Жена Анджело Сачетти опять посмотрела на отца, и тот вновь кивнул.

– Такой вопрос представляется мне весьма уместным.

– Значит, вы знали о письме?

– Я не знала, что оно на предъявителя.

– Об этом, однако, знал убийца.

– Вы хотите сказать, мистер Дэнджефилд, – вмешался То, – что убийца этой молодой женщины взял письмо и подстроил все так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что ее убил мой зять?

– Совершенно верно. Именно об этом я и говорю. Но Анджело этим не поможешь, не так ли? Он же не сможет прийти в полицию и заявить: «Послушайте, я шантажировал одного типа в Соединенных Штатах, а кто-то еще убил его дочь и подставил меня». Он же не пойдет с этим в полицию?

То и его дочь молча смотрели на Дэнджефилда. А он оглядывался в поисках пепельницы. Наконец, увидел на столе какое-то блюдо, поднялся и вдавил в него окурок. Затем повернулся к миссис Сачетти.

– Готов поспорить, я знаю, чем занимается сейчас Сачетти, – продолжил Дэнджефилд. – Держу пари, он ищет сейчас двух-трех свидетелей, которые поручатся за каждую минуту, проведенную им вчера вечером и ночью. А потом ему придется найти еще двух, которые присягнут, что бумажник украли или он потерял его неделей раньше, может, даже двумя. Вполне возможно, что так оно и было. Так что он еще может снять с себя подозрение в убийстве. Впрочем, мне до этого нет никакого дела. Меня интересует только одно – документы, которыми он шантажировал Джо Лозупоне, и у меня есть основания полагать, что они будут лежать у меня в кармане, когда я выйду из этого дома.

– У вас очень богатое воображение, мистер Дэнджефилд, – пророкотал То.

– А ваши угрозы нам не страшны.

Дэнджефилд рассмеялся, но веселья в его смехе я не заметил.

– Вам нравится этот дом, не так ли, приятель, и вам нравится «роллс», что стоит на подъездной дорожке, и деньги, которые, по словам Которна, вы получаете ежемесячно от вашего зятя. Я слышал, до появления Анджело вы жили несколько иначе. Не было ни дома, ни машины, ни денег, ни яхты. Вы, конечно, пользовались политическим влиянием, но лишь Анджело показал вам, как обратить это влияние в звонкую монету. А для операций, что ведет здесь Анджело, нужны деньги, большие деньги, – он помолчал и взглянул на меня. – Дайте мне сигарету.

Я дал ему сигарету.

– А теперь у Анджело неприятности, и серьезные, – закурив, Дэнджефилд вновь заговорил. – Потребуется время, чтобы выпутаться из них, если это ему вообще удастся. А пока ему нужно много денег. Если он хочет снять с себя обвинение в убийстве. И еще больше, если он не сможет оправдаться. Добыть их он может только в одном месте – у своего крестного отца, Чарльза Коула. Вам известно, что у Анджело есть крестный отец, не так ли?

В какой уж раз отец и дочь переглянулись.

– Мы знаем, чем занимается в Сингапуре мой муж, мистер Дэнджефилд, – ответила миссис Сачетти. – От нас у него секретов нет.

– Вот и отлично, – кивнул Дэнджефилд. – Потому что в ближайшие две минуты вам придется принять решение. Посоветоваться с Анджело вы не сумеете, так что мне остается лишь надеяться, что присущий вам здравый смысл подскажет вам правильный выход.

– Какое решение? – спросил То.

– Если я не получу компрометирующих материалов на Джо Лозупоне, Анджело не сможет припасть к единственному для него денежному источнику.

– Я вам не верю! – воскликнула женщина.

Я смотрел, как ведет Дэнджефилд свою партию, и радовался, что воюет он с ними, а не со мной. Он провел рукой по лысине и ухмыльнулся.

– Что ж, я скажу вам, какие действия придется мне предпринять, если я не получу то, что мне нужно, а уж поверите вы мне или нет – дело ваше. Если компромат на Лозупоне не попадет мне в руки, я сообщу ему, что Чарльз Коул долгие годы был осведомителем ФБР. После того, как Лозупоне узнает об этом, Чарльз Коул проживет максимум два дня, а шантажировать мертвеца едва ли удастся даже Анджело.

В этом и заключалась сердцевина плана Дэнджефилда, простого, как апельсин. Так что меня не удивило, что тесть Анджело быстро пришел к решению.

– Принеси, – приказал он дочери.

– Но как мы узнаем… – большего ей сказать не удалось.

– Принеси, – повторил мистер То.

Женщина поднялась и подошла к безликой картине Сингапурской бухты, со слишком синим небом и чересчур зеленой водой. За картиной оказался маленький сейф. Она несколько раз повернула диск, набирая нужную комбинацию цифр, открыла сейф, достала желтую коробочку размером с пачку сигарет. Закрыла дверцу, вновь повернула диск, вернула картину на прежнее место. Желтую коробочку она отдала отцу.

– Микрофильм, – в голосе Дэнджефилда не слышалось вопроса.

– Микрофильм, – подтвердил То.

– Полагаю, есть и другие копии.

– Но так ли это важно? – спросил То.

– Пожалуй, что нет. Во всяком случае, мне на это наплевать.

– Как я понимаю, мистер Дэнджефилд, вы в некотором роде полицейский.

– Это заметно, да?

– Сразу бросается в глаза. А на основе этой информации, – мистер То чуть приподнял желтую коробочку, – вы намерены отправить в тюрьму отца убитой девушки?

– Вам-то что до этого?

Впервые после нашего прихода мистер То улыбнулся.

– Вы – умный человек, мистер Дэнджефилд. И без труда найдете другие способы использования подобной информации.

– Вы хотите сказать, что я могу сам начать шантажировать Лозупоне? Или потребовать свою долю в том миллионе, о котором только что шла речь?

– Такая мысль приходила мне в голову.

– Какая вам разница?

– Пожалуй, что никакой, при условии, что мистер Коул останется на своем месте. Часть средств, которые он перевел моему зятю, помогли борьбе за светлые идеи.

– Я не хочу, чтобы с Коулом что-то случилось, – ответил Дэнджефилд.

– Но вы хотите, чтобы этот Лозупоне оказался за решеткой. Вы так этого хотите, что готовы пожертвовать Коулом, если сочтете это необходимым.

– Совершенно верно, – кивнул Дэнджефилд. – А теперь можете отдать мне коробочку.

Я встал, пересек комнату, взял коробочку из руки То и положил в карман брюк.

– Я оставлю ее у себя, Сэм.

Дэнджефилд вскочил.

– Что значит у себя?

– То, что я сказал. Она останется у меня. Мне нужны гарантии.

– Послушайте, приятель, отдайте ее…

– Замолчите! – прервал я Дэнджефилда. – Я уже полчаса слушал вас троих. Вы обо всем договорились и всем довольны. Сачетти будет по-прежнему получать деньги от Коула, То – расплачиваться ими за дом и покупать бензин для «роллса» и пиво для сингапурского варианта Красной гвардии. А вы тоже довольны, Дэнджефилд, не так ли? Вы получили то, что хотели, за чем посылали меня. План Дэнджефилда сработал! Короче, у всех все в порядке, кроме меня.

– Ладно, парень, чего ты хочешь? – пробурчал Дэнджефилд. – Пятьдесят тысяч от Коула?

– Я хочу увидеть Анджело. Ради этого я и прилетел в Сингапур.

– Зачем это вам нужно? – взревел Дэнджефилд. – Только потому, что вас трясет каждый вечер, когда Анджело падает за борт и подмигивает вам? Вы думаете, что излечитесь, увидев его? Да вы просто псих, Которн.

– Вы упускаете одну мелочь, – добавил я.

Дэнджефилд лишь качал головой.

– Угораздило же меня связаться с психом.

– Вы забываете, что мне поручили приглядывать за Карлой, а теперь она мертва, и едва ли ее отец встретит меня с распростертыми объятиями.

– Отдайте мне коробочку, и я упрячу его за решетку до того, как он узнает о смерти дочери.

То поднялся и посмотрел на Дэнджефилда.

– Я полагаю, эта дискуссия не касается ни меня, ни моей дочери. Если позволите, господа, я попрошу моего шофера отвезти вас в отель.

– Извините, но вас она касается, – возразил я. – Коробочка останется у меня, пока я не увижу Анджело. Таково мое условие. Дэнджефилд как-то забыл упомянуть об этом, не так ли, Сэм?

Дэнджефилд сверлил меня взглядом.

– Я могу забрать ее у вас, Которн, так или иначе.

– Лучше и не пытайтесь. Проще предложить им устроить нашу встречу.