Глава 4.

«Клянусь, он так же возбуждается от звука открываемой упаковки презерватива, как моя собака, когда я открываю пакет с едой»

Вайолет

Зик не возвращался в библиотеку несколько дней. Ни для учёбы. Ни для репетиторства. Ни для чего.

Не могу сказать, что удивлена.

Не могу сказать, что разочарована.

Я чувствую облегчение; вся неделя была пронизана напряжением. Каждый раз, когда дверь в библиотеку распахивалась, я буквально задерживала дыхание, чтобы увидеть, будет ли там стоять Зик Дэниелс.

Я знаю, что он еще не закончил работу, даже близко не закончил, поэтому не могу понять, почему он не вернулся.

Если только он не может вынести занятий со мной.

Я думаю об этом, когда мы с Саммер идем к месту для пикника, держась за руки в четверг днем. Мы легко нашли столик, и я принялась расстегивать наши рюкзаки, доставая книги, бумагу и принадлежности для рукоделия.

— Как поживает твоя мама? — Спрашиваю я, вынимая спиральный блокнот и держа его, когда поднимается ветер.

— Хорошо. Она устала, но у нее есть ещё один… как это называется, когда ты ходишь в школу?

— Семестр?

— Да. Остался один. Мы снимем квартиру с папой или что-то вроде того, чтобы можно было переехать из дома бабушки и дедушки, когда она выпустится.

— Квартира! Это потрясающе! — Я сжимаю ее плечи. — У тебя будет своя комната?

Она закрывает и сжимает крошечные глаза. Через секунду они возбужденно открываются.

— Думаю, что да!

— О, это здорово!

Так оно и есть. Отец Саммер, Эрик, только что получил диплом и стажируется в одной из крупнейших корпораций города, одном из крупнейших работодателей в округе. Он процветает, мама Саммер, Дженнифер на пути к выпускному, и их маленькая семья, наконец, будет вместе.

— Эй, — прерывает мои мысли Саммер, тыча в мое предплечье карандашом. — Вон тот мальчик.

Я поднимаю голову.

Оборачиваюсь, ожидая увидеть настоящего маленького мальчика, но вместо этого вижу Зика Дэниелса и ребенка.

— Ч-что, чёрт возьми, он здесь делает? — С опаской спрашиваю я вслух, чувствуя, как в животе нарастает напряжение.

— Играет? — предлагает Саммер с надеждой.

Только это не так.

Зик нахмурив брови, идет по траве в сторону буйного мальчишки, который буквально бегает вокруг него кругами. Он уткнулся носом в телефон.

— Может, прекратишь это дерьмо? — Я слышу, как он громко жалуется. — Ты сводишь меня с ума.

— Ты самый раздражительный человек на свете! — кричит мальчик, взбираясь на горку и спрыгивая, пронзая воздухом в стиле ниндзя. — Ты отстой!

Когда его ноги падают на землю, ребенок начинает бегать, ботинки подбрасывают куски песка вокруг горки.

— Повзрослей! — Кричит ему вслед Зик.

Это почти комично, и я сдерживаю смех.

Он останавливается, когда замечает Саммер и меня за столом для пикника, его глаза закатываются.

— Я не слежу за тобой, — сварливо говорит он, подходя к столу.

Я занята тем, что переставляю содержимое крошечного рюкзачка Барби Саммер, чтобы не смотреть прямо на него.

Я протягиваю ей блестящие наклейки с принцессой и полупустую упаковку апельсиновых «Тик—Так».

— Я-я не думала, что ты следишь за мной. — Я посылаю ему слабую, почти покровительственную улыбку. — Я не из тех девушек, которые вдохновляют таких парней, как ты, ходить за ней по пятам.

О боже, что на меня нашло, чтобы сказать такое?

Слава богу, Саммер прерывает меня, дергая за рукав рубашки.

— Ви, можно я пойду поиграю с этим мальчиком? — Спрашивает Саммер, уже наполовину соскочив со скамейки и направляясь к маленькому Зику-младшему, который сердито расхаживает по детской площадке.

Вау. Они отлично подходят друг другу, и мне интересно, как Зик Дэниелс был выбран, когда «Старшие братья» рассматривали заявки добровольцев. Такие организации не берут кого попало. У них есть стандарты. Ожидания.

Я очень сомневаюсь, что Зик с ними знаком.

— Конечно, милая. — Я кричу ей вслед: — Будь осторожна. Не бегай!

Вздох.

Зик бросает на меня странный взгляд, следит за моими движениями, особенно когда я перебрасываю через плечо французскую косу. Его светлые глаза останавливаются на розовом цветке на моей резинке.

Он качает головой и смотрит на мальчика, теперь сидящего на песке рядом с Саммер. Они работают вместе, лепят небольшую кучу и втыкают в землю вокруг нее палки, похоже на замок со стеной.

Зазвонил сотовый Зика, он берет его в ладонь, но не проверяет.

— К-как продвигается твое эссе по биологии? — Я хочу, чтобы мое заикание исчезло, но сегодня оно меня не слушает. — П-почти закончил?

— В процессе.

Я моргаю, пытаясь понять, есть ли в этом скрытый намек.

— Хочешь, я взгляну на него до того, как нужно будет сдавать? — Рискую предположить я. — Откорректирую для тебя?

— Я уверен, что справлюсь.

— Я тоже так думаю, но дай мне знать, если передумаешь.

Я смотрю на мальчика, который осторожно помогает Саммер взобраться на качели.

— Мы должны позвать их сюда и начать работу с Саммер. Я знаю, что им весело играть, но она хотела сделать маме открытку на день рождения.

Я кричу, чтобы они присоединились к нам.

— Наверное, нам лучше уйти – он не хотел сюда приходить, мне пришлось его заставить.

— Зачем же ты привел?

— Потому что мне все равно, чего он хочет?

Я смотрю на него, бросая свой лучший скептический взгляд. Я пытаюсь пробраться через его дерьмо, предполагая, что оно по пояс, но не отвечаю ему.

— Кроме того, — продолжает Зик. — Я не знаю, как ещё развлечь маленького засранца.

Аааа, теперь понятно.

— Как насчет бейсбольной площадки?

Он поднимает брови.

— Я похож на бейсболиста?

— Нет, но я-я держу пари, ты хорош в этом.

— Черт возьми, это точно.

Поговорим об эго.

— Ты занимаешься спортом? — Он должен, с таким-то телом. Я спрашиваю, как можно небрежнее, стараясь не пялиться на него.

— Да, я занимаюсь спортом.

— К-каким?

— Борьбой.

— Ты борешься?

— Да. Слышала когда-нибудь?

Сарказм очевиден и меняет тон нашего разговора. Напряжение наполняет воздух.

— Ага. Думаю, я не осознавала, что она есть в Айове.

Я никогда не думала, что он может выглядеть шокированным, но это так.

— Ты это серьезно?

— Да. Думаю, атлетика - последнее, о чем я думаю.

Я избавлена от его ответа, когда дети неохотно присоединяются к нам, волоча ноги по траве.

— Парк отстой, — ворчит мальчик.

— Угу! — соглашается Саммер, присоединяясь к парнишке.

— Я слышала, ты не фанат парка, — поддразниваю я с легким смешком, ставя перед Саммер лист бумаги, карандаши и наклейки, чтобы она могла начать свой проект. — Но, может быть, мы придумаем что-нибудь еще для вас двоих. Как думаешь?

— Это глупо, но ему некуда было меня отвести.

— Есть миллион мест, куда можно пойти! — Я поворачиваюсь к Зику. — Давай обсудим еще кое-какие идеи.

— Нет.

О, Боже, что за брюзга.

Я игнорирую его, обещая позже составить список развлечений, и поворачиваюсь к мальчику.

— Как тебя зовут?

— Кайл.

— Что ж, Кайл, очень приятно познакомиться. Я Вайолет. — Я протягиваю ему лист бумаги. — Я знаю, что ты старше, но хочешь сделать поделку? Твоя новая подруга, Саммер, делает маме открытку.

Кайл вскарабкивается на скамейку и нетерпеливо выхватывает листок у меня из рук.

— Конечно! Я тоже могу сделать для мамы. И Саммер не самая плохая, для девчонки.

Я снова смеюсь.

— Я буду считать это комплиментом.

Зик фыркает.

— Двусмысленным.

Кайл в замешательстве поднимает глаза.

— А что такое двусмысленный?

— Двусмысленный комплимент — это сказать что-то приятное и в то же время быть грубым.

— Я не грубил!

Я вмешиваюсь, раскладываю еще бумаги, чтобы дать детям более широкий выбор и помешать спору, назревающему между двадцатиоднолетним парнем и одиннадцатилетним ребенком.

— Бумага? Мелки? — стонет Зик. — Фу, серьезно? Боже. Сколько времени это займет?

— Я... разве это плохо? — Я делаю паузу. — Тебе нужно быть где-то ещё? Если ему нужно вернуться…

— Мне не нужно возвращаться! — услужливо отвечает Кайл, уже углубившись в мелки.

— Ладно. — Лицо Зика темнеет, когда он скрещивает свои массивные руки. — Давай побыстрее.

Зик

— Привет, мам.

Два мучительно долгих часа спустя Кайл подбегает к матери. Два мучительных, раздражающих часа проведенные в парке, наблюдая, как он мастерит, красит и клеит вместе с Саммер и Вайолет.

— Привет, малыш. Как все прошло? — Она тянется к его каштановым волосам, с усмешкой проводит пальцами по короткой пряди. — Это блески?

— Да, мы попали в бой с блесками. — Малыш робко протягивает ей рисунок льва. — Вот, я сделал это для холодильника.

Пока она изучает картинку, синий лист бумаги, покрытый мелками и желтыми пушистыми шариками, я изучаю ее. Молодая, с растрепанными каштановыми волосами, черная тушь размазана под глазами. Уставшая. Изможденная.

Мама Кайла протягивает мне руку, и я беру ее, пожимая.

— Привет, я Кристал, мама Кайла.

Обычно, когда я пожимаю кому-то руку, я сжимаю ее, но пальцы Кристал слабые и хрупкие. Холодные как лед. Кости ломкие, как у птицы.

Истощенные.

Она ерошит нечесаные волосы сына руками, знающими, что такое тяжелый день.

— Извини, что немного опоздала, приятель. Мне пришлось ждать Донну, чтобы сменила меня.

— Вы медсестра, Миссис Фаулер? — Интересуюсь я вслух.

— Джонс. Мисс. Я никогда не была замужем. — Она хмурится. — И нет, я не медсестра. Я официантка на стоянке грузовиков и только что отработала двойную смену. Ты, должно быть, новый Старший. — Кристал критически оглядывает меня с ног до головы. — Как, ты сказал, тебя зовут?

— Зик Дэниелс.

Она поджимает губы, снова оглядывая меня с головы до ног. Проницательные карие глаза Кристал разглядывают мою потную толстовку с капюшоном, в которой я бегал, черный дутый жилет, спортивные штаны, которые не стирали больше недели, и двухсотдолларовые теннисные туфли, которые я ношу без носков.

Ее подведенные карандашом брови приподнимаются, прежде чем она выжидательно смотрит на сына, подталкивая его локтем.