Начался отбор будущих игроков, в котором приняли участие полтысячи кандидатов. Проект обещал стать самым дорогим в истории канала, поэтому отбирали очень строго, не учитывая ничьих пожеланий. Представитель спонсоров попытался впихнуть какую-то свою длинноногую девицу, но Фалько сказал ему открытым текстом:

– Ваша компания, между прочим, и церкви за свой счет строит, и больницу отгрохала. Вот там и распоряжайтесь! А здесь вы платите профессионалам за дело, мы ваше имя в эфире прокатываем. Еще неизвестно, сколько бы мы поимели, если бы просто выставили рекламное время на продажу. Пусть ваши фотомодели больше не путаются у нас под ногами, ясно?

Половину кандидатов отсеяли после первого же краткого собеседования, многих отбраковали после тестов на выносливость. С оставшимися пятьюдесятью уже работали вдумчиво. Просматривали и прослушивали материал со скрытых камер, установленных в помещениях для конкурсантов. Как человек смотрится в кадре, как движется, как общается с другими? Хорошо, если он с первого взгляда вызывает симпатию. Но если резко неприятен – тоже неплохо. В шоу, как в кино, должны быть свои герои и антигерои, рыцари и злодеи.

Потом каждого вызвали по очереди на монолог – предупреждали, что говорить придется в пустой комнате, безадресно. Говорить о себе, желательно поинтереснее. Не меньше пяти минут и не дольше получаса. Камера будет работать в автоматическом режиме. Можно вставать с места, но желательно оставаться в зоне видимости, очерченной мелом на полу.

К просмотру монологов Бузыкин с Фалько никого не допустили. Забурились на дачу – жалкую советскую дачку инженерно-технических работников, которую Бузыкин не стал перестраивать ради ностальгических воспоминаний о собственном детстве.

Отбирая кандидатов, каждому придумывали кличку, определяя для него условную роль. На роль Фашиста, то есть главного отрицательного персонажа, выдвинули здоровенного жлоба из охранной службы известного банка. С самого начала он участвовал в конкурсе с оттопыренной губой, откровенно презирая всех своих соперников. Он вел себя так, словно знал, что не просто попадет в шоу, но и главный приз отхватит.

На роль Золушки взяли мать-одиночку тридцати пяти лет, переписывающуюся по Интернету сразу с тремя поклонниками-иностранцами. На роль Иванушки-дурачка – рыжего пожарника, который добавлял живописное «на фиг» к окончанию любой фразы. Конечно, героям телешоу никто не собирался навязывать линию поведения, в любой момент обстоятельства могли вынудить их отклониться от своего «амплуа». Но первичный расклад был все-таки важен.

Отобрав основной состав, оставили еще трех запасных на всякий пожарный случай. Теперь предстояло известить о результатах выигравших и проигравших. При этом надо было постараться избежать истерик и скандалов, потому что народ заранее ждет несправедливости, махинаций и не будет сносить это безропотно.

Людей, понятное дело, не стали собирать вместе. Проигравшим отослали по домашнему адресу открытки в конверте с благодарностью за участие и обещанием рассмотреть их кандидатуры при подготовке следующего шоу.

Невзирая на такие авансы, кое-кто все же приперся потребовать объяснений, почему его или ее забраковали. Здесь не Америка, не Олимпийские игры, чтобы безнаказанно издеваться над участниками и переворачивать все с ног на голову.

Один слишком уж расшумелся, пришлось вызывать милицию. Тише всех вела себя женщина, явившаяся в сопровождении адвоката. Сообщила, что подает иск за моральный ущерб. Всего этого Бузыкин с Фалько не слышали, они благоразумно не появлялись несколько дней, предоставив помощникам и ассистентам выслушивать претензии и угрозы.

Каждого из тринадцати победителей извещали лично. Являлись на дом или на работу, некоторых для разнообразия подкараулили на улице. Посланник сообщал радостную весть, оператор снимал реакцию. Кто-то подпрыгивал на рекордную высоту, кто-то тряс правой рукой, сжатой в кулак, кто-то обнимал ближайшего родственника или сослуживца, кто-то прятал лицо в ладони.

В оставшиеся до начала шоу дни в рекламных блоках прайм-тайма крутили приступы радости с короткими сбивчивыми интервью в придачу.

Насколько проигравших возмущал проигрыш, настолько же большинству счастливчиков казался не правдоподобным их успех.

– …

– Ваши ощущения?

– С ума сойти! Это окончательно?

– Да. И обжалованию не подлежит.

Фантастика! Мама, ты слышишь?

– …

– Как думаете, что вам помогло?

– Без понятия! Я вообще не ожидал. Насчет отпуска даже вопрос еще не поднимал на работе.

– Теперь уж придется.

– Вы чего, снимаете? Предупредили бы, я тут черт знает в каком виде.

– …

– Кто за вас больше всего болел?

– Жена, сын. Галя, бросай все к черту, иди сюда! Да не волнуйся, ты у меня и так самая красивая.

– Как оцениваете свои шансы?

– Не знаю. У меня в голове еще каша. Не утряслось.

Между объявлением тринадцати участников и вылетом на место должно было пройти всего два дня. При большем отрезке времени кто-то просто перегорел бы, кто-то потерял бы форму после празднования с друзьями. Можно было бы отвести и сутки на сборы, но две трети участников жили не в Москве. Теперь им снова предстояло добираться в столицу, даже тем, кто жил гораздо восточнее и ближе к «Русскому острову».

Вечером в среду был запланирован общий сбор в гостинице, подписание договоров. Утром в четверг отправка рейсом Москва – Красноярск, короткий отдых и перелет на трех вертолетах вверх по течению Оби с ночной высадкой на остров.

В компании решили занять часть верхнего этажа гостиницы, чтобы надежнее изолировать участников от нежелательных контактов. В двух номерах разместили пять дам: «Золушку» Веронику, «бой-бабу» Светлану, «роковую женщину» Диану.

Еще Ольгу, взятую в качестве «секс-бомбы» и Зину, оцененную как «ромашку».

В четырех двухместных номерах поселили участников-мужчин: ресторанного саксофониста Рифата Губайдуллина вместе с рыжим пожарником Семеном Рудаковым. Отставного ди-джея Костю Воробья с кандидатом биологических наук, участником многих экспедиций Вадимом Струмилиным. Охранника банка Михаила Бажина с бывшим лохотронщиком, ныне продавцом авторынка Лешей Барабановым. Девятнадцатилетнего учащегося техникума, будущего парикмахера Женю Куликова, определили к Константину Петровичу Анохину – заслуженному изобретателю-рационализатору с тридцатью патентами на самые невероятные устройства.