Профессор истории из Галактического Университета в Зованте спокойно ответил:

— Иногда неплохо прервать рутину комфортабельной цивилизованной жизни. К тому же мы, закатане, легче приспосабливаемся, чем вы, люди. Моя семья считает, что это замечательные каникулы. Зор, например, никогда не был так счастлив… — Он улыбнулся, глядя, как маленькое чешуйчатое тело борется с течением в погоне за водными существами.

— Но это не каникулы, сэр.

Большие серьезные глаза Зикти встретились с взглядом Картра:

— Да, мы понимаем это. Постоянное изгнание… — Он отвернулся, разглядывая скалы, утесы за рекой, густую зелень. — Что ж, этот мир богат, а места в нем достаточно…

— Есть город с действующими механизмами, — напомнил ему Картр.

И тут же уловил теплый уверенный ответ, ощутил удовлетворение, какого давно не испытывал. Зикти по-своему ответил ему.

— Я думаю, что горожане должны сами решать, как им жить, — сказал наконец историк. — По манере мышления их выбор — это отступление. Они хотят, чтобы жизнь оставалась такой же, как всегда. Но так не бывает. Жизнь идет вперед — это прогресс, или отступает — это регресс. А оставаться на месте — это тоже отступление. Они идут по тому же пути, что и вся империя. За последние столетия мы медленно отступали…

— Упадок?

— Да. Например, распространение этой неприязни к негуманоидам. Она усиливается. К счастью, закатане сенситивы, мы готовы к таким ситуациям, какая сложилась после посадки Х451.

— Что же вы сделали? — спросил заинтересованный Картр.

Зикти засмеялся:

— Мы тоже приземлились… на шлюпке. Поблизости виднелся лес. Прежде чем они опомнились, мы уже были там, вне пределов досягаемости. Но… если бы мы не почувствовали отношение Кумми… все могло бы кончиться по-другому…

Мы пошли в этом направлении и разбили лагерь. И, должен сказать вам, сержант, никогда я не был так изумлен, как в ту минуту, когда вступил в случайный контакт с Зингой. Еще один закатанин! Как будто я встретился лицом к лицу с сутаклом, а со мной нет бластера! После того как мы соединились с вашим отрядом, все, конечно, прояснилось. Они искали вас… Ваши рейнджеры очень уважают вас, Картр.

Снова ощущение тепла и уверенности в мозгу сержанта. Он покраснел.

— И когда они нашли меня…

— Да, они нашли вас, посадили в машину и привезли сюда. И ваш опыт дал нам очень важный урок — нельзя недооценивать противника. Я никогда не поверил бы, что Кумми способен на такое нападение. Но, с другой стороны, он не так силен, иначе вы не сумели бы уйти из-под его контроля после бегства из города…

— Ушел ли я? — Картр хмуро улыбнулся. — Несмотря на ваше лечение, я не помню, что произошло между вылетом из города и той минутой, когда я очнулся на скале…

— Вы освободились от него. Давайте рассмотрим факты. Вы, жители Илен, по шкале сенситивности достигаете шести и шести десятых. Верно?

— Да. Но у арктурианина предполагается только пять и девять десятых…

— Верно. Однако всегда есть возможность встретиться с мутантом. И в определенные периоды истории мутации усиливаются. Жаль, что мы ничего не знаем о происхождении Кумми. Если он мутант, это объясняет многое.

— Не скажете ли, какое место на шкале занимают закатане? — скромно спросил Картр.

Большие глаза смотрели на него.

— Мы сознательно не подвергались классификации, молодой человек. Всегда разумнее кое-что сохранить в тайне… особенно когда имеешь дело с несенситивами. Но я поставил бы нас где-то между восемью и девятью. За последние поколения у нас появилось несколько телов — они объединяют в себе способности к телепатии и телекинезу, и очень много закатан — на одну—две десятых ниже. Я уверен, что если у моего народа наблюдается такая мутация, она должна происходить и в других расах.

— Мутанты! — повторил с дрожью в голосе Картр. — Я был на Кабло, когда Пертивар поднял восстание мутантов…

— Тогда вы знаете, что может принести такое увеличение рождений мутантов. Во всех изменениях есть плохие и хорошие последствия. Скажите мне, когда вы были ребенком, вы знали о своих способностях сенситива?

Картр покачал головой:

— Нет. В сущности я не подозревал о своих способностях, пока не поступил в школу рейнджеров. Инструктор обнаружил мой дар, и я получил специальную подготовку.

— Вы были латентным сенситивом. Илен — пограничная планета, ее население было слишком близко к варварству, чтобы осознать свою силу. Уничтожить такой многообещающий мир! О, жестокости войны! Из-за таких событий, как уничтожение Илен, я убежден, что наша цивилизация приближается к концу. А в лагере у нас теперь причудливая смесь. — Он вылез из воды и с силой начал растираться полотенцем. — Зор, пора выходить! — позвал он сына.

— Да, мы странная смесь — собрание разных представителей империи. Вы и Рольтх, Смит и Дальтр — люди, но с разных планет и сильно отличаетесь друг от друга. Филх, Зинга и моя семья негуманоиды. Те, что в городе, люди, причем высоко цивилизованные. И кто знает, может на планете есть и туземцы. Можно подумать, что Некто или Нечто собирается ставить здесь эксперимент. — Он хихикнул и принюхался. — А, еда, а я голоден! Посмотрим, что там готовится!

Но прежде чем они подошли к костру, Зикти тронул Картра за руку.

— Я хочу поделиться с вами еще одной мыслью, мой мальчик. Я плохо знаю вашу расу — возможно, вы не мистичны, хотя большинство сенситивов стремится заглянуть за плоть и ищет душу. Вероятно, вы не религиозны. Но если мы отобраны здесь с какой-то целью, нужно оказаться достойными этого выбора!

— Согласен, — коротко ответил Картр, зная, что собеседник оценил его искренность.

Закатанин кивнул:

— Отлично, отлично. Остаток жизни должен пройти неплохо. И только подумать! Такое приключение, когда я уже считал, что жизнь слишком пресна. Моя дорогая, — громко обратился он к Заците, — аромат жаркого восхитителен. Мой голод увеличивается с каждым шагом!

Картр ел механически. Конечно, Зикти хорошо рассуждать в таких масштабах о будущем. Историк привык воспринимать всю ситуацию, а не только отдельные детали. А рейнджеры действуют в противоположном направлении, для них детали всего важнее, они тщательно изучают новые планеты, долгими часами следят за странными животными, по нескольким кирпичикам путем размышлений восстанавливают исчезнувшую цивилизацию. А тут перед ними страшная деталь, с которой ему необходимо справиться.

Он должен обезвредить Кумми! Именно эта мысль пришла ему в голову утром, когда он проснулся. Она была частью его снов и теперь превратилась в настоятельную потребность. Живого или мертвого, он должен найти и найдет арктурианина. Если Джойд Кумми еще жив, он представляет для всех страшную угрозу.

Странно — Картр покачал головой, как бы проясняя ее, — как его преследует эта мысль: Кумми опасен, и обезвредить его — дело Картра. К счастью, арктурианин не опытный следопыт, он оставит ясный след. Пройти по нему для рейнджера — детская игра. Они вместе покинули город. Где-то ночью разошлись. Может, Кумми вытолкнул его из вездехода, надеясь, что он разобьется насмерть? Если это так, найти арктурианина будет сложнее: на облаках следов нет. Значит, надо вернуться к скале, где Картр впервые пришел в себя.

— Она в десяти—пятнадцати милях к северу…

Сержант посмотрел на Зингу. Тот подхватил его мысль. — И… Картр… ты не пойдешь один. Не по этому следу!

Картр напрягся. Но Зинга и без слов понял его.

— Это мое дело, — заявил сержант, сжав губы.

— Конечно. И все же тебе нельзя идти по следу одному. У нас есть летательный аппарат, на нем быстрее. И с него лучше видны следы.

Разумно, но от этого не легче. Картр предпочел бы уйти из лагеря один и пешком. Он знал, что теперь арктурианин один. Картр не будет чувствовать себя здоровым и чистым, пока не сразится с Кумми и не победит.

— Отдохни еще день, — посоветовал Зинга, — и потом мы пойдем. Это дело с Кумми, оно очень важное.

— Другие могут не думать так. Он один в дикой местности, которую не знает. Может, звери уже сделали работу за нас.