ПРЕПОДОБНЫЙ ФЭЙРСТОУН ИМЕЕТ ОТВЕТЫ. ВОЗМОЖНО, И ДЛЯ ВАС ТОЖЕ.

И это напоминает ему о Макалоувилле, о церкви, в которую ходил ребенком. А не поискать ли совета у преподобного Фэйрстоуна… Преподобный что есть мочи вопит о Конце Света и Семи Казнях Египетских, одна из которых — саранча. Рик выходит оттуда, как в дурмане, став беднее на сто долларов. К сожалению, душе его от этого не легче.

С книгой дела тоже неважные. Лучшее предложение, которое смог получить его агент, исходит от небогатого издателя, который требует предварительной оплаты тиража величиной не менее трех тысяч экземпляров, но даже на этих условиях сделка не заключается. Зато неожиданно запускается фильм о его подвигах, и тогда начинается сущий кошмар. Все мгновенно выходит из-под контроля, поскольку доверено стареющему режиссеру и двум актерам на главные роли с талантами продавцов магазина сэконд-хэнд. В последующие восхитительно кошмарные дни Рику приходится наблюдать, как проект проваливается прямо на глазах, когда актер, играющий его (разжиревшая тридцатидвухлетняя бездарность), и актриса, играющая Джейни (брюнетка шлюховатого вида), сливаются в объятиях, а саранча (тварь с ухватками, позаимствованными прямо со студии «Маппет-шоу») валится на них обоих. В воздух летят эпитеты, так и напрашивающиеся на судебные иски, все расходятся на обед, а Рик в скорбном одиночестве остается стоять на площадке.

К этому времени Джейни уже почти не видит в нем того героя, за которого вышла замуж, и поэтому не в состоянии скрыть досаду. Профессор Прайс, чье терпение вот-вот лопнет, а тревога за дочь все растет, обрушивается на Рика с силой пресловутого дамоклова меча.

Неизбежное грянуло, и Джейни просит развода. Она уже успела найти замену Рику: полисмена, чудесного парня, прямо из пятидесятых, который недавно получил награду за храбрость. Новоявленный герой спас женщину, ее тринадцать детей и семь собак из трейлера, загоревшегося от ночника. Полисмен, Фрэнк Эмерсон, имеет постоянную работу, твердые принципы и, подобно Джейни, мечтает о потомстве.

Рик теряет работу в лаборатории, переезжает в другое место, а когда в одну из ночей прокрадывается в дом, чтобы забрать свой бесценный фильм — его воспоминания, его славу, единственное, что у него осталось, — то приводит в действие новую охранную систему, установленную Фрэнком Эмерсоном для невесты. В дом врываются полицейские (все друзья Эмерсона), надевают наручники на Рика и принимаются оживленно обсуждать барбекю, которое устраивают Джейни и Фрэнк в следующий уик-энд. Эмерсон с чувством, которое выглядит как искреннее участие (в конце концов, он чудесный парень), обнимает за плечи закованного Рика и советует:

— Тебе нужна помощь, Рик. Профессиональная помощь.

Рик принимает совет. Идет к шринку[3] — грузной рыжей особе, страдающей нарциссизмом, как все люди ее профессии, — и та объявляет ему о том, что мы уже знаем: у него синдром позднего стресса.

Что с этим делать? Три совета миссис Роув.

1) Присоединиться к группе нуждающихся в помощи ветеранов, где вы найдете людей, с которыми можете общаться, и вместе решить проблему.

2) Одновременно предложите ваши услуги городу, школе, музею, Ассоциации молодых христиан. Каждый район, каждый город нуждается в герое.

3) Найдите работу, которая обеспечивает постоянный приток адреналина, нервное возбуждение, ту самую лихорадку, которая называется «снова быть главным», иными словами, опять оказаться в седле.

— И еще, — добавляет она, — сходите постригитесь. И побрейтесь. Он идет в парикмахерскую Стрижется и бреется. Ведет беседы в начальной школе. При этом он догадался захватить свой фильм, который показывает малышам, пока учительница, подбоченившись, стоит в сторонке. Дети плюются жеваной бумагой, и комок попадает в него. У одной девчушки имеется кукла Барби, принцесса-воин, у другой — шикарный Малибу-Кен с симпатичным «партнером Брайаном», у мальчишки — радиоуправляемый спецназовец. Короче говоря, они не впечатлились. В конце концов, видеорепортаж — это всего лишь видеорепортаж. Они уже все смотрели по телевизору.

Когда запись кончается и он встает перед классом, одна маленькая девочка говорит:

— Зачем вам понадобилось убивать их? Животных нужно беречь. Создавая их, мать-природа тем самым говорит, что любит нас, верно, миссис Спринт?

— Недавно мы обсуждали исчезающие виды, мистер Роу, — поясняет учительница.

— А они и были единственными в своем роде, мистер Роу, — визгливо вступает мальчишка. — Исчезающий вид, а вы их уничтожили. Почему?

Лицо учительницы превращается в морду саранчи. Дети становятся маленькой саранчой. Шорох трущихся друг о друга ног насекомых. Пал становится коричневым от «табака». Мы слышим голос девочки:

— Я рада, что он не мой папа!

И все расплывается… чтобы через мгновение резко сфокусироваться на…

Гигантском насекомом, нарисованном на боку того, что предположительно является фюзеляжем самолета. Картинка уменьшается, и мы видим, что на самом деле перед нами «форд»-фургон с черной надписью «Зиплок Экстерминейторз» на боку и грубыми стальными усиками на крыше. А вот и Рик, старательно, но неуклюже рисующий морду огромного таракана. Он успел изобразить еще несколько насекомых, не страдающих особенным сходством с оригиналом: что-то вроде беременных тараканов и безголовых термитов. Это его новая работа, и он честно старается выполнять ее. Мы следуем за ним в очередной дом его списка и получаем поистине леденящее впечатление.

Крупным планом дается убогое строение на высохшем газоне, с вопящими детьми, скандалящими родителями. И там, в темноте, если присмотреться, можно увидеть шевелящийся ковер.

Рик моргает, прищуривается и… да, это тараканы! Здесь, в обычном мире, куда больше насекомых, чем в лаборатории профессора! Рик стоит как вкопанный, а дети, липкие от слишком большого количества кока-колы и хронического неумывания, кишат вокруг него, постепенно подталкивая к живому ковру. Еще несколько минут — и он начинает обрабатывать дом спреем: ковер, диван, стены и ребятишек.

Далее в ускоренной съемке мы проходим-пробегаем с ним весь рабочий день: термиты, домашние муравьи, надоедливые пчелы, мыши, такие грязные, что выглядят насекомыми, Последний кадр: Рик рисует на боку фургона ублюдочного Чарли Брауна[4] с крестиками вместо глаз, и все снова расплывается…

Вечером Рик прибывает в местный клуб, на первую встречу с нуждающимися в помощи ветеранами. И чувствует себя словно рыба на песке. Эти ветераны — либо массивные гиганты в защитных комбинезонах без рубашек, с лозунгами вроде «Убей всех!» и «Господь их различит!», вытатуированными на каждом дюйме кожи, либо жилистые коротышки с мрачными глазами серийных убийц. Они толкуют об ужасах «Нама», о газовых атаках «на Заливе», о «пещерах Афгана», и Рик с выражением молодого Тома Хэнкса на физиономии едва сдерживается, чтобы не дать деру. Но настает его очередь говорить, разделить с ними свои ужасы, и все глаза устремляются на него.

Они ждут: стареющие переселенцы, бородатые байкеры, жилистые параноики. Ждут, пока он откроет рот. И Рик, не в силах совладать с собой, выпаливает:

— Для меня там не было ничего ужасного. Мне понравилось.

Его глаза слезятся.

— Честно говоря, мне этого недостает. Я хочу, чтобы все снова вернулось.

И неожиданно весь зал заливается слезами. Ветераны повскакивали с мест, сгрудились вокруг негр, и все плачут. Мясистые татуированные ручищи тянутся к нему, рискуя задушить в общих объятиях.

— Мы знаем, о чем ты, Рик. Нам тоже этого не хватает.

Когда встреча заканчивается, Рик ускользает, идет по темной улице (в машине, разумеется, полетел ведущий мост) и слышит за спиной шаги. Это Чи-Чи Эскаланте, один из жилистых параноиков с печальными глазами. Хуже того, он еще и испанец, то есть существо, которому ни один порядочный американский парень из Макалоувилля органически не может доверять. У Чи-Чи на щеке шрам, и в довершение всего этого ужаса он еще и ухмыляется.