Ему с трудом удалось стряхнуть покрывало сна. И то, что он увидел, потрясло его. На освещенную солнцем поляну выходили два единорога. Они грациозно несли изящные тела, продираясь сквозь заросли кустарника. Квентин не верил своим глазам: единорогов считали выдумкой, их никто никогда не видел. И только в древних преданиях встречались упоминания об этих чудесных животных. Но он видел их воочию. Осторожно, чтобы не выдать себя ненужным шумом, он приподнялся на земле. Единороги были в пятнадцати шагах от него. Шли рядом, голова к голове, направляясь на водопой. Голову каждого из животных украшал изогнутый рог. Одно из животных заметило Квентина. Единороги покосились удивленными карими глазами на невиданное существо, объявившееся в их лесу. Затем один из них, видимо, самец издал какой-то странный звук, легонько подтолкнул свою подругу, и они поспешно скрылись в чаще леса. «Это должно быть к удаче, – подумал Квентин. – Встретить парочку единорогов, которых давно уже никто не видел. Безусловно, это к удаче, и она мне еще ой как пригодится».

До заката было еще далеко, и он, отдохнув и перекусив, продолжил путь. Тропинка попрежнему вилась между деревьями. «Должно же быть здесь какое-то жилье людей», – думал Квентин. Ему уже надоело идти по дремучему лесу. Когда-нибудь ночевка, подобная вчерашней, может стать последней.

Он в подробностях вспомнил ночной бой. Ему здорово повезло, что они не напали на него во сне. Этот лес такой прекрасный и веселый днем становился весьма опасным после захода солнца. Если он не найдет в ближайшее время людей и не заручится их поддержкой, то рано или поздно чудовищам повезет больше, чем ему. Он вспомнил смердящую, обгорающую в костре голову монстра и неприятный озноб пробежал по его телу. Дорога тянулась не одну сотню миль. И он даже боялся представить, сколько времени займет его путь.

Неожиданно тропа пошла в гору. Подъем, поросший высокими кедрами и соснам, был довольно крут, и за десять минут Квентин не одолел и половины. Прошло не менее получаса прежде чем, он, запыхавшийся и усталый, достиг вершины. Тропа, перекатившись через вершину горы, также круто устремлялась вниз. Перед ним открылась равнина, опоясанная с трех сторон лесистыми горами. Внизу под горой, причудливо изгибаясь по долине, петляла неширокая речка, через которую были перекинуты останки разрушенного и сгнившего деревянного моста. К югу от моста Квентин заметил развалины каких-то строений. Видимо, когда-то давно здесь была деревня. Тропинка, постепенно расширяясь в заброшенную дорогу, вела через мост в деревню. Ему предстояло спуститься в долину и перейти речку по мосту.

Спуск не был таким крутым, как подъем, и Квентин с удовольствием спустился под уклон по тропе, устланной мягким хвоей. Спустившись, он обнаружил под ногами остатки вымощенной красным камнем дороги. Мост держался на четырех квадратных сваях, сделанных из белого камня. Они, несмотря на прошедшие десятки, а то и сотни лет оставались невредимыми, чего нельзя было сказать о деревянном настиле моста. Когда-то толстые доски и массивные балки полностью истлели и выщербленным скелетом нависали над текущей водой.

Квентин вряд ли бы переплыл холодную быструю речку, и поэтому оставался только один путь – через мост. Он ступил на первую доску, и она опасно заскрипела и затрещала под тяжестью его тела. Он решил, что лучше передвигаться ближе к краям моста, доски там выглядели понадежнее. Медленно и осторожно он продвигался вперед, прижимаясь спиной к ограждению моста. Он шел по несущей левой балке, которая, опираясь на каменные сваи, держала на себе всю конструкцию. Деревянный настил прогнил и зиял огромными дырами провалов, сквозь которые был виден быстрый поток воды. Несколько раз под ногами Квентина доски, стоило только ступить на них, с треском обламывались и черными трухлявыми кусками падали в воду. Сама балка скрипела при каждом его шаге, но держалась. Когда он добрался до середины моста, что-то с треском сломалось у него за спиной, и он с трудом устоял на ногах – ограждение моста, на которое он опирался, рухнуло в воду. Теперь он шел, балансируя, как эквилибрист, по продольной балке. Приходилось только надеяться, что она продержится в течение тех десяти-пятнадцати шагов, что остались до берега. Квентин ускорил шаг, и балка тотчас отозвалась недовольным потрескиванием, как бы упрашивая путника не покидать ее так скоро.

Берег был совсем рядом, и если бы не приличная высота моста, он мог бы просто сигануть в воду. Еще несколько шагов, и сзади раздался треск и скрежет раздираемого дерева. Балка стала уходить из-под ног. Раздумывать времени не было, и он бегом рванулся вперед. Балка с треском рухнула, когда он уже был над берегом. Опора ушла из-под ног, он полетел вниз, а следом посыпались обломки и ветхие куски, оставшиеся от настила.

Квентин упал на крутую каменистую насыпь и кувырком скатился в воду. Остатки левой половины моста рухнули рядом с ним, окатив его фонтаном брызг. Он тут же выскочил из холодной воды, как ошпаренный и, в запале, цепляясь за корневища и редкие кустики, проросшие на крутом берегу, вскарабкался наверх.

И в этот момент он почувствовал острую боль в левой ноге и упал на землю. «Если это перелом, дело плохо». Квентин уселся на берегу и с трудом стянул сапог полный воды. Закатал штанину и увидел, как лодыжка прямо на глазах краснеет и отекает. Сквозь боль, крепко стиснув зубы, Квентин ощупал ногу. Как не мял он ее, нащупать перелом не удалось. Через некоторое время боль немного стихла, и он попытался подняться на ноги. Но преступить на левую ногу не мог, любая попытка тотчас же отзывалась пронзительной болью.

До развалин ближайшего домика было недалеко. И он подобрав обломок доски и опираясь на него, поскакал на одной ноге по дороге, занесенной слоями песка и глины и поросшей травой. От большинства домов остались только осыпавшиеся развалины красного кирпича, но некоторые выглядели молодцами и сохранили свои стены, лишившись только окон и крыш.

Он добрался до более-менее сохранившегося двухэтажного домика с кокетливо выложенными кирпичом глазницами окон и одиноко торчащей над его остовом печной трубой. Стены дома сохранились хорошо, но ограда была разрушена, и двор полностью зарос высокой травой и был усеян битым кирпичом и другим мусором всеобщего распада и разложения.

Квентин продрался сквозь цепляющиеся кусты и с трудом преодолел высокий порог дома – деревянное крыльцо было разрушено. Его встретил мрачный остов когда-то зажиточного дома. Крыша была сорвана, и ее остатки валялись на полу первого этажа.

В углу стоял диван с облезшей обивкой и торчащими спиралями пружин. Большой круглый стол в центре комнаты выглядел невредимым, но был погребен под осколками черепицы рухнувшей крыши. Посудный шкаф с выбитыми стеклами завалился на бок. У стены стояли довольно крепкий на вид топчан и пара-тройка развалившихся стульев. Справа возвышалась печь-камин с выщербленными квадратиками голубых изразцов.

Квентин доковылял до топчана и сдернул с него истлевшую тряпку покрывала, засыпанную осколками черепицы и стекла. Он осторожно, ожидая падения, опустился на некогда крепкую дубовую вещь. Топчан выдержал. Теперь можно было перевести дух. Он стал освобождаться от мокрой одежды. Лодыжка на поврежденной ноге настолько разбухла, что он промучился минут десять, прежде чем смог стянуть сапог. Второй сапог тоже долго не сдавался. Подобрав по углам несколько подходящих деревяшек, Квентин соорудил нечто вроде шины на поврежденную ногу. Весь бандаж он туго перевязал полосками материи от покрывала. Теперь ему оставалось позаботиться об одежде, которая изрядно намокла во время его вынужденного купания. За хворостом далеко ходить не пришлось, предостаточно деревянных обломков валялось в комнате и во дворе.

Темнота быстро сгущалась. Он развел небольшой костер прямо посреди комнаты, стянул с себя намокшие тряпки и развесил их вокруг костра. Самое большой бедой было то, что съестные припасы пропали, превратившись в отвратное мессиво. Квентин с отвращением выскребал мокрые комки из мешка и, запивая кипятком, заталкивал их в рот. Продукты таяли с удивительной быстротой, а ведь прошло не более трех суток с того момента, как он вступил в лес. То ли время здесь текло по-другому, то ли еще что, но ему казалось, что он блуждает по этому лесу уже недели две.