Вот этот торговец абрикосами и был тот самый Микаэл, который теперь вел Андрея на квартиру к продавцу сельского магазина Грикору Самвеляну.

Низкая деревянная тахта была покрыта ковром. Грикор Самвелян лежал на тахте под толстым зимним одеялом и все-таки мерз. Глаза его беспокойно забегали, когда он увидел входящих в комнату людей. Он сделал попытку приподняться – и застонал.

Андрей поздоровался:

– Приходится вас беспокоить, несмотря на вашу болезнь. Вы что же, не хотите, значит, принять участие в инвентаризации?

– Жена пошла вместо меня, – сказал продавец, натягивая одеяло до самого подбородка. – Я болен.

– Когда началась болезнь?

– Вчера вечером. Сразу скрутило меня. Я запер магазин и ушел.

Он вдруг шмыгнул носом. Андрей заметил, что у него очень узкий нос. Будто вырезали ему треугольник из фанеры и прилепили острым углом вперед на широкое белое лицо с печальными глазами.

– К врачу обращались?

– А что врач! Велел гладить поясницу горячим утюгом. А оно не помогло.

– И часто у вас это бывает?

– Первый раз.

– Он здоровый мужчина, – одобрительно проговорил Микаэл, – никогда не хворает… Верно, Грикор? Привезут в магазин товары, так он пятипудовые мешки словно камешки бросает. На него болезней не было. Только вчера заболел в первый раз. Простудился ты, что ли, Грикор?

– Может, и простыл. Кто знает!

– Кашель или чихоту не имеешь?

Продавец беспокойно вздохнул:

– Ничего нет – ни жару, ни кашля, только вот повернуться невозможно.

– Ты смотри, какая болезнь!

Андрей заглянул в другую комнату. На тумбочке стоял новенький радиоприемник, на окнах висели тюлевые занавески. Комната была светлая, чистая, недавно побеленная.

– Хороший у него дом! – похвалил Микаэл таким тоном, словно он ставил это в вину Грикору Самвеляну.

– Дом ничего… Товарищи, – вдруг с натугой произнес Грикор и покраснел, – ведь я должен вам одну вещь заявить…

– Ну! – подогнал его Андрей.

– Вчерашний день мы с утра хорошо торговали, большая выручка была. Но я, когда заболел и ушел, все оставил в магазине. Все деньги. Я думал, что скоро вернусь…

– Ну! – еще строже, чем прежде, проговорил Андрей.

«Сейчас врать начнет», – с отвращением подумал он, но тут же остановил себя. Тысячу раз капитан Миансаров говорил: «Не проявляйте подозрительности раньше времени – это вред делу…»

Председатель сельсовета сопел и молчал.

– Как мы узнали утром, что убит сторож, – сказал Грикор, и его жилистая рука забегала по шелковому верху одеяла, – так моя жена сразу пошла в магазин. Но уже тех денег не оказалось… – Он скорбно взглянул на людей, обступивших его постель.

Милиционер из районного отделения вздохнул. Председатель сельсовета с шумом оттолкнул стул.

– Разве вы имели право… – начал он гневно.

Грикор попытался перебить его:

– Товарищ Зарзанд…

– Подождите! Сейчас я говорю. Какое вы себе взяли право оставлять денежные суммы в магазине? Вам известно, что деньги полагается сдавать?

– Так ведь болезнь…

– Сколько там денег было?

– Много… – Грикор всхлипнул. – Почти что двадцать тысяч…

Андрей поднялся со стула. Тотчас вскочил и Карай, который лежал на брюхе у дверей, вытянув передние лапы и подобрав под себя задние.

– Так, – сказал Андрей, – с вами еще разговоры впереди. Большие разговоры! А мы сейчас пойдем в магазин и точно установим, что еще похищено, кроме денег.

Первый человек, кого они встретили, выйдя на улицу, был колхозный бухгалтер. Его включили в комиссию по инвентаризации, и он торопился доложить о результатах проверки. Он был озадачен.

– Странные грабители – ничего не взяли! Почти все товары налицо, кроме мужского костюма – пятидесятый размер – и двух бутылок водки. Из-за чего убит дед Вахтанг, а? – спрашивал он, пристально глядя из-под очков.

– Всё точно подсчитали?

– Можете не сомневаться!

Теперь уже заходить в магазин было незачем.

– Товарищи, – сказал Андрей, – вы меня извините, я от вас отстану…

Микаэл взял его под локоть. «Старик, старик, а какая у него крепкая рука…»

– Да брось! Не огорчайся, – сказал Микаэл. – Не все же работать! Пойдем ко мне, полчаса посидим под деревом в моем садике.

– Не могу, спасибо.

– Что за дела отвлекают?

Андрей освободил свой локоть:

– Никаких особенных дел. Хочу походить, подумать…

– Ну, так и мы с тобой пойдем, в случае чего – поможем.

– Какая уж тут помощь… – Андрей коснулся козырька милицейской фуражки. – Я скоро вернусь.

Он быстро пошел по улице. Карай деловито шел у его левой ноги.

Мальчишки, которые неотступно следовали за полюбившейся им собакой, правда сохраняя на всякий случай приличную дистанцию, и теперь остались верны себе. Они отвернулись от серой овчарки и милиционера из районного отделения, от Микаэла, от самого товарища Зарзанда и дружно повернули за Андреем. Впереди бежал Карлос. Андрей позвал его. Мальчик отделился от сверстников и стал приближаться – сначала быстро, потом все медленнее. Он боялся собаки.

– Просьба будет к тебе… – начал Андрей.

– Скажите, дядя!

– Проводи меня, пожалуйста, в правление колхоза.

Карлос опасливо покосился на собаку:

– Рядом с вами идти или с мальчиками?

– Конечно, мне было бы приятней, чтоб ты шел со мной.

Карлос кивнул головой. Он воспринял эти слова как должное. Только спросил:

– А не укусит?

– Нет, он не кусается.

Сперва мальчик шел возле Андрея, потом осмелел и перебрался поближе к Караю.

– Можно, я его поведу?

Андрей чмокнул языком – он уже перенял от других эту привычку.

– Очень я хотел бы выполнить твою просьбу, но ты пойми меня: не полагается! Хорошая служебная собака должна признавать только своего хозяина.

Они приближались к центру села. На улице людей встречалось мало – колхозники были в поле, на уборке. Стоял дремотный полдень. Журчали арыки, по которым вода текла в сады. На площади возле клуба совсем маленькие мальчики гоняли футбольный мяч; ребята постарше бегали друг за другом на ходулях.

– Что это у вас, ходулями увлекаются?