— У меня вопрос, ваша честь.

— Да?

— Мой клиент и я не возражаем против предварительного рассмотрения дела. Но я хотел бы осведомиться у суда: можем ли мы вернуться к привычной процедуре, если в этом появится необходимость?

— Данный суд, действующий в пределах Федерации и руководствующийся сводом законов, именуемых «Правила Цивилизации», а также опирающийся на соглашения, договоры, прецеденты и так далее между двумя или более планетами, входящими в Федерацию, или с другими цивилизациями, с которыми какая-либо из планет Федерации имеет дипломатические отношения, не связан местными законами. Цель данного суда — установить правду и, кроме того, провозгласить равенство… равенство всех перед законом. Суд не может слепо придерживаться местных законов и обычаев, особенно в случаях, когда они в корне противоречат высшим законоположениям. Там, где местные обычаи носят сугубо ритуальный характер, суд может игнорировать формальности и приступать непосредственно к делу. Понимаете меня?

— Э-э-э… думаю, что да, сэр, — смущенно сказал говоривший, небольшой человек средних лет. — Я хотел бы внести дополнения позже.

— Каждый участник процесса может внести их в любое время и может быть уверен, что его выслушают. Кроме того, вы можете обжаловать и мое решение. Хотя… — Гринберг тепло улыбнулся. — Сомневаюсь, чтобы это пошло вам на пользу. До сих пор мои решения не подвергались сомнению.

— Я отнюдь не утверждаю, — поспешно сказал человек, — что суд не в состоянии…

— О, конечно, конечно. Давайте к делу. — Гринберг придвинул к себе пачку бумаг. — Итак, перед нами гражданское дело. "Торговая корпорация «Бон Марше» против «Луммокса», Джона Томаса Стюарта Одиннадцатого… (Это имя не дает мне покоя, — шепнул Гринберг судье О'Фаррелу)… Мэри Брендли Стюарт и… Интересы «Бон Марше» представляет Западная страховая компания. Здесь есть еще один иск, предъявленный мистером К. Ито и его страховой компанией, и еще один от города Вествилла… а также иск от миссис Изабеллы Донахью. А также несколько обвинений уголовного характера… одно за содержание опасного животного, другое за халатность в присмотре за ним, и еще одно за создание общественных беспорядков.

Джон Томас был мертвенно бледен. Гринберг посмотрел на него и сказал:

— Навалили на тебя, сынок? Держись бодрее… после приговора всегда появляется аппетит.

Джон Томас ответил кривой улыбкой. Бетти нащупала под столом его колено и потрепала.

В стопке была еще одна бумага; Гринберг, не зачитывая, сунул ее среди прочих. Это было прошение, подписанное шефом полиции, от имени жителей Вествилла, взывающее к суду о необходимости уничтожения «опасного животного, именуемого Луммокс». Вместо этого Гринберг оглядел собравшихся и сказал:

— Итак, кто есть кто? Вот вы, сэр?

Человек, к которому он обратился, был адвокатом, интересовавшимся работой суда; он представился Альфредом Шнейдером и заявил, что представляет интересы «Бон Марше» и Западной страховой:

— А этот джентльмен рядом со мной — мистер Де Грасс, управляющий магазином.

— Отлично. Будьте любезны, следующий. — Таким образом Гринберг установил, что все главные действующие лица на месте: кроме самого Гринберга, список включал еще судью О'Фаррела, Джона Томаса, Бетти, шерифа Дрейзера, миссис Донахью и ее адвоката мистера Бенфилда, мистера Ломбарда, советника вествиллского муниципалитета, адвоката страховой компании мистера Ито (представляющего интересы своего отца), служащих полиции Кариеса и Мендозу (свидетели) и мать Джона Томаса со своим адвокатом мистером Постлом.

— Я считаю, — сказал Гринберг мистеру Постлу, — что вы действуете и в интересах мистера Стюарта?

— О, Господи, конечно, нет, — прервала его Бетти. — В интересах Джонни действую я. Гринберг поднял брови:

— А я как раз собирался спросить, что вы здесь делаете? Никак вы его адвокат?

— Н-н-ну… я его советник. Судья О'Фаррел наклонился вперед.

— Это невозможно, мистер Посланник, — прошептал он. — Конечно, она никакой не юрист. Я знаю эту девочку. Она мне нравится… но, откровенно говоря, я совершенно не уверен, что она справится с этим делом. Бетти, вам тут нечего делать, — строго добавил он. — Идите отсюда и перестаньте валять дурака.

— Но, видите ли, судья…

— Одну минуту, молодая леди, — вмешался Гринберг. — Обладаете ли вы достаточной квалификацией, чтобы действовать в качестве советника мистера Стюарта?

— Конечно. Я стала его советником, потому что он этого хочет.

— Мда, весьма убедительно. Тем не менее, этого недостаточно. — Он повернулся к Джону Томасу: — Вы согласны?

— Да, сэр.

— Не делай этого, сынок, — прошептал судья О'Фаррел. — Ты об этом пожалеешь.

— Это то, чего я и боюсь, — тем же тоном сказал ему Гринберг.

Нахмурившись, он обратился к мистеру Постлу:

— Готовы ли вы представлять интересы и матери, и сына?

— Да.

— Нет! — возразила Бетти.

— Что? Вы все же считаете, что сможете лучше защитить интересы мистера Стюарта? Джон Томас покраснел и выдавил из себя:

— Я его не хочу…

— Почему?

Джон Томас упрямо замолчал, а Бетти ехидно сказала:

— Потому что его мать не любит Луммокса, вот почему. И…

— Это неправда! — резко вмешалась в разговор миссис Стюарт.

— Правда… как и то, что это древнее ископаемое, Постл, играет с ней в одну дудку. Они хотят избавиться от Лумми, они оба!

О'Фаррел поднес ко рту носовой платок и натужно закашлялся. Постл побагровел.

— Молодая леди, — серьезно сказал Гринберг, — вам придется встать и извиниться перед мистером Постлом.

Бетти посмотрела на Посланника, моргнула и встала.

— Мистер Постл, — печально сказала она, — простите, что вы древнее ископаемое. То есть, я имела в виду, простите меня за то, что я назвала вас древним ископаемым.

— Садитесь, — торжественно сказал Гринберг. — И впредь следите за своими манерами. Мистер Стюарт, никто не собирается навязывать вам советника без вашего на то желания. Но вы ставите нас перед дилеммой. В сущности, вы еще подросток; и вот вы выбираете себе в советники такого же подростка. Вся эта ситуация выглядит не лучшим образом. — Он потер подбородок. — Не собираетесь ли вы… или ваш советник… или вы оба… внести дезорганизацию в работу суда?

— Ни в коем случае, сэр, — с подчеркнутой убедительностью сказала Бетти.

— Хммм…

— Ваша честь…

— Да, мистер Ломбард?

— Все это кажется мне достаточно смешным. Эта девочка не имеет статуса юриста. Она не является членом коллегии адвокатов. Очевидно, она никогда не выступала в суде. Я далек от мысли указывать суду, что ему надлежит делать, но совершенно ясно, что ее надо выставить с этого места и назначить официального советника. Могу ли я сообщить вам, что данное лицо находится здесь и готово приступить к своим обязанностям?

— Можете. Это все?

— Э-э-э… да, ваша честь.

— Хотел бы напомнить вам, что суд также находит вряд ли допустимым указывания на то, что ему надлежит делать; надеюсь, что этого больше не повторится.

— Э-э-э… да, ваша честь.

— Данный суд вполне в состоянии делать свои собственные ошибки. В соответствии с правилами, которыми руководствуется данный суд, отнюдь нет необходимости, чтобы советник имел формальный статус… пользуясь вашими словами, «был членом коллегии адвокатов»" дипломированным юристом… Если вы находите данное правило не совсем обычным, разрешите заверить вас, что паства с Дефлая, где обязанности юристов возлагаются на священников, пришла бы от такого требования просто в изумление. Тем не менее, я благодарен вам за внесенное предложение. Здесь ли названное вами лицо?

— Здесь, ваша честь. Цирус Эндрю.

— Благодарю вас. Готовы ли вы принять участие в слушании?

— Да. Мне был бы нужен перерыв, чтобы посоветоваться с моим доверителем.

— Естественно. Ну, мистер Стюарт? Может ли суд считать мистера Эндрю вашим советником?

— Нет! — снова вмешалась Бетти.

— Мисс Соренсен, я обращался к мистеру Стюарту. Итак? Джон Томас посмотрел на Бетти: