Первый раз Джордана он увидел в начале осени, когда начали убирать и свозить с полей урожай. Принц, раскрасневшийся от скачек на перегонки с другими парнями, въехал во двор замка и увидел, что его отец разговаривает со странным человеком, одетым в черную одежду монаха. Несмотря на все еще стоящую жару, капюшон сутаны был низко надвинут на голову этого человека, и, единственное, чем он запомнился Квентину в тот вечер, это быстрым взглядом темно-карих глаз, который он метнул на принца.

Вечером Квентин спросил у отца, кто этот человек. Роланд ответил, что это беглый монах, его зовут Джордан, и он попросил убежища в замке в обмен на некую работу, результаты которой непременно заинтересуют короля. Квентин не стал утомлять отца расспросами в тот вечер, зная, как отец щепетилен в вопросах, касающихся чужих тайн, полагая, что со временем и сам разберется во всем этом. Тогда он и предположить не мог, что времени отпущено ему совсем немного. Позднее он заметил, что отец и Джордан подолгу беседуют, уединившись в небольшом уютном кабинете отца, где под обычными панелями из мореного дуба проложены звуконепроницаемые войлочные плиты.

Джордан за все время пребывания в замке так и не сменил монашескую рясу на другую одежду. За столом, где обедала вся прислуга, он держался особняком, редко с кем перебрасываясь парой слов. Все время он проводил в своей комнатке-келье на нижних уровнях главной башни, почти в подвале, в котором располагались хранилища припасов и различные служебные помещения, включая небольшую замковую тюрьму. Здесь на нижних уровнях замка находился пост стражи, который большую часть времени за неимением узников охранял самого себя. И самым страшным наказанием для дворцовой стражи было назначение на этот пост в подвале, где все освещенное пространство сводилось в маленький кружок света от фонаря над столом, а вода, капающая с потолка мерными каплями, была способна свести с ума кого угодно. Кроме того, постоянная сырость, затхлый воздух и появляющиеся время от времени призраки времен мрачной эпохи короля Амагельдума довершали картину и без того разыгравшегося воображения.

Квентин не раз заводил с отцом разговор о Джордане, но всякий раз отец отвечал односложно и как-то раздумчиво, словно разговаривая с сыном находился в где-то далеко. И Квентин почти отступился, пока ему самому не представилась счастливая возможность поближе познакомиться с Джорданом.

Королева-мать Аманда происходила из знатного королевского рода Грифонов, королей Островного королевства. После последней кровопролитной войны, люди как-то осознали свое единство, то, что все они люди, и делить им нечего, поэтому многие королевские роды Серединного мира решили породниться. Квентин всегда считал, что у него замечательные родители. Отец был образцом мудрости, смелости и отваги, ему завидовали и признавали его силу короли многих государств. И Квентин замечал, как менялись лица людей, когда они видели его мать: их лица словно бы светлели изнутри, и непроизвольная мягкая улыбка трогала даже самые непреклонные и суровые лица. Даже в свои тридцать шесть лет Аманда была стройна и высока гордой статью настоящей богини. Светлые пышные кудри обрамляли точеные черты ее лица, а ее глаза, словно два сияющих камня цвета морской волны, добрым светом одаривали безраздельно всех. Улыбка ее чувственных губ цвета яркого коралла прекрасно гармонировала с излучающим тепло взглядом. И когда она проходила по тесным коридорам замка, Квентин, да и не только он один, замечал исходящий от нее аромат свежести морского прибоя. Нечего и говорить, как Аманда была прелестна в свои восемнадцать, когда только ступила на землю древнего королевства Монтании.

Вот только зимой, когда снег засыпал всю землю от края до края, королева Аманда чувствовала себя плохо. Она ведь была из теплых стран, где люди и не подозревали, что есть снег, и представить себе не могли зимнюю стужу с воющими по-волчьи ветрами. Зимой Аманда часто болела и обычно не выходила на приемы, даже если они и случались в это время. Она впадала в тяжелую депрессию, целые дни проводила перед камином, слушая, как с веселым треском пылают в огне поленья, и занималась рукоделием.

И вот однажды в один из таких пасмурных зимних дней королева шла длинным коридором главного корпуса замка, когда ей навстречу попался Джордан. Он уже было посторонился, чтобы дать королеве пройти, а она уже улыбнулась ему одной из своих милых извинительных улыбок, когда Джордан поднял глаза и посмотрел ей в лицо. Королева раньше не обрашала внимания на беглого монаха, скрывающего свое лицо под капюшоном сутаны, но сейчас представился случай поближе рассмотреть его. Лицо у Джордана было бледное, обрамленное светло-каштановой мягкой бородкой, клинышком продолжающей линию подбородка. Но взгляд его темно-карих глаз был способен в случае нужды остановить и мчащуюся галопом лошадь. Вот и сейчас королеве достался такой взгляд. Улыбка начала медленно покидать уголки ее рта, когда Джордан, слегка опустил взгляд, сказал:

– С моей стороны было бы непростительной дерзостью, – начал он, теперь уже наклонив голову и не глядя королеве в лицо, – обращаться к Вам, всемилостивейшая королева Аманда, но, видя Ваши страдания в это нелегкое зимнее время, – он снова поднял взгляд на королеву, но теперь в нем уже не было той напористой силы, что раньше, а наоборот, светилась мягкая понимающая улыбка. – Я набрался смелости предложить Вам волшебный эликсир здоровья, который стал мне известен в результате долгих странствий по миру. Этот эликсир чудесным образом снимает всякую усталость, разгоняет кровь и не оставляет места унынию в сердце.

– Надеюсь, Вы не пытаетесь соблазнить меня просто бокалом хорошего вина, исходя из вашего описания, – улыбка тронула бледное лицо королевы.

– Если это можно назвать вином, Ваше Величество, то оно драгоценно как сама жизнь. Рецепт этого снадобья пронесен сквозь века с Древних времен, и его состав составляет величайшую тайну.

Королева улыбнулась ему более милостиво. Она чуть склонила голову так, что светлые кудри, опустившись, приоткрыли часть бледной щеки. Джордан улыбнулся уже смелее.

– Хорошо, я жду Вас у себя в покоях через два часа, – королева осторожно протиснулась между стеной и Джорданом и продолжила путь по узкому коридору, освещенному факелами подвесных канделябров.

Джордан появился в покоях королевы с медальоном в форме серебряной рыбы. Вид у Джордана был весьма значительный: в одной руке он держал фонарь с цветными стеклами, а в другой толстую потрепанную книгу и своей непреклонной решимостью напоминал апостола Господа Бога, несущего значение Слова язычникам. Королева сидела у камина в кресле с высокой спинкой. Джордан быстро подошел и пододвинул к ней маленький столик. После этого плотно задвинул шторы на окнах, и в комнате сразу же установился полумрак. Джордан положил на столик толстую книгу, зажег от лучины фонарь, и по стенам побежали разноцветные блики. Фонарь нагревался, мелькание бликов ускорялось, пока не превратилось в причудливый хоровод волшебных цветов, образов и форм, сменяющих друг друга как в калейдоскопе. Аманда зачаровано, по-детски, смотрела на это чудесное представление. Тем временем Джордан зажег две свечи на маленьком столике и, открыв книгу на нужном месте, стал читать вслух. Книга была написана на одном из древних языков, и королева ничего не понимала. Однако ритм проплывающих образов и монотонная речь Джордана подействовали на нее усыпляюще, и через некоторое время она почувствовала, что не может дальше сопротивляться чувству сонливости.

Пляшущие огоньки превратились в забавные разноцветные фигурки животных, драконов, демонов, троллей, – и весь этот бесконечный хоровод сказочных существ отплясывал вокруг королевы. Призрачные образы, сотканные из света и тени, приобрели цвет, форму и непостижимым образом ожили, двигаясь совершенно естественно и свободно в пространстве комнаты. То ли разыгравшееся воображение, то ли колдовство оживляло их, но фигурки становились все объемнее, рельефнее, а их краски насыщенней. Аманда воспринимала все это в полудреме, но от этого ее чувства не притупились, а наоборот, все происходящее казалось значительно ярче и красивее, чем в действительности. Видения сменяли друг друга и, ей казалось, она то пробирается к затерянному среди джунглей белому городу, а рядом сверкает миллионами радужных брызг водопад, то парит в воздухе над чудесной страной с причудливыми дворцами и храмами, то вдруг оказывается в море у берегов своей родины, то в освещенном солнцем летнем лесу, наполненном щебетанием и пением птиц, то высоко в горах, где сердце замирает от величественной красоты и недоступности снежных вершин.