– При том, что мы с вами уже четвертый день за зря небо коптим. Мы ничего не делаем: ни хорошего, ни плохого. А посему совещание по вопросу о смысле жизни в нашем шалаше считаю открытым. Кто хочет слова?

В предвечерней тишине леса было отчетливо слышно далекое «ку-ку». За оврагом в пионерский горн дудел пастух. Оттуда слышалось мычание, хлопанье хлыста и крики подпасков: «Э-эй, комолая! Куда понесло?» Вероятно, стадо уже потихоньку шло к деревне. До нашего слуха долетал приятный церковный звон. Дилинь-дон! Дилинь-дон! Дилинь-дон!.. - захлебывались многочисленные колокольчики.

– А мы с Юркой уже говорили на эту тему, - сказал Лешка. - И он знаете что предлагает? Вот чудак! Чтобы мы отказались от всех папо-маминых продуктов и начали бы самостоятельную жизнь!

При слове «самостоятельную» Лешка поднял указательный палец и засмеялся.

– Ого! Интересный разговор. Прямо в яблочко попали, - улыбнулся Владимир Сергеевич. - Ну и на чем же вы порешили?

– А ни на чем. Не выдержим!

– А сколько дней будут продолжаться ваши, то есть наши, испытания? - спросил Владимир Сергеевич.

– Я предлагаю весь шалашный период.

– Веселенькая затейка! - пробурчал Лешка. - Обалдел!

– А я стою за это испытание, - вдруг обрадовано сказал Владимир Сергеевич. - Это любопытно придумано. Итак, голосуем. Кто за самостоятельную жизнь? Кто против? Кто воздержался?

Лешка поднял руку.

– Против нет. Воздержался один, - сказал Владимир Сергеевич. - Но так как меньшинство подчиняется большинству, то завтра мы все начинаем трудовую жизнь. На имеющиеся у нас продукты накладывается вето, что означает запрет. Кто не работает - тот не ест! Ура, товарищи!

– Подождите, а у меня вопрос, - сказал Лешка. А как быть с одеждой, кастрюлями, топором и другими вещами? Их что, придется сдавать?

– Нет, сдавать не будем, - ответил Владимир Сергеевич.

– Но ведь эти вещи не наши, а пап и мам!

– А мы предположим, что мы их взяли в долг или нам, так сказать, их подарили.

– Ладно, - вдруг торжественно сказал Лешка. - А давайте также и продукты и деньги возьмем будто в долг или предположим, что нам их подарили. Вот и весь выход из положения!

– Товарищи, - будто стоя на трибуне, официальным голосом сказал Владимир Сергеевич, - мы, кажется, этот вопрос решили, и вновь к нему возвращаться уже нет смысла.

– Но что мы будем есть на ужин? - закричал Лешка. - Ни-че-го, - по складам разъяснил Владимир Сергеевич. - Это даже полезно. Один врач говорил: завтрак съедай сам, обед подели с другом, а ужин отдай врагу. В общем, теперь мы с вами несчастные сироты! Но у нас есть голова, руки и ноги.

И словно для того чтобы лишний раз показать свои ноги; Владимир Сергеевич стал затаптывать костер.

Но в этот вечер мы все-таки поужинали. Мы съели колбасу, привезенную из Москвы.

И не оттого, что у нас не было воли отказаться от нее, а лишь для того, чтобы ее не выбрасывать: к утру она могла протухнуть.