Внизу раздался очередной взрыв дикого хохота, и на палубу вышел, пьяно качаясь, один из охранников. Он едва успел добраться до перил, когда его вырвало за борт. Затем ноги его подвернулись и он рухнул на палубу, где и остался лежать бесформенной массой. У Дейли вырвался крик возмущения, и он поспешил вниз по лесенке. Я воспользовался этим, чтобы еще прибавить хода, сильнее открыв сопла.

Глядя вперед, я готовил себя к испытаниям. Мне было необходимо еще сильнее оторваться от сопровождающего нас судна — каждый лишний дюйм мог стать спасением, если они начнут стрелять.

Я хотел сначала поравняться с проломом и рывком войти в него на полном ходу. При этом я рисковал зацепиться за коралловые шипы, но зато не был бы мишенью для их пушки. Нам предстояло пройти с полмили через кораллы по узкому, коварному проходу, прежде чем сумеем выйти в открытое море.

На прямом отрезке «Балерина» будет частично защищена коралловой порослью, а изгибы прохода помешают навести пушку точно на цель. Я также надеялся, что прибой, пробегая через пролом, будет беспрестанно покачивать «Балерину» вверх и вниз, и она будет подскакивать и нырять наподобие уток в тире. В одном я не сомневался: этот бесстрашный моряк, командир Сулейман Дада, ни за что не рискнет преследовать нас через пролом и каждый раз его людям придется наводить пушку на все большее расстояние.

Я не обращал внимания на пьяную перебранку внизу и наблюдал, как стремительно приближается к нам пролом, надеясь, что мастерство команды спасательного судна и его капитана будет в полном соответствии с их умением стрелять. Откуда ни возьмись, взлетев вверх по лестнице, передо мной предстал Дейли. Его лицо порозовело от возмущения, а усы были взъерошены. Его рот судорожно двигался, прежде, чем он сумел что-то произнести.

— Ты дал им спиртное, Флетчер. Ты изворотливый проходимец!

— Я? — возмущенно переспросил я. — Ни за что на свете я не сделал бы ничего подобного.

— Они упились, как свиньи — абсолютно все! — крикнул он, а затем обернулся и взглянул на корму. Спасательное судно уже отстало от нас на милю, и расстояние продолжало расти.

— У тебя что-то на уме! — завопил он и полез за чем-то в карман шелкового пиджака. В этот момент мы поравнялись со входом в пролом.

Я резко и полностью открыл сопла, «Балерина» взревела и ринулась вперед. Все еще держа руку в кармане, Дейли потерял равновесие. Он отлетел назад, я резко повернул руль вправо до упора, и «Балерина» завертелась как настоящая танцовщица. Дейли отлетел в другую сторону. Отброшенный через всю палубу, он ударился о боковые перила в тот момент, когда «Балерина» совершила свой резкий поворот. В это мгновение Дейли удалось вытащить небольшой револьвер из бокового кармана. Он очень походил на тот пистолет 25 калибра, что дамы носят в сумочках. Пришлось на секунду оставить руль. Наклонившись, я схватил Дейли за лодыжки и резко выпрямился.

— Дружок, оставь нас в покое, — сказал я.

Он полетел с высоты двенадцати футов через перила, ударился, зацепив перила нижней палубы и, неуклюже отлетев, упал в воду.

Я опять рванулся к рулю, чтобы удержать «Балерину» от нового поворота, и одновременно с силой топнул по палубе. Когда я выровнял «Балерину» для входа в пролом, до меня донесся шум потасовки в салоне под мостиком. Я поморщился, услышав треск автоматной очереди, будто звук рвущейся ткани: трррр — и у меня за спиной палубу прошили пули, оставив после себя дыру с неровными краями и щепками. Значит, они стреляли в потолок и вряд ли ранили Чабби и Анджело.

Перед тем, как войти в коралловые ворота, я обернулся еще раз. Патрульное судно все еще тащилось на милю позади нас, а в белой пене, что тянулась нам вслед, мелькала мертвая голова Дейли. Я думал, кто же быстрее подоспеет к нему — акулы или судно Дада.

После этого у меня не осталось времени для праздных размышлений. «Балерина» нырнула в пролом. Я испытывал ужас от осознания предстоящих нам трудностей.

Слегка перегнувшись за борт, я без труда мог коснуться рукой коралловой поросли и разглядеть сквозь мелкую воду зловещую массу старых кораллов. Пройдя через пролом, волны теряли свою ярость; и чем дальше мы двигались, тем уже становился пролом, и поведение «Балерины» было непредсказуемым. Впереди показался первый изгиб прохода, и я направил в него «Балерину». Она с легкостью развернулась, покрутив попкой, и лишь слегка качнулась в сторону, где нас поджидали коварные побеги кораллов. Когда я выправил ее ход для следующего отрезка пути, на палубу по лесенке выбрался Чабби. Он сиял от уха до уха. В такое расположение духа его могли привести только две вещи, и одна из них — хороший удар. У него была содрана кожа на пальцах правой руки.

— Внизу все тихо, Харри. Анджело посмотрит за ними, — он огляделся вокруг: — А где наш полицейский?

— Решил поплавать, я не мог оторвать внимания от прохода. Как там наши друзья сзади, что они делают?

Чабби обернулся, чтобы посмотреть на них. Я тоже рискнул бросить быстрый взгляд назад. В то же мгновение я увидел белый шлейф порохового дыма, который, будто перо, вылетел из ствола пушки. Одновременно у нас над головой раздался легкий треск выстрела.

— Харри, приготовься, приближаемся к левому повороту!

Мы шмыгнули в следующий изгиб. Новый выстрел был недолетом — он сбил верхушки кораллов, разбросав фонтаны брызг и оставив шлейф синеватого дыма в пятидесяти ярдах после нас. «Балерина» плавно прошла поворот, когда позади нас упал в воду еще один заряд, вырвав высокий стройный столб воды, который подпрыгнул до самого мостика. Ветер обдал нас мелкой водяной пылью. Мы прошли уже половину пути, и волны, что рвались нам навстречу, достигали шести футов и были полны ярости от того, что их ход наталкивался на коралловую преграду. В нас палили уже без всякого прицела. Один снаряд разорвался в пятистах ярдах позади нас, а другой просвистел, как комета, между мной и Чабби, отчего мы оба бросились в разные стороны.

— А теперь будет горловина! — взволнованно воскликнул Чабби, и в моей крепости духа появилась первая брешь. Я увидел как тесно подошли друг к другу стены пролома, а ветви стерегущих его кораллов достигали самого мостика. Казалось невероятным, что «Балерина» преодолеет эту тесную горловину.

— Ну, Чабби, была не была! Скрести на удачу пальцы! — и я, не сбавляя хода, направил «Балерину» в тесный проход. Я видел, как Чабби впился в перила обеими руками, так что, казалось, сталь вот-вот согнется от такой мощной хватки.

Мы уже почти прошли горловину, когда «Балерина» с оглушающим треском наткнулась на кораллы. Она качнулась и приостановилась. В тот же момент мимо нас пролетел еще один снаряд. На нас посыпались стальные осколки и коралловые щепки, но я почти не замечал их, пытаясь вызволить «Балерину» из западни. Я оттолкнулся от коралловой стены, раздался душераздирающий скрип. На какое-то мгновение мы застряли еще сильней, но затем набежавшая высокая зеленая волна приподняла нас, вырвав из коралловой пасти, и мы преодолели горловину. «Балерина» устремилась вперед.

— Сходи вниз! — крикнул я Чабби. — И проверь, не пробили ли мы днище?

У него по подбородку текла кровь — осколок поцарапал ему лицо, но он проворно спустился вниз.

Выйдя опять на прямой отрезок пути, я снова смог обернуться на наших друзей. Их почти не было видно из-за рифа, но они продолжали яростно палить без передышки. Похоже, они подошли к самому входу в пролом и, видимо, обнаружили Дейли. Но я был уверен, что они не рискнут преследовать нас. А чтобы обойти риф и отыскать главный проход у трех «Стариков», им понадобилось бы не менее трех часов.

Впереди показался последний поворот, и снова днище «Балерины» задело кораллы. Этот скрип, казалось, был готов разорвать мне душу.

Но мы, наконец, вырвались в глубокий омут позади главного рифа — круглый глубокий бассейн ярдов триста в поперечнике. Он был огражден высокими стенами коралла и открывался прямо к буйному прибою Индийского океана. Рядом со мной снова появился Чабби.