – Оба сидят в столовой за накрытым столом и спят крепким сном...

Женщины недоуменно переглянулись. Пил медленно встал, придерживая компресс на поврежденной щеке, и нетвердым шагом побрел в комнату напротив кабинета, где горел неяркий свет. На пороге он остановился. Круглый стол, покрытый кружевной скатертью, украшали свечи в великолепных подсвечниках, в серебряном ведерке охлаждалась бутылка белого вина. Доктор Гэлбрейт спал, откинувшись на спинку стула, а миссис Мэллоуз сидела напротив, опустив голову на скрещенные руки.

– Еще два покойника... – пробормотал Пил.

Он достал из кармана связку ключей и, выбрав нужный, протянул его соседке миссис О'Мали.

– Откройте мою машину. Справа есть кнопка радиотелефона. Нажмите ее. Передайте, что срочно нужны врач и уголовная полиция. Скажите еще...

– Я все поняла...

Как только шаги обеих женщин затихли, в доме наступила странная тишина, но Мартин вздохнул с облегчением: сейчас его просьбу передадут Кэмпбелу и уж теперь-то долго ждать помощи не придется. Потом он вспомнил о Морин и тихонько выругался: чертова ирландка отравила эту пару...

И тут сержант вдруг сообразил, что понятия не имеет, живы ли сидящие за столом мужчина и женщина. Он приподнял голову Айви Мэллоуз и долго вглядывался в ее лицо. Наконец губы женщины чуть-чуть шевельнулись. Слава Богу! Пил склонился над Гэлбрейтом. От его прикосновения врач едва заметно вздрогнул. Мартин осторожно приподнял его веко – зрачок, кажется, нормальный. Значит, это не морфин. Но сейчас так много новых снотворных, что без экспертизы ни за что не выяснишь, что именно проглотил спящий. Пока ясно одно: кухарка подсыпала что-то в еду обоих врачей, как она уже проделала это утром с Мэри-Элин. Видно, Морин – спец по таким делам. Но что ее заставило так поступить?

Внезапно под столом раздался негромкий взрыв. Пил вздрогнул. Когда он наклонился, приподнимая угол скатерти, в коридоре послышался второй такой же звук. Комнату начало заволакивать дымом. Подол платья Айви Мэллоуз вспыхнул.

Еще не понимая, что происходит, Мартин отодвинул стул. При виде горящих чулок он едва не потерял голову. Пил стал тянуть застежку молнии на платье женщины, стараясь не слишком торопиться и не поддаваться панике, спустил бретельки с ее плеч и сорвал остатки одежды. В тот же миг Мартин заметил, что его плащ тоже горит. Взвалив женщину на плечо, он повернулся к выходу.

Но там уже вовсю бушевало пламя.

Сержант вспомнил все, что знал о пожарах: не устраивать никаких сквозняков, накрыть огонь одеялами... Но, оглядевшись вокруг, он понял, что это невозможно.

Пил, шатаясь, добрался до окна и, увидев, что оно приоткрыто, толкнул раму плечом. Тело миссис Мэллоуз ногами вперед скользнуло вниз. В последнюю минуту полицейский заметил, что ее волосы горят, и прижал их рукавами. Наконец бесчувственное тело упало в уголок газона среди цветущих кустиков карликовых роз. Пилу удалось сбить огонь, но волосы женщины еще дымились.

А подкрепления все не было... Одежда Пила горела, дым резал глаза, и пересохший рот судорожно хватал раскаленный воздух.

Сержант повернулся к Гэлбрейту.

Пламя уже охватило костюм доктора, равно как и комнату, коридор, да и, наверное, почти весь дом.

Но Мартину и в голову не пришло отступить к окну, выскочить и этим спасти свою жизнь. Как завороженный, он смотрел на врача, превращавшегося в живой факел. Его голова...

Пил упрямо попытался стянуть с себя плащ. Пальцы невыносимо жгло, а вокруг он видел все то же – языки огня, лизавшие пол, камин в дыму и дверь. Где-то вдалеке послышались удары колокола. Пожарные? Давно пора! Если бы только ему удалось подтащить Гэлбрейта к окну, вытолкнуть на улицу... Адская боль пронзила позвоночник, дышать стало совсем невозможно... Пил уже не видел ни стола, ни сидящего за ним Гэлбрейта – только клубы красноватого дыма, разъедающие глаза. Он снова услышал звон колокола, на сей раз совсем близко, и еще какой-то шум, смутно различил что-то большое и красное за окном, силуэты бегущих людей... где-то что-то поднимали с земли... А еще... Колени его подогнулись, и Пил рухнул на пол. Бушующее пламя сменила полная тьма, и, отогнав нестерпимую боль в обожженном теле, пришло благодетельное забвение.

Пил больше ничего не чувствовал, не слышал даже потрескивания огня, пожиравшего все вокруг.

Когда Роджер Уэст прибыл на место пожарища, мощные брандспойты уже заливали кучку догоравшего пепла – все, что осталось от дома доктора Гэлбрейта. Всю улицу запрудили машины – полицейские, пожарные, "скорая помощь"... Человек двадцать "бобби" сдерживали толпу любопытных. Чуть поодаль взрослые помогали стайке ребят забраться в грузовик.

Как только Роджер вышел из машины, Кэмпбел отделился от кордона и пошел навстречу. Роджеру он показался постаревшим лет на десять.

Кэмпбел протянул Роджеру холодную как лед руку.

– Пил погиб, – сообщил он.

– Вы уверены?

– Увы! Если бы я только...

Суперинтендант почувствовал, что Кэмпбел на грани нервного срыва. Роджер и сам был потрясен, но заставил себя вспомнить, что полицейские, пожарные, солдаты и другие люди, чья работа в любой момент может привести к насильственной смерти, погибают каждый день. И те, которые остаются, не имеют права поддаваться отчаянию, иначе они не смогут выполнять свой долг. Почему же такой старый служака, как Кэмпбел, вдруг сломался?

Вокруг уже начали собираться журналисты и фотографы, жаждущие уловить хотя бы обрывки фраз, произносимых полицейскими, и сделать несколько снимков.

– Как миссис Мэллоуз? – спросил Роджер тихо, чтобы его не услышали посторонние.

– Спасена. Ему удалось вовремя вытащить ее из пекла.

– Кому "ему"?

– Пилу. Он выбросил миссис Мэллоуз из окна и вернулся в комнату, конечно, надеясь спасти Гэлбрейта. Инвалид, живущий в доме напротив, все видел.

Подошел молодой журналист:

– Вы говорите, что сержант Пил спас женщину и вернулся в горящую комнату, чтобы попытаться вытащить оттуда врача?

– Потом... – начал Кэмпбел устало.

– Ну почему же? – вмешался Роджер. – Совершенно верно, сержант Пил спас женщину и погиб, вытаскивая из огня мужчину. Это свидетельствует...

– ...О чертовском героизме! – в свою очередь перебил его Кэмпбел.

Роджера ослепила вспышка фотоаппарата. Он не стал отчитывать фотографа, а лишь увел своего спутника на противоположную сторону дороги.

– Что там за люди садятся в грузовик? – спросил он.

– Соседи, которых мы хотели эвакуировать. Пожар бушевал с такой силой, что мы опасались, как бы огонь не перекинулся на окружающие дома. Но капитан пожарников говорит, что теперь такая угроза миновала. Когда я приехал, здесь был просто ад.

– Воображаю... Дом подожгли нарочно?

– Пока трудно сказать что-то определенное...

– Да нет, это почти наверняка поджог, – сказал молодой человек в форме пожарника. – Никогда не поверю, что пожар мог так быстро охватить весь дом, если с самого начала не было нескольких очагов в разных местах. Однако чтобы найти доказательство, придется прокопаться еще несколько часов.

– Как быстро вы приехали?

– Меньше чем через десять минут после вызова.

Кэмпбел, сначала слушавший молча, счел нужным пояснить:

– Какая-то женщина позвонила по радиотелефону Пила, вроде бы он сам ее попросил. Сначала она говорила совершенно спокойно, потом вдруг закричала: "Пожар! Дом доктора горит!". В это время я как раз зашел в отдел информации и все слышал. Мы не стали терять ни минуты, но все-таки приехали слишком поздно...