— А если бы я не вернулась? Ты даже не стал бы переживать за меня?

— Нет, — его голос был сух, тих, словно выжат, я же прикусила губу и задумалась над его ответом. Действительно, нахера вообще ему за меня переживать. Мы не друзья, не приятели, не любовники, просто оказались в одной яме — всё легко и просто. — Это был твой выбор, Лалит.

И здесь было не к чему придраться. Твою мать, хоть кто-то уважал мой выбор. Я улыбнулась и подложила руки под грудь, наконец перестав играть в гляделки.

— Папа никогда не уважал его, именно поэтому я сбежала.

— Что он сделал? Так просто не сбегают.

— Он убил моего парня, Николас, посчитав его недостойным. Просто взял и отправил в тюрьму. Подставил его. Эрик повесился в камере, — я прошептала это тихо, едва слышно, но мистер сама привлекательность слышал, я ощутила, как он понимающе кивнул и отвернулся, проявив такт... ну или безразличие.

Мне захотелось спать.

— Спокойной ночи.

***

На удивление мое пробуждение не было страшным: у меня не болела голова, меня не тошнило, более того, я ощущала себя живым человеком, просто поздно легшим спать. Я даже не испытывала жажды и с восхищением вспоминала коктейль Рэя, рецепт которого нужно было обязательно взять. Кажется, в его состав входила водка и что-то ещё, и что-то ещё, и что-то ещё. Ох, Господи, там было полно ингредиентов. Сейчас я с трудом вспоминала названия бутылок, мелькающих в его руках, когда он делал этот чудо-коктейль.

К черту коктейль.

Я открыла глаза, надеясь увидеть Николаса, но, как и предполагалось, его не было в постели, что позволило мне как следует вытянуться и обхватить подушку руками. Сладкая истома потекла по мышцам, и я удовлетворенно застонала, вытянув ноги еще сильнее. Вставать совершенно не хотелось, хоть я и учуяла аромат крепкого кофе, стоящего где-то неподалеку, буквально за моей спиной. Чтобы посмотреть на его источник, мне нужно было повернуться — поворачиваться было до ужаса лень.

Оголенные ягодицы приятно холодило воздухом.

Одергивать платье было тоже лень, поэтому теперь я просто надеялась на то, что Николаса не было в комнате. Блядь, как всегда мои надежды оказались напрасными.

— А ты не перестаешь удивлять.

Я разочарованно закатила глаза и медленно повернулась на его голос. Он стоял держа в руках чашку, источавшую этот горький аромат кофе, голый по пояс, с еще влажными после душа аккуратно причесанными волосами, в свободных спортивных штанах, наподобие таких, что носил дома. Опять же босой и по-утреннему свежий, прямо как его свежесваренный кофе. Я же прекрасно понимала как выгляжу после сна.

Брр, просто не думать-не зацикливаться-не стесняться.

— Стараюсь, — я недовольно ворчала пока вставала с кровати и шла по направлению к ванной. Половины слов я, кстати, не могла разобрать сама, потому что это была жалкая-жалкая попытка скрыть смущение. Николас проводил меня загадочным взглядом, который оборвался на двери, захлопнутой мною, но не закрытой. Я не считала нужным от него прятаться, думая, что на самом деле он совсем не тот, от кого бы я прятаться хотела, а ещё я надеялась, что он воспримет это как приглашение.

Потому что этот день вполне мог быть последним для нас.

Потому что к вечеру мы могли расстаться, разойтись, разъехаться по разные горизонты и потому что в будущем мы могли уже не встретиться. Никогда. И это слово пугало, вызывая в душе что-то напоминающее отчаяние, тихое тлеющее отчаяние, от которого хотелось убежать. Я же предпочла заглушить его мыслями о скорой встрече с отцом и безопасности, которую он мог мне гарантировать. Хотяяяя, это тоже спорный вопрос.

Чтобы привести себя в порядок мне потребовалось около трех минут. Повторный удар гонга за стеной — любитель реслинга переключился на бокс, — отсчитал начало раунда, и пока боксеры навешивали друг другу тумаки, я стояла напротив зеркала и пялилась на свое отражение, в котором в ответ на меня пялился мой второй размер, так не понравившийся мистеру мудаку.

Становилось невыносимо грустно, и я оперлась о раковину руками, опустив голову и разглядывая ржавые на ней разводы. Жирными, кроваво-рыжими пятнами они стекали по её боками и концентрировались в центре, придавая ей совершенно запущенный жалкий вид.

Новый день начинался с непонятной тоски, вцепившейся в мое сердце.

Быть может, это было предчувствие, гнетущее мерзкое предчувствие, от которого холодели ладони.

Дверь за спиной открылась совершенно бесшумно, и я подняла взгляд, в отражении зеркала натыкаясь на мистера мудака, застывшего в её проеме. Он был невозмутимо уверенным в том, что я его не прогоню.

И он был чертовски прав.

Я распрямила спину и продолжала наблюдать за его последующими действиями, такими же решительными и твердыми, как все его действия, начиная с самого первого, когда он запрыгнул в мою машину и нагло приставил пистолет к моей скуле. Блядь, это было так давно. Слишком давно, чтобы быть правдой. Сейчас я даже не представляла, что со мной было, если бы этого не случилось, ведь тогда он убил бы меня не задумываясь.

И этого самого момента никогда бы не произошло. Только представьте как непредсказуема судьба — я осталась жива не благодаря тому, что он не смог в меня выстрелить тем утром, а благодаря тому, что из миллионов машин он сел именно в мою.

Николас остановился за моими плечами и посмотрел в зеркало, тягуче медленно скользнув взглядом по моей фигуре. Моя грудь выдала меня с головой затвердевшими в миг сосками, и я ощутила близость его члена, спрятанного за тканью штанов, своими ягодицами. Мне было страшно шелохнуться, двинуться навстречу, даже вздохнуть, будто я опасалась что он уйдет, испарится, исчезнет.

А я не хотела, чтобы он исчезал. Правда.

Его горячие пальцы провели ласкающую линию вдоль моего позвоночника и остановились на основании поясницы.