Когда преступники знают, что в квартирах накапливаются большие объемы наличных денег, их не останавливает ничто. Воры лезут с крыш в окна высотных зданий, используя альпинистское снаряжение. Взламывают самые изощренные металлические входные двери. Разыгрывают целые спектакли для проникновения в дома, где есть охрана. Но в большинстве случаев им и придумывать ничего не надо, учитывая бездарные архитектурные проекты наших домов, как будто специально созданных для домушников.

Помимо воровства следует ожидать всплеска всех видов корыстных преступлений. Впрочем, он уже начался. 2008 г. завершился целой серией дерзких разбойных налетов на инкассаторов, отделения Сбербанка, дачи и квартиры граждан.

Парадоксально, но факт. В большинстве стран по итогам 2008 г. преступность выросла. У нас — снизилась. Причем по данным уголовной статистики — общее число преступлений снизилось на 10,4%, краж — на 15,4%, краж из квартир и домов — на 22,4%, грабежей — на 17,3%, разбоев — на 22%.

Изучая много лет российскую преступность, могу со всей определенностью заявить, что уголовная статистика вновь стала полностью управляема. Она не отражает реального положения дел. То, что зафиксировано в статистике, это и есть "мнимая латентность", то есть "подгонка" показателей преступности для создания видимости благоприятного положения.

Приведу простой факт. Милиция Москвы отрапортовала, что за 2008 г. в столице снизилось число угонов автотранспорта. Одновременно в ноябре-декабре 2008 года все страховые агентства Москвы пересмотрели страховые тарифы из-за роста преступных посягательств на автомобили.

Если ввести контрольные показатели по другим видам преступлений, то везде будут видны симптомы искажения реальной картины преступности. Это касается даже убийств — наименее латентного вида преступлений. На протяжении пяти последних лет руководители правоохранительных органов постоянно рапортуют о снижении числа убийств. Но читатель должен знать, что у нас есть ДВЕ СТАТИСТИКИ УБИЙСТВ. Первая — это собственно уголовная статистика (данные ГИАЦ МВД) о зарегистрированных убийствах и покушениях на убийства, а вторая — медицинско-демографическая, о числе умерших в результате убийств. Почему-то эти два вида статистики никогда не совпадают. Постоянно убитых по медицинской статистике больше, чем по уголовной. В отдельные годы ("боевые" 90-е) разрыв был в 1,5 раза. Сейчас разрыв поменьше, но всё же он есть. По итогам 2008 г. разница примерно в 5 тыс. трупов (20 тыс. трупов по уголовной статистике и 25 тыс. — по медицинской). Поэтому понять, что снизилось, а что увеличилось, весьма трудно.

Но и это еще не всё. В эти же годы растет количество без вести пропавших граждан, судьба которых осталась не установленной. Попробуем разобраться с вопросом исчезновения людей. За 2008 год зарегистрировано 147,4 тыс. заявлений о безвестном исчезновении граждан. Установлено было без заведения розыскных дел (т.е. без проведения оперативно-розыскных мероприятий) 75,3 тыс. человек. В отношении 72,2 тыс. человек должен был проводиться розыск. Но в розыск в 2008 году было объявлено 71,4 тыс. человек. Куда делась почти 1 тыс. человек? Из тех, кто был объявлен в розыск в 2008 году, к началу 2009 года осталось не найдено 5475 человек. Из них 1488 женщин, 365 несовершеннолетних. Сколько убитых среди этих 5475 исчезнувших людей? Никто не знает. Но исследования, которые проводились в предыдущие годы, показывают, что не менее 30%.

И это данные только об объявленных в розыск за прошлый год. Но розыскная статистика идет с нарастающим валом: плюсуются исчезнувшие люди в предыдущие годы. Так вот, общее число людей, которые пропали без вести и которые так и не были найдены на конец 2008 года, составило 48,9 тыс. человек (!!). Прибавим к этому 1 тыс. "потерянных", пропавших в результате статистических манипуляций. Получается 50 тыс. чел. Если труп кого-нибудь из них будет найден в текущем году, то он пойдет уже в статистику 2009 года.

Правоохранительная система продолжает жить по принципу: "нет трупа — нет проблемы". В прошлом году вынесли приговор по группе убийц во главе с неким Чудиновым в Нижнем Тагиле. В течение нескольких лет бандиты заманивали девушек и девочек (13-14 лет), насиловали их, заставляли заниматься проституцией. Тех, кто не соглашался, душили и сбрасывали в лесу в могильники. Когда собака случайно раскопала один из могильников, где было обнаружено 17 трупов, началось громкое дело. Оказалось, что в местной милиции не было зарегистрировано даже заявлений о пропаже детей (!). Не говоря уже о заведении розыскных и, тем более, уголовных дел. Убийцы сейчас наказаны. Но нигде не было сообщено, что наказаны те, кто укрывал эти убийства.

Теперь о неопознанных трупах. За 2008 год на учет поставлено 34,2 тыс. дел об установлении личности неизвестных граждан по неопознанным трупам. Из них установлена личность 27,7 тыс. трупов. Но личность 6,5 тыс. трупов так и не установлена. В основном из-за так называемых "гнилостных изменений". Но уголовные дела по этим фактам заведены только по каждому 12-му случаю.

Вспомним, что по делу "битцевского маньяка" Пичужкина, который отправил на "тот свет" более 60 человек, по фактам нахождения трупов его жертв уголовных дел в большинстве случаев вообще не было. Из-за того, что трупы были неопознаны в результате "гнилостных изменений".

50 тыс. пропавших и не найденных за последние годы людей, 5,5 тыс. бесследно исчезнувших за 2008 год людей, 6,5 тыс. неопознанных за год трупов, разница в 5 тыс. криминальных трупов между медицинской и уголовной статистикой. В такой ситуации разве можно говорить о снижении убийств? Или говорить о снижении убийств и не указывать одновременно вышеприведенные данные?

Но как бы убийства официально у нас ни снижались, их число на 100 тыс. жителей в последние годы в ТРИ РАЗА БОЛЬШЕ БЫЛО, ЧЕМ в США, в 19 раз, чем в Японии, Германии и Австрии.

Следует отметить, что в большинстве стран мира в статистику убийств попадают все криминальные акты насилия, повлекшие смерть. Но у нас и здесь особая позиция. В число убийств не входят причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшие смерть. Например, преступники человека долго пытали, изуродовали, но не имели при этом умысла убивать, а он взял, да помер. Это уже не будет убийством. Не считается убийством и ситуация, когда человека бьют топором по голове, он лежит в коме несколько дней, а только потом умирает. Это тоже по нашему УК и нашей статистике не убийство, а причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть.

Надо, наконец, осознать, что без реальной картины преступности обеспечить безопасность наших граждан в период кризиса будет невозможно.

А реальность следующая. В 2008 г. только в органах внутренних дел зарегистрировано 21,5 млн. (!) заявлений и сообщений о преступлениях. Это на 4,7% больше, чем в 2007 г. Одновременно из этих заявлений уголовные дела возбуждены только по 3,2 млн. преступлений. Это на 10,4% меньше, чем в 2007 г.

Неужели наши граждане такие безграмотные, что в 18,3 млн. случаях "неправильно" оценили совершенные в отношении них действия как преступления?

Нужен ли нам этот "мыльный пузырь" благополучия?

Изменения преступности наступают не одновременно с кризисом, а вслед за ним. Поэтому можно выделить следующие фазы развития криминальной ситуации: предкризисную, кризисную, остро-кризисную и катастрофическую.

На начало 2009 г. можно диагностировать криминальную ситуацию в России еще как предкризисную. Это означает, что действуют еще инерционные процессы некоего "социального благополучия" и относительного "социального спокойствия". Иными словами, преступность не дает резкого всплеска, не появляются новые формы преступной деятельности, правоохранительные органы и судебная система действуют в обычном режиме и в целом в рамках "управляемой" ситуации выполняют свои функции.

Собственно кризисную ситуацию следует констатировать тогда, когда появляются некие новые криминальные явления, нарастает дестабилизация, система правоохранительных органов и суды работают в режиме мобилизации и постоянного увеличения нагрузки.