Поднялся горячий, завывающий ветер, разметал волосы, хлестая ими по лицу. Мох, свисающий с деревьев, закрутился, раскачиваясь туда-сюда.

- Констанция! - Я повернулась к дому.

Даже на таком расстоянии, магия горела на коже, но я заставляла себя не обращать на это внимание.

- Доминик, - сказала женщина.

Мать Люка? У Люка есть мать? Он никогда не упоминал о ней прежде. Она убрала пальцы с его руки и деликатно подтолкнула.

- Давай, иди. Это пойдёт на пользу вам обоим.

На пользу? На пользу отцу и сыну пошла бы совместная игра в гольф на поле. Спасение Констанции от атаки грубой магии в моих глазах не подходило под это описание. Даже выражение лица Доминика было больше похоже на гримасу, чем на улыбку, но он поклонился нам.

- Дамы.

На всё более усиливающемся ветру, он зашагал к лачуге, придерживая одной рукой шляпу. Если у меня и были какие-то сомнения в том, что он действительно отец Люка, то в этот момент они рассеялись окончательно. Мужчина бодро шёл навстречу катастрофе, как будто не существовало другого такого места, где он хотел бы находится в этот момент, как будто каждый день боролся с грубой магией, сразу как выпет кофе с молоком, но ещё до того, как решит кроссворд. Не удивительно, что Люк всегда оставался таким спокойным, когда появлялись проблемы.

- Я уверена с твоей подругой всё будет хорошо. Некоторым из нас переход даётся труднее, чем другим, - сказала мать Люка, когда мужчина зашёл в дом.

Её голос был мягким, но его хорошо было слышно, несмотря на шум.

- Я Маргарет, - добавила она. - Я давно надеялась встретить тебя, хотя конечно было бы лучше, если бы это случилось не при таких условиях. Давай присядем?

Стульев не было, но она подняла руку, раскрыла ладонь и заросшая сорняками, пыльная трава превратилась в нечто, напоминавшее поле стадиона Ригли-фильд. Магия пугала меня, но даже я должна признать, что временами она очень даже полезна.

- После тебя, - сказала она.

Мои ноги дрожали, и я с благодарностью опустилась в пышную траву. Маргарет последовала моему примеру, изящным движением поправив юбку.

- Ты выглядишь не очень здоровой.

Я снова потянула за блузку, чувствуя себя неряшливой.

- Это из-за магии, в школе ... она зацепила меня.

Она коротко закрыла глаза тусклого, зеленого цвета, которые были и вполовину не такие яркие, как у её сына.

- Нет. Причина в другом.

- Я в порядке, - сказала я.

Мне всё утро было плохо, но если начту сейчас жаловаться, то почувствую себе тряпкой. Маргарет укоризненно улыбнулась, будто услышала ложь в интонации моего голоса.

- Сейчас намного важнее помочь Констанции. У неё больше никого нет.

- У неё есть ты.

- Я не её сестра.

Она, должна знать, что Эванджелина мертва, и так как Верити тоже погибла, нет никого, кто смог бы ввести её в мир Дуг. Я бесполезна. Несмотря на поток и магию, которая протекла по моим венам, словно кровь, у меня нет собственных сил. Я знала больше о квантовой физике, чем о магии.

- Люк часто говорил о ней. - Она сочувственно положила руку на мой рукав. - Трудно представить, что её на самом деле больше нет, не так ли?

Что-то в её мягком вопросе заставило меня ответить честно.

- Я скучаю по ней. Все ещё. Всё время.

- Ещё бы. Такая потеря и к тому же так неожиданно ... Для траура невозможно составить расписание, Мо.

Слова были неожиданно утешительными.

- Большинство людей смотрят на это по-другому.

- Большинство людей не испытывали такого рода печаль. - Тень пробежала по её лицу. - Надеюсь, мой сын не один из тех, кто сказал тебе этот вздор. Он должен знать лучше.

- Я думаю, Люк понимает. Он тоже скучает по ней. - Я вспомнила, каким он был опечаленным, когда сказал, что Верити умерла, с каким ласковым жестом положил букет дельфиниумов на её могилу. В каком-то смысле, эта потеря объединяла нас.

- Да. - Она чопорно вытерла краешек глаза. - Он показывает своё горе не так, как большинство. Он настолько сдерживает свои эмоции, что я не уверена, знает ли он, какой это причиняет ему вред.

Я вырвала травинку, удивлённая дрожью в её голосе. Казалось странным, что она была так подавлена разговором о Верити, хотя они никогда не встречались. Через поляну пронёсся крик Констанции и несколько черепиц оторвались от крыши и приземлились поблизости. Маргарет сжала мою руку, когда я собиралась встать.

- Люк позвал отца не просто так. Я бы не советовала всегда полагаться на этих двоих, - добавила она с лукавой улыбкой, напоминавшей мне Люка, - но уверяю, она не могла бы оказаться в более надёжных руках.

Я наблюдала за хижиной, которая казалась качается от всплесков энергии.

- Они же помогут ей? Люк действительно настолько хорош, как говорит?

- Лучше, - сказала Маргарет, так уверенно, что я поверила. - На самом деле, даже лучше, чем он думает. Но я бы не хотела, чтобы он возгордился, поэтому лучше не упоминать об этом. Ты ведь понимаешь.

Я не смогла сдержать смех, он просто вырвался, она засмеялась со мной, но уже через секунду снова стала серьёзной, и не могла посмотреть мне в глаза.

- Его ожидают великие дела, а он и наполовину этого не понимает. Судьба не ошибается, знаешь ли. Она не призывает того, кто не достоин.

- Судьба?

Не удивительно, что Люк всегда говорит о ней, раз Маргарет в неё верит.

- Когда я так говорю, звучит очень напыщенно, не так ли? Боюсь, когда ты замужем за патриархом - это неизбежно. Всё всегда такое торжественное и величественное. Думаю, когда подойдёт очередь Люка, он будет другим, но это будет также зависеть ...

- От чего?

Прежде чем она успела ответить, на маленькие кусочки разлетелось окно, взрыв был таким громким, что мы вздрогнули. Маргарет склонила голову набок, прислушиваясь, но не стала оглядываться. Вместо этого она уставилась в точку чуть выше моего плеча.

- Вы ... не видите?

О, Б-же. Как я могу быть такой грубой? К матери Люка? Я должна была заметить, что она следует за звуком моего голоса, а не за движениями, а также то, как Доминик вёл её через поляну.

Она слегка пожала плечами.

- Как я уже говорила, некоторым людям переход даётся труднее, чем другим.

- Простите. Люк никогда не рассказывал об этом.

Он никогда не говорил мне о своей семье.

- Когда бы он успел?

Да, действительно, но мои внутренности свело судорогой от смущения. Как я только могла проглядеть? И почему никогда не спрашивала Люка о его семье? Он много знал о моей. Почему проявил такую сдержанность? Я сомневалась, что причиной молчания могла быть его небрежность.

- Не жалей меня слишком сильно. У меня есть другие способности. - Она замолчала. - Стало тише. Ты чувствуешь это?

Воздух, казалось, постепенно разрядился, ветер сменился в приятный бриз. Звуки треска и сотрясения, исходившие от хижины, мало по малу ослабели.

Я вскочила на ноги:

- Могу я войти внутрь?

Маргарет закрыла глаза.

- Теперь там должно быть безопасно. Можно взять тебя за руку?

Меня охватил стыд. Я была готова ринуться вперёд, оставив маму Люка сидеть на земле посреди Байу. Какое же хорошее первое впечатление я оставила о себе! Я помогла ей встать, и она взяла меня под руку.

Когда мы приблизились к хижине, я оглянулась и увидела, как исчез зелёный травяной покров. Отличный трюк. Маргарет наверняка была бы знаменитостью у соседей в моём районе.

Люк открыл дверь, одной рукой упираясь в верхнюю часть дверной рамы, и я чуть не споткнулась на неровной поверхности. Я совсем забыла, насколько он красив, его мускулистое тело и лицо, будто вырезанное из янтаря. Магия лишь усиливала этот эффект. Линия на моём запястье начала сильно пульсировать, и я бездумно шагнула прямо к нему. Он ухмыльнулся, немного устало, чем обычно, но также заносчиво.

- Маман, - сказал он, не отводя от меня взгляда, в его глазах сверкали азарт, вызов и горячность. - Спасибо за заботу о Мышонке. Что ты думаешь о моей девушке?