В самом начале повествования сообщается, что Сайфу предназначена особая миссия: он тот, «кто воздвигнет города и заставит реку Нил течь из страны эфиопов в наши края и земли», т. е, миссия культурного героя, даже, возможно, основоположника египетской цивилизации. «Культурный герой – главная фигура в фольклоре доклассового общества, которая становится центром циклизации различных сюжетов как мифологического, так и сказочного характера… Культурный герой сознательно или случайно становится творцом современного мироустройства. Специальная сфера деятельности культурного героя – добывание необходимых человеку огня, злаков, орудий труда… света солнца, луны и звезд… и пресной воды… При этом культурный герой большей частью добывает необходимые блага готовыми, или отнимает их у первоначального хранителя… Сказания о культурных героях, оторвавшись от генеалогической основы, легко подвергаются переработке в религиозном духе».[23]

По-видимому, именно так трансформировался сюжет «Романа о Сайфе», ибо мотив Нила скорее обрамляет повествование и как бы вытесняется иной миссией Сайфа – мусульманского воина, «покорителя неверных и губителя злокозненных язычников», который огнем и мечом, а изредка и добрым словом обращает в ислам великое множество царей, подвластных им народов, волшебников, колдунов и даже джиннов.

На широком полотне романа выведено множество персонажей, подавляющее большинство которых – традиционные фигуры-стереотипы: эпические богатыри, цари и мудрецы, сказочные правители и везиры, волшебники, красавицы, джинны и т. д.; бурно развивающаяся фабула романа выдвигает те или иные фигуры в поле зрения читателя, но при этом рассказчик как бы пользуется готовыми трафаретами, снабжая их однозначными стереотипными характеристиками и не утруждая ни себя, ни читателя поисками индивидуальности или своеобразия. Лишь некоторые «избранные» персонажи романа описаны живо и ярко и представляют собой некий типовой характер. Таковы «коварная» Камария, «мудрая» Акила, жены Сайфа – Тама, Гиза, Муньят ап-Нуфус, его молочная сестра «из рода джиннов» Акиса. В их обрисовке уже намечается интерес к духовной жизни (наиболее интересен психологический рисунок Акисы).

Огромную роль в романе играют многочисленные мудрецы, волшебники, «ведуны и колдуны», как добрые, так и злые. В их образах нетрудно проследить трансформацию языческих жрецов-колдунов в мусульманских праведников-мудрецов или коварных царских советников (Сакрадион, Сакрадис).

Для эпоса характерен образ мудрого советника, который в отличие от богатыря знает будущее и прошлое и при помощи волшебства может установить, что происходит. Своей мудростью и осмотрительностью он призван сдерживать молодого и отважного эпического героя, чьи вспыльчивость и безрассудство могут быть губительными для общего дела. В «Романе о Сайфе» образ такого мудреца «рассредоточен» среди ряда персонажей. Это, прежде всего, Ясриб – везир Зу Язапа, вычитавший в священных книгах имя будущего пророка Мухаммеда, и уверовавший в него. Он основывает город, получающий его имя, обращает Зу Язапа в истинную веру.

Практически именно Ясриб ведет дела государства, пока его капризный и тщеславный властелин носится с разными сумасбродными идеями. Ясриб вынужден умерять порывы Зу Язапа, однако, когда тот выражает желание завоевать Сирию, дабы «быть единственным в мире могущественным властелином», везир не противится этому, так как считает поход полезным для распространения ислама. Так «отредактирована» в религиозном духе одна из наиболее древних частей романа.

Эпические мудрецы при Сайфе – одновременно сказочные волшебники. Это отшельник шейх Джияд, обращающий Сайфа в ислам, рассказывающий ему о его происхождении и предназначении и помогающий ему добывать Книгу Нила; «поклоняющийся Аллаху» отшельник Абд ас-Самад, который помогает Акисе освободить Сайфа из подземелья; волшебник Ихмим, чья миссия заключается в том, чтобы передать Сайфу меч Сима; пророк Хидр, управляющий действиями добрых волшебников. В самых положительных тонах обрисован и волшебник Вурнух, «глава всех колдунов», первоначально огнепоклонник, который принимает ислам и начинает помогать Сайфу в его делах. Магическая сила колдуна-язычника от его обращения в «истинную веру» тотчас возрастает. Подобное «обращение» переживают ни во что не верующий волшебник Сансабан и другие.

Особую роль при Сайфе исполняет премудрая Акила, колдунья. Хитрая и умудренная опытом, она служит Сайфу, поскольку ей открылась его миссия, предначертанная Аллахом, достать Книгу Нила и повернуть Нил в Египет, а ведь, как говорится в романе, «против воли Аллаха не пойдешь». Есть у нее и другая, корыстная цель – выдать за Сайфа дочь Таму. Акила не слишком щепетильна: помогая Сайфу, она предает своего повелителя, царя Камеруна, весьма ловко обманывая и его, и колдунов поплоше. Вообще мудрая Акила уж совсем мало похожа на благочестивого наставника героя из эпоса, она скорее напоминает хитрого и изобретательного средневекового придворного.

Добрым волшебникам противостоят злые, ненавидящий ислам и всячески пытающиеся погубить Сайфа, о великом предназначении которого они хорошо осведомлены благодаря гаданиям и знамениям. Это, прежде всего, советники эфиопского царя Сайфа Арада и его вассала Афраха, гнусные злодеи – братья Сакрадион и Сакрадис. Изображая их, автор (авторы) предельно сгущает краски. Напомним, что злой советник правителя – традиционный отрицательный персонаж арабской городской прозы. Сакрадион и Сакрадис плетут интриги против Сайфа, направляют против него целый сонм колдунов и волшебников, дают советы врагам Сайфа и даже его злодейке-матери. Вполне вероятно, что греческое звучание их имен явилось отголоском войн мусульман с Византией. Сакрадион и Сакрадис пытались погубить еще отца Сайфа – Зу Язана, но везир эфиопского царя, благочестивый мудрец из Хиджаза[24], вовремя предостерег его. Рассказчик постоянно награждает Сакрадиона и Сакрадиса эпитетом «проклятые» и не только заставляет их позорно бежать с поля боя, но при этом еще вкладывает в их уста постыдное утверждение, что «лучше пережить позор, чем лишиться жизни». Интересно отметить, что действия «проклятых» Сакрадиона и Сакрадиса мало чем отличаются от действий «мудрой» Акилы и некоторых других помощников Сайфа, которые также не гнушаются весьма коварными средствами для достижения своих целей. По существу, Сакрадион и Сакрадис всегда правы в прогнозах и опасениях и действуют в интересах своего правителя, так же как советники Сайфа ибн Зу Язана – в его интересах. Вся разница между «проклятыми» и «мудрыми» сводится к тому, на кого они работают: если на Сайфа – то «мудрые», если на его врагов – то «проклятые». Никакого нравственного критерия тут нет.

Столь же однозначно описан главный враг Сайфа, эфиопский царь Сайф Арад – язычник, поклоняющийся планете Зухаль[25]. Рассказчик награждает его всяческими недостатками: «он жесток и упрям, как дьявол», «он из тех, кто не даст никому попользоваться своим огнем», «вид его ужасает и устрашает», он хитер и коварен. Замыслив погубить еще отца Сайфа, царя Зу Язана, Арад посылает к нему Камарию. Зу Язан и правда погибает, но наследником его становится Сайф – предмет ненависти собственной матери. Когда Камария рассказала Сайфу Араду, как ей удалось заманить Сайфа в пустыню и погубить, тот, радостно улыбаясь, восклицает: «Ты хорошо сделала, такие, как ты, нужны в моем царстве, я вскормил тебя не зря!»

Не вызывают особой симпатии и другие выведенные в романе властелины: ни Камарун – царь города Каймар, пи повелительница Города девушек, ни царь великанов, ни Касим Жестокий, ни другие. Все они деспотичны, мстительны, коварны и наделены многими пороками. Даже принявший ислам Абу Тадж покушается на жену своего побратима Сайфа. В этих характеристиках чувствуется критический глаз горожанина, противопоставляющего «злым царям» своего героя – справедливого и добродетельного правителя.