— Ну, что скажешь? — спросила Джиа.

— Да вот... — Джек посмотрел по сторонам, собираясь с мыслями и не зная, что сказать.

Они с Джиа и Вики только что вышли из музея Метрополитен и сейчас стояли наверху высокой гранитной лестницы. Когда они сюда пришли, солнце уже садилось, и сейчас было совсем темно. В небе висел узкий серпик месяца, похожий на светящийся обрезок ногтя. На ступеньках сидели и стояли люди — поодиночке, парами и целыми компаниями. Они курили, ели, обнимались и просто праздно проводили время. Справа и слева в прямоугольных фонтанах плескалась вода.

Внизу, позади людской толпы, заполнившей тротуары, по Пятой авеню медленно ползли машины, хотя часы пик давно прошли. Вечерний ветерок разносил выхлопные газы и трепал огромное темно-синее полотнище, возвещавшее о выставке картин Сезанна.

Джек оценивающе смотрел на окружающих, сравнивая свою экипировку с тем, как были одеты другие посетители музея. Сегодня он приоделся — голубая оксфордская рубашка, рыжеватые брюки, мягкие коричневые полуботинки — и был рад, что не отличается от остальных. Его темные волосы были острижены несколько короче, чем ему хотелось бы, но то была дань моде. Сейчас его можно было принять за учителя или бухгалтера, вышедшего погулять с женой и дочерью. Ничего привлекающего взгляд. И это отлично.

Джек заметил, что Вики тоже оглядывает толпу, но ее внимание сосредоточилось на тротуаре. По случаю похода в музей она сменила привычные косички на длинный конский хвост. Джек легко мог догадаться, какие мысли бродят в ее восьмилетней голове. «А где же мороженое? Где соленые крендели?» Эта девчушка весом не больше шестидесяти фунтов аппетитом могла поспорить с шофером-дальнобойщиком.

Он повернулся к Джиа — ее голубые глаза внимательно следили за ним, на губах играла чуть заметная улыбка. Ветер шевелил короткие светлые волосы. В обтягивающей голубой кофточке и черных брюках она выглядела потрясающе.

— Ну так как? — опять спросила она.

Джек почесал голову.

— Честно говоря, как-то непонятно все это.

— Что непонятно?

— Да этот Сезанн. Почему он такой знаменитый? И почему ему закатили целую выставку в Метрополитен?

— Потому что он считается отцом современного искусства.

Джек пожал плечами:

— Да, так написано в каталоге. Все это, конечно, замечательно, но некоторые картины кажутся какими-то недописанными.

— Они такие и есть, дурачок. Он не закончил несколько своих полотен, потому что они у него не получились.

— Ну, законченные они или нет, все равно ничего особенного я в них не вижу. Как там принято выражаться? Они мне ничего не говорят.

Джиа широко раскрыла глаза.

— О господи! За что мне это наказание?

Джек обнял ее за плечи, прижал к себе и поцеловал светлую прядь.

— Эй, детка, не стоит так дуться из-за того, что мне не нравится этот парень. Ведь Моне мне понравился, верно?

Он до сих пор помнил солнечный свет на его картинах, такой яркий, что казалось, от холста исходит тепло.

— Моне легко любить.

— Ты хочешь сказать, что хорошие картины — это те, которые любить нелегко?

— Вовсе нет, но...

— Мама, смотри, смотри! — закричала Вики, указывая в сторону Пятой авеню. — Эти дядьки сейчас под машину попадут.

Джек обернулся и увидел двоих мужчин средних лет, в пиджаках и галстуках, которые уверенно шли по проезжей части, рискуя попасть под колеса. Нет, их было больше — десяток или даже два: хорошо одетые мужчины лет сорока, с наглыми повадками.

Отчаянно засигналила машина. Один из мужчин сделал неприличный жест и пнул автомобиль ногой, оставив на крыле вмятину. Когда возмущенный водитель выскочил из машины, на него с кулаками набросились еще двое из этой банды. Водитель нырнул обратно и запер дверь. Хулиганы победно хлопнули друг друга по рукам и продолжили свой путь к музею.

Дойдя до тротуара, один из них схватил крендель с лотка разносчика. Тот побежал за вором, но его сбили с ног трое головорезов. От души попинав его ногами, они, смеясь, пошли дальше.

— Джек! Что происходит?

В голосе Джиа звучала тревога.

— Пока не понял, — отозвался Джек.

Все это ему совсем не нравилось. Если эти ребята изображают из себя великовозрастных «Джипси кингс», впавших в буйство после хорошей порции виски, то они явно переигрывают. За себя он был спокоен, но ведь рядом были Джиа и Вики.

— Кто бы это ни был, стоит держаться подальше.

Один из возмутителей спокойствия указал на вход в музей и что-то прокричал своим приятелям. Джек не разобрал, что он сказал, но компания, видимо, приняла это с энтузиазмом и стала быстро перемещаться вверх по лестнице.

— Давай-ка отойдем в сторонку, — предложил Джек, уводя Джиа и Вики от центрального входа поближе к боковым колоннам. — Как только они войдут, сразу уйдем отсюда.

Но разодетые дебоширы легко отклонялись от курса. Вместо того чтобы потянуться в музей, они стали задирать людей на лестнице. Возникли потасовки. Спустя несколько минут на мирных ступенях музея Метрополитен началась всеобщая свалка.

— Ой, Джек! — воскликнула Джиа, указывая вниз. — Ей надо помочь.

Посмотрев туда, Джек увидел пузатого мужчину в синем пиджаке с золотым гербом на нагрудном кармане. Он приставал к молодой женщине, курившей на одной из площадок. Она пыталась его оттолкнуть, но он все настойчивей протягивал к ней руки.

Джек посмотрел вокруг.

— Мне бы не хотелось оставлять вас одних.

— Просто отгони его, пока он чего-нибудь не натворил, — попросила Джиа. — Ты же справишься с ним за минуту.

— Ладно, — согласился Джек, устремляясь вниз. — А ты покажи моей маленькой подружке что-нибудь интересное, ну, фонтаны, к примеру, пока я там разберусь.

Поскольку Джек не собирался церемониться с мистером Толстое Пузо, если тот будет плохо себя вести, ему бы не хотелось, чтобы Вики наблюдала эту сцену.

Пока Джек сбегал по ступенькам, стройная брюнетка успела вскочить на ноги и пыталась дать отпор громиле, имевшему весовое преимущество никак не меньше сотни фунтов. Дорогая одежда, стильная стрижка и блестящие ухоженные ногти как-то не вязались с диким вожделением, горевшим в его глазах.