– Засеките время! Исторический момент! В восемнадцать тридцать у нас на горе испытание нового электромагнита! Теперь можно будет показать работу! – Но, увидев, что происходит в клубе, они притихли, сели рядышком на бильярдный стол и стали слушать, не вмешиваясь в разговор.

– …Мы ушли довольно далеко, – продолжал Вадим, – когда началась буря. Тут самое отвратительное – ветер. Дорога неровная, бугры, оледеневшие камни. Мы падали. Снег залепляет рот и глаза. Вдруг потеряли направление. Стало темнеть. Я говорю: «Надо возвращаться». Эль-Хан требует, чтобы мы шли вперед. Предлагает: «Возвращайся один». Не знаю, что было у него на уме, но он все время утверждал, будто мы выйдем к какому-нибудь селению. Он вел себя немного странно…

– Одну минуту! – Андрей долго двигал скулами, прежде чем смог сформулировать свой вопрос. – Значит, вы утверждаете, что Эль-Хан действовал по заранее обдуманному плану, а вам об этом плане не говорил?

– Не знаю… – протянул Вадим. – С уверенностью не могу этого сказать. Позвольте уж, я буду говорить о том, что происходило в действительности, и оставлю пока в стороне всякие творческие вымыслы.

– Если вымыслы, то ваши, – мягко заметил Андрей.

– Нет, извините, ваши! Я ничего подобного не говорил! – Вадим замахал руками, как бы открещиваясь от напрасного обвинения.

Девушка негодующе обернулась к Андрею:

– Вадим таких вещей не говорил!

Черный Рафик махнул на нее рукой:

– Подожди, Марлена! Я уже третий раз слушаю эту историю. Получается, что Вадим как бы обвиняет Эль-Хана. Но это касается нас всех! И я, и белый Рафик, и тот же Вадим – все мы с Эль-Ханом, как говорится, и водку пили и песни пели… – Он обернулся к Вадиму. – Если обвиняешь, прямо говори!

– Кто обвиняет? – Вадим высоко поднял брови. – Разрешите мне оставаться на почве фактов!

– Ладно, – сказал Андрей, – излагайте дальнейшие факты.

– А, собственно, это уже почти все, что я могу рассказать. Мы плутали, падали. Я ушиб ногу и стал хромать. Надо честно признаться, что этот маленький Эль-Хан держался лучше меня… Ты, Марлена, пожалуйста, не презирай меня за это! Вы понимаете, – Вадим усмехнулся, – трудно сделать такое признание в присутствии женщины… Но, честное слово, это так! Я раскис, как вишня в компоте. Я думал, что мы уже не выберемся живыми. Когда мы увидели огоньки и поняли, что это селение, Эль-Хан пожалел меня – взял себе все тяжелые вещи и сказал: «Ты иди. Не можешь идти – ползи! А я пристрою поудобней весь этот груз и пойду следом за тобой. Теперь мы спасены!» И я пополз. Мне казалось, что у меня отморожены руки и ноги, и уши, и даже язык. Я не могу вам рассказать, что это за ощущение… Дважды такую вещь пережить невозможно… Я постучался в первое же окно на краю села. Оказалось, что я попал в Урулик. Колхозники мне потом рассказывали, что я плакал. Представляете, плакал! А я ничего не помню… Говорят, что я попросил водки – и сразу заснул непробудно. На другой день я узнал, что Эль-Хан так и не пришел.

– Значит, – спросил Андрей, – вы, как только попали в дом, в тепло, так и перестали интересоваться судьбой Эль-Хана?

– Господи! – нетерпеливо воскликнула девушка с черными косами. – Мог ли он думать, что этот здоровый Эль-Хан не придет в село, если уж добрался он сам – больной и слабый?

Вадим задумчиво посмотрел на нее.

– Нет, Марлена, ты меня не защищай. Я об этом не раз уже думал. Но вы понимаете, – он тронул Андрея за рукав, – у меня было ощущение, что Эль-Хан все время ползет за мной, мне даже казалось, что я слышу его дыхание. Потом я психологически как-то настроился, что помощь нужна не ему, а мне. Он держался так уверенно…

Черный Рафик засмеялся и проговорил, обращаясь к одному только белому Рафику:

– Большой, толстый Вадим ждал помощи от щупленького Эль-Хана, от того самого Эль-Ханчика, которого носил под мышкой в столовую…

Рафики переглянулись, спрыгнули с бильярдного стола и пошли к выходу. У них были какие-то неотложные дела. Андрей проводил их взглядом. Вадим даже не взглянул на них, он смотрел только на Марлену.

– Скажите мне точно, – спросил Андрей, – мы временно отбросим в сторону все злые умыслы, – мог ли Эль-Хан на виду этих огоньков потерять силы и не дойти до места спасения?

– Категорически отвечаю: не мог! Дорога там уже была куда легче, чем среди гор.

– Но если с ним что-нибудь случилось? Скажем, он сломал себе ногу?

– Категорически: нет! Мы нашли бы его в том месте, где я с ним расстался. Но был обследован весь этот район, и там никого не оказалось.

– Итак, – заключил Андрей, – надо сделать вывод, что если Эль-Хан не пришел, то, значит, он не хотел прийти?

– Не знаю! – Вадим снова, как бы защищаясь, поднял руку. – Делайте выводы, какие вам угодно. Только давайте будем осторожнее в этих выводах, когда речь идет о добром имени человека.

Он поднялся, взял за руку Марлену и вопросительно взглянул на Андрея. Разговор, по его мнению, был окончен.

– Ладно. – Андрей тоже поднялся со стула. – Придется вам еще немного потрудиться, товарищ Борисов. Вы должны будете показать мне то место, где вы в последний раз говорили с Эль-Ханом.

– Должен? – Вадим прищурился; голос у него изменился, стал скрипучим. – Дорогой друг, я никому ничего не должен! Если вы хотите, чтоб я показал вам это место, меня надо будет попросить…

– Да, конечно. Прошу! Я просто неудачно выразился.

– Что ж, покажу. Шесть раз уже показывал, покажу и в седьмой. Когда понадоблюсь, сообщите. А сейчас, прошу прощения, у меня есть свои дела.

Возле выхода Андрея догнал высокий молодой человек в роговых очках. Первым делом он сообщил, что его зовут Бабкен Ахвердян.

– Бабкен Ахвердян, – повторил он и поднял палец. – Запомните, я надеюсь? Вам, может, понадобится помощь, и вы тогда постарайтесь меня разыскать. У нас здесь много комсомольцев, много альпинистов. Я организую вам группочку таких спортсменов, что всю гору метр за метром исследуют!

– Но ведь это уже делалось, и ничего не вышло, – сказал Андрей. – Нет, видно, тут надо как-то иначе…

Молодой человек склонил голову на плечо.

– И вы уже знаете, как надо?