Он оказался в комнате среднего размера, слабо освещенной, с еще одной дверью в противоположном конце, через которую торопливо уходили жрецы. И тут звон цепей заставил его повернуть голову налево. То, что он увидел, вынудило его так резко отскочить, что он наступил на носки вскрикнувшего Фредро.

В дальнем углу был прикован шен. Длина цепи позволяла дракону доставать до любого места в комнате. Не такое огромное, как те, что были на арене у Кастамбанга или в зоопарке, это чудовище все же могло проглотить человека в два приема.

Дракон положил голову на передние лапы и пристально следил за пришельцами. Его голова была не далее чем в двух метрах от них. Достаточно одного прыжка.

Затаив дыхание, Феллон взял себя в руки и двинулся вперед, надеясь, что никто из кришнан не заметил задержки. Он вспомнил душ из алиеб-джуайса, обрушившийся на них в зоопарке. Несомненно, шена удерживал от нападения запах. Возможно, жрецы обрызгивали свои ризы вонючей жидкостью, а не ведающий этого замаскированный чужак был бы схвачен шеном. Феллон не мог вспомнить, исходил ли этот запах от жрецов, так как сам уже привык к нему. Но если он не ошибается, импровизированное купание в зоопарке оказалось как нельзя кстати.

Глаза шена по-прежнему следили за ними, но зверь не поднял головы с лап. Феллон поторопился выйти.

Перед ним тянулся коридор, плавной дугой огибавший наружную сторону здания. Окон не было; и хотя тонкие пластинки джадента прозрачны, внешняя стена была слишком толстой, чтобы пропускать свет. С небольшими интервалами к ней были прикреплены светильники. Левая сторона коридора также изгибалась дугой и была усеяна множеством дверей. Феллон знал из плана, что за поворотом дуги должны быть ступени, ведущие на верхние и нижние этажи сооружения.

Слева от них находился широкий коридор или продолговатая комната. В ней у длинной стойки с ризами толпились жрецы. Они надевали одежду и поправляли ее перед зеркалами, развешанными на стене. Хотя были слышны негромкие голоса, Феллон отметил, что жрецы гораздо сдержаннее обычной кришнанской толпы.

Руководствуясь инструкциями Лийяры, он с уверенным видом пошел вдоль стойки, пока не обнаружил груду красных шапок, являвшихся принадлежностью жрецов третьего разряда. Он взял две шапки, протянул одну Фредро, а другую надел сам перед зеркалом.

В это время дважды ударил колокол. Засуетившись, жрецы образовали двойной ряд и двинулись вперед вдоль зеркал. Феллон потянул за руку Фредро, который все еще не мог справиться со своей шапкой, и они заняли свободное место в двойной линии жрецов третьего разряда. Перед ними двигались жрецы четвертого разряда в синих шапках, за ними — второго в желтых шапках. К счастью, жрецы одного разряда, видимо, размещались в строю произвольно.

Колокол прозвонил трижды. Послышался топот. Уголком глаза Феллон успел заметить группу торопливо идущих кришнан. Один из них нес кадило, из которого шел ароматный дым, перекрывавший запах алиеб-джуайса и крепкий дух от тел кришнан. У другого в руках было что-то вроде арфы, у третьего — маленький медный гонг. Еще несколько туземцев, богато разукрашенных золотом и драгоценными камнями, несли посохи с укрепленными на них символами культа.

Феллон едва удержался от резкого движения, увидев, что посередине шла в металлическом ошейнике, к которому были прикованы цепи, нагая хвостатая кришнанка со связанными сзади руками.

Хотя свет был тусклым и Феллон не вглядывался пристально, он решил, что эта женщина принадлежит к бледнокожим первобытным народам, населявшим большие леса к востоку от Катай-Джогорая, в районе Тройственных морей. Западные кришнане мало знали об этих областях, несмотря на то что леса снабжали варварские нации рабами. Большинство кришнан были слишком горды, строптивы и агрессивны, чтобы стать хорошими рабами. Они предпочитали убивать своих хозяев, если даже это стоило им жизни, не то что, робкие хвостатые люди из лесов Джаени и Ауруса. Их обычно захватывали в плен пираты Тройственных морей и продавали в портах.

Феллону некогда было думать о том, что жрецы собираются делать с лесной женщиной. Вновь прозвучал колокол, и жрецы двинулись длинной процессией, во главе которой шла группа с женщиной. Это торжественное и неторопливое шествие, сопровождаемое звуками арфы и гонга, резко контрастировало с предшествующей спешкой. Зазвучал печальный траурный гимн. Феллон не понимал слов, так как жрецы пели на варасту — мертвом праязыке, от которого вели свое происхождение балхибский, гозаштандский, квирибский и другие языки варастианских наций, населяющих земли к западу от Тройственных морей.

Под звуки унылого пения процессия двигалась вдоль комнаты и втекала в боковую дверь храма. Предводительствуемые жрецами высших разрядов и музыкантами, слуги Ешта прошли за рядами сидений вперед. Глаза Феллона были прикованы к великолепному убранству зала, — древние мастера хорошо знали свое дело. Его глаз постоянно натыкался на изображение раковины сафка — символа божества. Леса вдоль одной из стен указывали на то, что жрецы реставрируют храм.

Поверху тянулись мозаичные изображения, иллюстрирующие миф о Еште. Феллон, припоминая рассказ Лийяры, узнавал сюжеты.

Ешт первоначально был богом земли в варастианском пантеоне. Варастианские народы заимствовали его культ у калвмиан, чью империю они покорили. Однако в последующие столетия тяготение к монотеизму заставило жрецов Ешта и Бакха, варастианского бога неба, вступить в борьбу друг с другом за господство над душами соплеменников. Со временем бакхиты взяли верх в схватке и, заручившись поддержкой царствующей династии, объявили, что Ешт не бог, а ужасный демон, которому поклоняются примитивные хвостатые народы, обитающие у Тройственных морей, в то время как бесхвостые кришнане, населявшие эти земли раньше, всегда поклонялись Бакху.

Согласно каноническому мифу о Еште, бог воплотился в смертного человека Кхараджа во времена докалвмианского королевства Руакх. В облике смертного он проповедовал кришнанам.

Ешт-Кхарадж побеждал чудовищ, заклинал злых духов и воскрешал мертвых. Некоторые из его приключений были выше разумения непосвященных, хотя верующие черпали в них глубокий смысл.

Однажды Кхарадж был пленен женщиной-демоном, и их сын впоследствии стал королем Руакха Миандой Отвратительным. После долгой и ужасной борьбы бога с его демоническим сыном Ешт был пленен солдатами короля, предан долгой и страшной пытке и умер. Его останки погребли люди короля, а на следующий день на месте захоронения вырос вулкан и уничтожил короля и его город.

Мозаика изображала эти события с наивной искренностью и буквализмом. Феллон слышал восторженный шепот Фредро, рассматривавшего изображения. Он наступил археологу на ногу, призывая его к молчанию.

Процессия прошла через вход в ограде между сидениями и алтарем. Здесь она разбилась на группы. Феллон двинулся за остальными жрецами третьего разряда, держась в задних рядах, чтобы вызывать меньше подозрений. Он оказался слева от алтаря, если глядеть из зала; серебряный цилиндр закрывал от него большую часть молящихся.

Слева от него возвышалась большая статуя Ешта, стоящего на четырех ногах в виде древесных стволов; на голове у бога была гора, в одной из его шести протянутых рук — город, в другой — лес. В остальных руках он держал меч и другие предметы, о назначении которых можно было только догадываться.

За кафедрой, между статуей и молящимися, Феллон рассмотрел алтарь. С ужасом он увидел, что священники приковали лесную женщину к алтарю золотыми цепями, укрепленными на ее лодыжках и запястьях.

За алтарем, как он теперь заметил, стоял высокий кришнанин, лицо его скрывал черный колпак с прорезями для глаз. И этот черный человек без лица калил на огне инструменты, назначение которых было слишком очевидным.

Феллон услышал испуганный шепот Фредро:

— Они будут ее пытать?

В ответ он пожал плечами. Пение смолкло, и наиболее роскошно одетый жрец взошел на возвышение. Откуда-то поблизости донесся шепот на балхибском: