На следующий день, 28 февраля, Боярская Дума одобрила закон, согласно которому дети боярские по всей Руси освобождались от рассмотрения провинциальными и районными наместниками их тяжб, за исключением случаев убийства и грабежа.89 Это было первым шагом к отмене системы кормления провинциальной администрации и замещению местных органов власти самоуправлением.

Одним из ведущих защитников прав дворянства в армии и администрации был Иван Пересветов. В сентябре 1549 г. он направил царю две петиции, в которых ратовал за создание стационарной дворянской хорошо оплачиваемой и дисциплинированной армии; за назначение и продвижение военачальников согласно их способностям, а не положению; активное участие дворян в местном управлении и судопроизводстве. В защиту своих предложений Пересветов сослался на пример военных институтов Османской империи, с которыми °н познакомился во время службы в Польше.90

В ноябре 1549 г. был издан указ, целью которого было усиление царской власти с помощью новых правил назначения армейских командующих. Аристократическая традиция предполагала, что назначение высших армейских офицеров и чиновников администрации регулируется системой местничества. Лестница официальных лиц должна была соответствовать лестнице знатности княжеских и боярских родов. Это вызывало постоянные ссоры и снижало эффективность армейского руководства, особенно в ходе больших кампаний. Местническая иерархия в распределении чинов оказалась причиной неудачи кампании против Казани в 1547-1548 гг.

Новая регламентация запрещала всякие местнические тяжбы среди армейских командиров в ходе кампании.91

Основные усилия реформаторов были направлены не на подавление ведущей роли боярства в армии и провинциальной администрации, а на объединение дворянства и попытку сделать его опорой армейской организации под властью царя. 3 октября 1550 г. царь и Боярская Дума постановили, что тысяча лучших детей боярских из провинциальных районов должна быть поселена в местности вокруг Москвы в радиусе семидесяти верст от центра, с тем чтобы усилить детей боярских, уже живущих в этой местности. Эта «избранная тысяча» должна была составить специальное армейское подразделение, которое можно было бы легко мобилизовать в случае опасности. В определенном смысле, она должна была стать расширенным царским двором.92

В ходе законотворческой деятельности Собор 1549 г. утвердил право царя следить за подготовкой нового судебника. Он был составлен в 1550г. и одобрен Стоглавым Собором в 1551 г.

Существовала насущная необходимость подобного предприятия. Судебник 1497 г., изданный в правление Ивана III, был, по сути своей, собранием правил судебных процедур и избранных норм законов для судей.93 Он был краток и неполон, что отчетливо ощущалось даже в правление отца паря Ивана IV, Василия III.

Судебник 1550 г. (часто называемый «Царским судебником») является пересмотренным и расширенным вариантом судебника Ивана III. Первый судебник состоял из шестидесяти восьми статей; новый – из ста. Некоторые из статей первого судебника появились в пересмотренной форме; другие были разбиты на части.94

По своей сути Царский судебник, подобно судебнику 1497 г., рассматривает в основном судебные процедуры, уголовные преступления и лишь некоторые нормы гражданского законодательства. Последние частично рассматривались более древними кодексами, «Русской Правдой» и «Псковской судебной грамотой»,95 частично византийским законодательством, включенным в сборник церковных законов, «Кормчей книгой» (Nomokanon), и в значительной мере обычным правом.

В то же время Царский судебник провозглашал формально действующий закон единственным источником последующего законодательства: «В будущем все тяжбы должны производиться согласно судебнику». Параграфы 97 и 98 предусматривали, что в случае появления прецедентов, не рассматриваемых в существующем судебнике, новые нормы в дополнение к судебнику будут устанавливаться царем и боярами.

Среди новых важных статей в Царском судебнике присутствовали параграфы 60 и 64, которые ограничивали судебную власть провинциальных наместников. Они базировались на указе от 28 февраля 1549 г. Основные преступления против государства рассматривались так же, как и в пункте 9 судебника 1497 г. В Царском судебнике этот пункт составил первую часть статьи 61. Согласно этому параграфу, к высшей мере наказания приговаривался каждый, виновный в вооруженном восстании и заговоре против суверена.96 Царский судебник добавляет: «и каждый, кто сдал крепость врагу». Позднее эта норма (включая прецедент со сдачей крепости) служила основанием главы 2 Уложения 1649 г. (см. главу 3 настоящего издания).

Царский судебник подтверждал принцип крестьянской свободы – их право передвижения с одного места на другое раз в году в течение двух недель около «осеннего дня св. Георгия», 26 ноября. Это было обеспечено статьей 57 судебника 1497 г. (статья 88 судебника 1550 г.).

Особое положение крестьян, которые жили в доме, построенном для них землевладельцами (пожилые дворы), рассматривалось также в судебнике 1497 г. (вторая часть статьи 57) и в судебнике 1550 г. (вторая часть статьи 88). Если такой крестьянин хотел уйти от землевладельца в конце первого года пребывания, он должен был заплатить ему за использование дома четверть его стоимости; за два года – половину стоимости; за три года – три четверти стоимости. За четыре года (или более) крестьянин должен был выплатить стоимость целиком.97 В судебнике 1497 г. стандартная полная цена дома составляла рубль в степной зоне (где лес был дорог) и пятьдесят копеек в лесном районе. Царский судебник слегка поднял цены, сделав их равными соответственно рублю и шести копейкам и пятидесяти шести копейкам. Это повышение может быть объяснено общим повышением цен в Московии в 1520-х и 1530-х гг., а также в последующий период.98

Значительный интерес представляет перечень платежей за ущерб, нанесенный достоинству людей среднего и низшего классов населения (статья 26 Царского судебника). Эта статья соответствует стремлению адашевской и сильвестровской избранной рады обеспечить права всех социальных групп, и в особенности, защитить дворянство и городских жителей от каких-либо притеснений аристократией.

Шкала штрафов за ущерб достоинству указывала место каждой группы в московской социальной иерархии того времени. Чем выше был социальный статус человека, тем большей выплаты он мог требовать. Гость (оптовый торговец) получал 50 рублей за ущерб собственному достоинству; розничный торговец или горожанин (посадский) – 5 рублей; горожанин низшего статуса (черный или молодший) – один рубль; также и крестьянин – один рубль. Таким образом крестьянин находился на нижней ступени социальной лестницы.

Следует отметить, что женское достоинство было защищено лучше мужского. Во всех вышеперечисленных категориях компенсация жене была в два раза выше, нежели мужу.

Раб (холоп) не рассматривался в Древней Руси как юридически значимое лицо и поэтому не подлежал защите достоинства со стороны закона. Однако, согласно той же статье 26, некоторые категории людей, служивших боярам, должны были получать плату за посягательство на их достоинство, даже если они могли юридически считаться холопами.

В целом же, составители судебника 1550 г. попытались положить предел распространению холопства. Согласно «Русской Правде» киевского периода, «если кто-либо идет в дворецкие или домоправители (другого лица) без специального соглашения», он становится рабом.99 Судебник 1497 г. подтвердил эту статью относительно сельских районов, но отменил ее относительно городов (статья 68). Царский судебник повторил это исключение 1497 г. и упомянул еще несколько прецедентов получения холопами свободы (статья 76).