— Я не знаю. Извините за беспокойство. Я пойду, — сказал пилот. Он достал визитную карточку из нагрудного кармана куртки и протянул ее Кей. — Дай мне знать, когда будешь готова поговорить. Я думаю, ты сможешь помочь.

Он вышел через переднюю дверь.

— О чем он говорил? — спросила мама, провожая его взглядом. — Что, по его мнению, ты такого сделала?

— Давай... Давай присядем, — сказала Кей.

Через мгновение обе сидели за кухонным столом. Мама взяла одну из кружек с кофе, обхватив ее обеими руками и дуя на пар. Кей внимательно наблюдала за ней, не зная, как начать.

— Ты злишься на них? — Спросила Кей. — За то, что они сделали это, подожгли города? — Она не могла сказать напрямую, сказать про отца. Она не хотела, чтобы это стало реальным.

— На кого? На драконов? — Мама задумалась на мгновение, глядя в никуда. — Я не знаю. Прямо сейчас я думаю, что злюсь на него. Почему ему надо было... Почему ему надо было лезть туда со своей чертовой храбростью? Он должен был подумать лучше... Он должен был подумать...

Ее голос сорвался, и она отвела взгляд, грязные волосы упали ей на лицо. Кей накрыла своей рукой руку мамы, и так они и сидели, сцепив руки вместе. Мама молча плакала. У Кей у самой щипало глаза, и она сжала зубы, чтобы сдержать плач. Они обе изо всех сил старались удержаться от всхлипывания, и она подумала - что произойдет, когда они больше не смогут сдерживаться.

Спустя некоторое время, секунды или минуты, мама откинулась на спинку стула, отпустив Кей, потерла своё лицо и улыбнулась, словно была в порядке, искусственной, вымученной улыбкой.

И Кей произнесла:

— Мам, мне нужно кое-что тебе рассказать.

Федеральное Бюро Пограничной Охраны было в той части, которая горела в ту ночь, будто драконы знали цель. Бюро — наряду с департаментом шерифа, который также сгорел — открыло временные офисы в спортзале Средней Школы Серебряной Реки. Кей и ее мать стояли в открытом дверном проеме, глядя на хаос. Дюжина рабочих настраивали временные офисные перегородки; другая группа техников тянула километры проводов между столами и настраивала телефоны и компьютеры. Другие люди в костюмах носились по всему этому от одного компьютера к другому. Снаружи, были припаркованы фургоны новостей, кишащие репортерами и камерами. Телефоны звонили, люди кричали.

Кей гадала, что они вообще делали сейчас. Люди теперь все время пересекали границу... по крайней мере, военные. Она думала, что работа бюро будет практически закончена. Но люди продолжали звонить. Военные ничего никому не говорили, таким образом, люди названивали в бюро.

Ее мать не возвращалась к работе со дня пожара, как и Кей не возвращалась в школу. Стоя в дверях, мама обняла Кей за плечи. Девушка не знал, этот жест предназначался, чтобы успокоить ее саму или ее мать.

В конце концов, мама менее сердилась, что девушка пересекла границу и встречалась с драконом, чем летала на нем. Они давно спорили о том, насколько опасно это было, что Кей могла погибнуть, и о чем она думала, и так далее. Кей пыталась объяснить, насколько они были внимательны, используя ее альпинистское снаряжение.

- Тебя могли убить, и я бы никогда об этом не узнала, - сказала мама, и Кей нечего было на это ответить.

Когда они приехали в контору, люди разглядывали их, а репортёры фотографировали. Они были знаменитыми, полагала Кей. Фотографию с похорон — ту, которую видел капитан Коннер — разместили в большинстве газет страны, на сотнях сайтов и показывали по всем новостным каналам.

Не помогало то, что никто не знал, что им сказать. Если бы это был кто-то другой, Кей бы тоже не знала, что сказать.

Прямо к ним подошёл мужчина средних лет в костюме без галстука и с расстегнутым воротником рубашки.

— Элис, вам не стоило приходить. Вам нужен отдых. Столько времени, сколько понадобится...

Мать Кей отвела мужчину — директора регионального бюро, ее босса — в сторону и тихо заговорила с ним. Кей ждала, чувствуя, что ее сейчас стошнит. Может быть, вся эта ситуация — реактивные самолёты, новости, пожар — была неминуемой, а, может — она послужила этому причиной. После того, как они с Артегалом познакомились, мир стал разваливаться на части. Он все ещё разваливался. Чем больше Кей об этом думала, тем больше у нее голова шла кругом. Она продолжала думать, что должна была рассказать папе про нее и Артегала. Она не должна была хранить от него секреты. Если бы она сказала, может быть, ничего из этого и не произошло бы. Может быть, может быть, может быть...

Временное бюро присвоило себе классную комнату и превратило ее в конференц-зал, сдвинув парты в центр комнаты и расставив вокруг них стулья. Директор проводил Кей и ее мать туда, и предложил им сесть, что они и сделали рядом друг с другом в тихой холодной комнате. Он искоса бросал на Кей странные взгляды, словно пытаясь поверить в то, что рассказала ему ее мать. Пытаясь представить ее с драконом.

Никто из этих людей ничего не знал о драконах.

— Лучше так, — говорила мама. Она говорила ещё какое-то время, но Кей не слушала. Звук голоса матери тревожил ее. — Тебе лишь один раз нужно объяснить все. Я все время буду с тобой. Ничего не утаивай.

Потом Кей поняла. Директор отправил их сюда, чтобы они ждали. Ему нужно было связаться с остальными, с теми, кто имеет к этому отношение. Кей не знала, кто это будет, и сколько их. Наверное, полиция. Они арестуют ее, и она никогда не выберется из заключения.

В некотором роде, ей было безразлично все, что случилось после пожара. Ничто не имело значения. Она сделала что-то восхитительное, невероятное, а сейчас расплачивалась за это. И ничего из этого не имело значения. Она представила своего отца, вспомнила его взгляд, когда он остановил ее за превышение скорости. Тот ироничный взгляд. Почему вообще она думала, что у него будет это выражение лица, когда это было намного хуже? Потому что, наверное, он бы понял. Она быстро вытерла глаза, чтобы не разреветься.

Мама внимательно смотрела на нее. У них обеих был одинаковый остекленевший взгляд, подумала Кей. Правда, никто бы не осудил их за это после того, что произошло. У нее скрутило живот.

— Твой папа беспокоился о тебе, — мягко сказала мама. — Мы разговаривали об этом. Ты много времени проводила одна, делая Бог знает что. Но он не позволил мне рыться в твоей комнате. Он сказал: «Дай ей ещё немного времени. Спорю, она признается, что бы это ни было. Она хороший ребенок». Так он сказал.

Кей хотела сказать матери остановиться. Просто замолчать. Это заставляло ее плакать, а она не хотела плакать, не тогда, когда собиралась разговаривать с полицией.

Мама горестно улыбнулась дрожащими губами.

— Он был прав. Он всегда был прав. Я просто пытаюсь представить, что бы он сказал об этом. — Она вытерла слезы основанием ладони.

Кей прикусила губу и отвела взгляд.

— Прости, — ее голос был не громче шепота.

Больше они ничего не говорили.

Когда дверь в классную комнату открылась, Кей встрепенулась и испугалась. Она не думала, что сможет ещё когда-либо испугаться, но ее сердце бешено заколотилось. В комнату вошло полдюжины мужчин в армейской униформе, а вместе с ними ещё полдюжины в костюмах. Один из них нес полную охапку канцелярии, демонстрационную панель и дюжину папок с документами. Мама встала и положила руку на плечо Кей.

Кей узнала двоих из военных: генерала военно-воздушных сил с телевидения, генерала Бранигана, и капитана Коннера.

Один из парней в костюмах раскладывал листки с демонстрационной панели на столе. На них были увеличенные копии фотографий Кей, летящей на Артегале, один из снимков был сделан из реактивного самолёта, который обнаружил их. Может быть, они мне не поверят, подумала Кей. Она бы сказала, что это она, а они бы не поверили, что ребенок может сделать подобное. Тогда она бы смогла пойти домой.

С серьезным, суровым выражением лица генерал снял фуражку и подошел к матери Кей. Он излучал авторитет и беспрекословное уважение к себе. Но Кей чувствовала растущую злость. Скорее всего, он был одним из тех, кто послал истребители через границу, что послужило причиной атаки драконов. Так была ли в этом вина драконов? Или генерала?