— Уберите арбузы, — подал я голос откуда-то изнутри. — Кислоро…

— Ой, — она отпустила меня. — Прости, — улыбнулась она. Я же старался отдышаться. — Ты ранен?

— А это лазарет?

— Да.

— Тогда да, — нахмурился я. — И вообще, кидаться на детей запрещено законом. Сексуальное домогательство!

— Чего?! — ее глаза стали как два блюдца.

— Да, я невинная жертва нападения опасной развратницы.

— Ах ты, мелкий! — она схватила и начала трепать меня по волосам. — Сейчас тебе ухо откручу.

— Ваши эротические фантазии меня не волнуют, — огрызнулся я. Не знаю, что на меня нашло, но подшутить над ней очень хотелось.

— Ну, ты сейчас получишь, — она закатала рукав.

Но тут к нам зашла Исанэ.

— Мацумото-сан, что вы делаете? — возмутилась она. — Отпустите его, он только недавно пошел на поправку.

— Да этот паразит наезжает на меня, — надулась эта тетка.

— Хватит, он же ребенок.

— Ладно, ладно, — махнула она рукой. Я же отвернулся. — Как звать-то тебя?

— Не знаю, — буркнул я.

— Не знаешь? — удивилась она.

— Он только прибыл, а потом напали пустые, — ответила Исанэ.

Эта Мацумото смутилась. Ага, наезжать на ребенка, который всего ничего тут и умер молодым, не самая хорошая вещь.

— Ну, ты это, — замялась она. — Извини. А вообще, приток душ стал немного ослабевать. Похоже, война в мире живых закончилась, — сказала она своей подруге.

— Да, Капитан Унохана сказала, что там скоро все закончится, — ответила ей Исанэ.

— А что там сейчас? — спросил я.

— Ну, в Мире Живых Мировая война идет, — заявила она. — Кажется, вторая. Сейчас все работают в штатном режиме постоянно. Душ прибывает много, а пустых становится все больше.

Я ничего не сказал. Где-то я это уже слышал. Не помню точно. О войне я точно знаю. Логично предположить, что умер я как раз там. Это значит, я просто жертва войны и родных у меня, скорее всего, нет. Они или живы, или…

— А могу я как-нибудь найти своих родных? — спросил я. — Мы же вроде души, должны уметь такое. Или нет?

— Ну, — смутилась синигами. — У нас редко встречаются родные. Руконгай слишком большой, потому мало кто находит друг друга. Обычные души не могут чувствовать других. На это способны только синигами.

— Тогда я хотел бы стать синигами, — решил я. — Мне все равно некуда идти и некуда возвращаться. Все, чего я хочу — узнать кто я.

— Прости, малыш, но это пока невозможно, — потянулась офицер Готей 13. — Тебе бы подрасти на пять лет, тогда-то и сможешь поступить в Академию. Там уже скажут, сможешь ты стать синигами или нет.

— Пять лет, значит?

— Ага.

— М-да, — тяжело вздохнул я. — А что меня ждет дальше?

— Ты о чем?

— Ну, вылечат меня. Не станут же синигами возиться с ребенком. Меня точно куда-то выкинут, — спокойно сказал я. — Иллюзий я не питаю, потому хочу узнать сразу, к чему готовиться.

Они не решались ответить. Вероятно, такого, как я, и лечить было не нужно, но меня сюда привели и вылечили. Так что остаться не позволят.

— Я помогу, — встала эта рыжая бестия, и так резко, что я аж перепугался. — У меня есть знакомая в десятом районе, попрошу за тобой приглядеть. Ей как раз нужен помощник в магазине, а ты, видно, не из тех, кто брезгует работой.

— Хех, — усмехнулся я. — Благодарю…

— Вот и чудно, — улыбнулась девушка. — А насчет имени, буду звать тебя… Карасумару.

— Ворон?

— Да, и вправду, на ворона ты еще не тянешь… Когарасу подходит тебе больше…

— Пф… хихихи, — в кулачок захихикала Исанэ.

— Че? — у меня дернулся глаз.

— Шутка, Карасу-тян, шутка. Этого тебе хватит, — она потрепала мои волосы. — Так что как поправишься, так и поговорим.

— Ну, ладно, — пожал я плечами.

— Давай сменим бинты, — сказала Исанэ.

Она перевязала меня. Я с облегчением заметил, что глаз не потерян. Он на месте и я прекрасно им вижу. Хорошо. А то я уже испугался. Ран на мне было немного. Только один большой порез на спине и куча мелких порезов по всему телу.

После перевязки мне дали выпить еще какое-то зелье, а затем уложили спать.

Ночь прошла спокойно, только, кажется, ко мне кто-то заходил и осматривал. Это или Исанэ, или кто-то из врачей. Почувствовав приближение, я на миг открыл глаза и увидел какого-то, а потом быстро уснул…

— Значит, глаз на месте? — спросила Рецу Унохана своего лейтенанта. — Удивительно. Я была уверена, что его не было.

— Что это может значить, Унохана-тайчо? — заволновалась Котецу.

— Только то, что мальчик способный, — кивнула она, решив сама все обдумать и не волновать лейтенанта. — Я очень удивилась, что ты принесла его к нам в бараки. Все же ты могла бы вылечить его на месте.

— Но он же еще ребенок и…

— Я знаю, — вздохнула капитан. — Я не обвиняю тебя. Но пойми, что мы не можем помочь всем и каждому. Я сама знаю, что этот мир несправедлив. Наша задача спасать жизни, но сейчас тяжелое время и какому-то синигами, возможно была нужна твоя помощь. А этот синигами возможно бы спас еще больше жизней. Я не прошу тебя оставлять детей умирать. Но понимай, что мы очень ограничены. А учитывая политику Совета, мы должны быть как можно более оперативны. Пустых становится все больше, и терять время нам нельзя. К тому же, как с ним быть потом? Мы оставить его не можем.

— Да, капитан, — погрустнела Исанэ. — Мацумото-сан сказала, что подыщет ему семью. Он изъявил желание стать синигами и…

Рецу нравилась наивность и доброта своего лейтенанта. В этом прогнившем и алчном мире такие люди нужны, ведь только они сохраняют чистоту своих сердец.

— Завтра я осмотрю мальчика, — вздохнула она.

Все же нужно проверить его. Мало ли что могло случиться с ним из-за пустых. К тому же, по словам Исанэ, мальчик очень спокоен и серьезен, что для детей его возраста редкость. Он же только умер, а тут такое. Необычный ребенок, одним словом.

— Благодарю, — кивнула Котецу и вернулась к работе…

— Карасумару-кун! — позвала меня Момото-сан. — Отнеси заказ Тегучи-доно! — крикнула она и поставила коробку на столик.

— Есть!

Я подскочил, взял посылку, отдал честь и понесся по нужному адресу. Тегучи-доно — постоянный клиент кондитерской Момото Куроки. Лучшие сладости 10-го района только у нас, в Кондитерской Черного дерева. А я лучший посыльный, поэтому мне такие большие заказы не раз доверяли. Давно привыкли ко мне. За три-то года моей жизни.

Вылетаю из магазина и устремляюсь по дороге, легко лавируя между людьми. Бегать я умею. Несмотря на низкий рост и худое тело, я очень быстр. Самый быстрый в нашем районе.

Влево, вправо, перепрыгиваю зазевавшегося старика, который на меня и внимания не обратил: привык уже, устремляюсь вперед. Ускоряюсь.

Босые ноги без проблем несут меня к цели. Раньше было больно бегать, а теперь я обувь сам не ношу. Удобную просто найти не могу. А босым я привык быть.

Дальше особо большая толпа. Нехорошо.

Сворачиваю влево и по коробкам у стены запрыгиваю на крышу. Бегу поверху. Тут никого нет, и я могу не сдерживаться.

— Доброе утро! — сказал я, оказавшись у окна старушки Миро. Я тут постоянно пробегаю. Она мне только махнула рукой. А раньше ругалась, что я тут ношусь. Ко всему люди привыкают.

Прошло уже три года с тех пор, как я оказался в Руконгае. Это место одновременно хорошее и плохое. Я даже запутался в своих собственных суждениях. Нравится мне тут или нет.

Вот, например, время тут остановилось в средневековье. Я точно помню, что при моей жизни были неплохие технологии, по крайней мере компьютеры я где-то видел, а тут никто о прогрессе даже не помышляет.

К тому же тут есть еще одна солидная проблема. Сейретей — обитель синигами. И чем ближе районы к нему, тем они спокойнее. А чем дальше, тем небезопаснее там находится. С 60 по 80-ые вообще рассадник преступности. Вот о чем я говорил, когда невзлюбил синигами. Их слишком мало, чтобы помогать и защищать всех. Да и аристократии, которая составляет Совет 46-ти, плевать на жителей Руконгая, потому принимать много синигами они не хотят. Могли бы хоть полицию создать, но платить за это никто не будет.