Вход в клинику будет справа. Сразу за дверью разместится просторная приемная, по левую руку — конторка и приемный покой. Небольшой коридор ведет в смотровую (тоже по левую руку), и дальше — в комнату с купочной ванной и в темную комнату. Справа — аптека, лаборатория, и тут же операционная. В противоположном конце коридора — комната-псарня, зеркальный двойник приемной. Черный ход — с левой стороны. Там-то я и буду парковаться; а у парадного входа пусть ставят машины клиенты и прочие посетители. Словом, я все спланировал.

Мистер Спед Уиттед, местный преуспевающий бизнесмен, владелец скобяной лавки и одержимый любитель собак, был одним из наших лучших клиентов, помощников и консультантов. Его свора шотландских борзых, натасканных на оленя, и домашние любимцы-бассеты постоянно нуждались в услугах ветеринара, а условия моей временной клиники не всегда позволяли обеспечить им должный уход и хирургическое лечение. Я то и дело перепоручал пациентов моим коллегам из Меридиана, — городка милях в тридцати пяти к западу, — ведь тамошняя ветлечебница была оснащена более современным оборудованием. Несколько раз Спед заговаривал о том, как бы изыскать способ помочь нам обзавестись настоящей ветеринарной клиникой. Собственно говоря, он предлагал отстроить нам здание еще до того, как мы перебрались в Батлер, но от этого любезного посула я отказался, — в первую очередь потому, что не был уверен, окупится ли здешняя практика. Мне вовсе не хотелось обременять себя недвижимой собственностью и закладной, не заручившись сперва хоть какими-то гарантиями.

Но за последние несколько месяцев бессчетные клиенты просто извели меня вопросом: когда же построят новую клинику? Даже Карни Сэм Дженкинс, местный ветеринар-самоучка, таксидермист, вдохновенный провидец и проникновенный философ захолустья, заводил об этом речь: ведь не он ли напропалую хвастался друзьям и клиентам насчет того, как он «обучает меня, чтобы, значит, практику передать», когда сам удалится от дел, и как помогает мне спроектировать первоклассную лечебницу.

— Ты бы уж отгрохал наконец пижонское здание для всех этих пуделечков; сколько тянуть-то можно? — воззвал он как-то раз в парикмахерской. Восседал он в третьем кресле, каковое числилось за Чаппелллом. И Чаппеллл, и Карни Сэм были туги на ухо, так что наблюдать за ними и слушать их громкие разглагольствования считалось своего рода бесплатным развлечением.

— Да люди-то так и прут ко мне в лавочку, так и жмут на гудок, дескать, вынь да положь их псу какое ни на есть лекарство. Просто покоя от них нет. — Все это от моего безлицензионного конкурента я слышал уже не в первый раз. Карни уверял, что хотел бы уйти на покой, но, как многие пенсионеры, бедняга просто не находил в себе сил «завязать». И все-таки я с удовольствием внимал его разглагольствованиям о том, как он трудится не покладая рук и как помогает новому коллеге постигать премудрости звериного здравоохранения.

— Что он говорит? — проорал Чаппеллл. Развернувшись спиной к Карни, он взбивал бритвенную пену в своей старой как мир кружке. Эти три слова парикмахер повторял довольно часто.

— Хочет узнать, когда наш супервет отгрохает этот свой салон для пуделечков, — повторил Майэтт. — Я слыхал, Спед Уиттед все отстроит за милую душу и вручит доку ключи на блюдечке, цента не взяв, — а все за то, что док откачал этого дорогущего бассета, когда его цапнула гремучая змея в оленьем заповеднике на реке. А что, док, вы и впрямь пса спасли?

— Спед полагает, что да. Может статься, мы просто малость помогли матушке-природе, — отвечал я, нетерпеливо перелистывая истрепанный «Спортс иллюстрейтед» трехгодичной давности.

— Да уж на то, чтобы полечить пса, укушенного змеей, никакого там пижонского диплома не требуется. Все дело в том, сильно ли у него башка распухла. Если башку разнесло что твой арбуз, пес все равно помрет, сколько уж там противоядия в него не всаживай, — объявил Карни. На несколько секунд воцарилось молчание; только Майэтт пощелкивал ножницами, атакуя волосы жертвы, да радио Чаппеллла выдавало подвывания в стиле «кантри».

— Правда, что ль, супервет? — уточнил Майэтт.

— Не знаю. А вот не мог бы Карни уточнить источник информации? Я очень не прочь ознакомиться с этой статьей. Или вы вычитали об этом в календаре, где говорится, когда жеребцов надо кастрироваться? — Я знал, что с реакцией не замедлят. Клиент Майэтта захихикал.

Со своего места я видел, как побагровела шея Карни, как взбугрились яремные вены. Но запротестовать бедняга не смел: Чаппеллл уже намылил ему шею до самых ушей, наклонил голову налево и опасной бритвой деловито скоблил щетину под правым ухом. Стоит пошевелиться, — и острое лезвие так и полоснет по коже.

— Да шучу я, Карни, шучу. Не заводитесь вы — а то как пить дать порежетесь. Вообще-то насчет змеиных укусов вы в самую точку попали. Чем больше опухоль, тем большую дозу яда получил пес, — проговорил я. — Иногда все средства бессильны. — Карни скосил глаза в мою сторону, порываясь кивнуть, — но так и не осмелился. Чаппеллл брил медленно, тихонько мурлыкая себе под нос, — причем отчаянно фальшивил.

— Так как насчет собачьей лечебницы? — напомнил Майэтт.

— Мы как раз присматриваем участочек. Подыскать что-нибудь за умеренную цену не так-то просто. Но в этом году наверняка что-нибудь да подвернется. — Кажется, оптимистичный настрой Джан передался и мне.

— Ну и где же эта только что приобретенная нами земля, а, Джан? возбужденно спросил я. Хоть она и заговорила на строительном жаргоне, я слегка сомневался в способности жены, пройдясь по участку, мысленно нарисовать себе здание клиники.

— Примерно в четверти мили к северу от здания суда, на западной стороне шоссе № 17. Участок, конечно, не из самых лучших; зато очень удобен, да и цена подходящая.

— Так давай съездим посмотрим прямо сейчас, пока не стемнело.

Не проехав и мили и миновав два светофора, мы медленно съехали по склону холма туда, где на западной стороне дороги маячил желтый вымпел, закрепленный на молоденьком деревце. Затормозив, Джан указала на него.

— Видишь маркер? Это юго-восточный угол. Отсюда участок тянется на север вдоль дороги примерно на четыреста футов, затем к западу на двести футов вдоль вон того ручья, затем прямехонько на юг на три сотни футов, а оттуда — назад к точке отчета, — восклицала Джан, перечисляя ориентиры. Я только дивился про себя: и как это она сумела так точно запомнить все размеры! Джан называла цифры, а я мыслил мерами площади. «Здесь, верно, около двух акров», — думал я про себя. Но тут я заметил, что в дальнем конце участка зияет овраг, — стало быть, его еще предстоит засыпать, чтобы земля не пропадала понапрасну. И все-таки на ровном пространстве места было более чем достаточно для любой необходимой нам постройки.

Пока мы гордо стояли на обочине, созерцая нашу покупку, мимо нас проехало несколько машин, и улыбающиеся водители жали на гудок, явно понимая, что происходит. Вне всякого сомнения, безотказная справочная служба графства Чокто, иначе известная как мельница слухов при парикмахерской и салоне красоты, их уже «просветила». К сожалению, слухи не всегда отличались стопроцентной достоверностью, а порою оказывались попросту смехотворны. Я так и представлял себе диалог в лицах:

«Эге, видал я нынче, как Спед Уиттед и какая-то молодка с двумя мальцами, — кстати, прическа у нее — конфетка, да и только! — осматривали участок Бобби Джо Кристьяна. А Спед, между прочим, показывал ей границы участка, а она все в блокнотик записывала, ну, прям как на службе! Я вот думаю, не из Мобила ли она: может, задумала перебраться сюда да открыть новый салон красоты или еще что», — чего доброго, рассуждал за ужином какой-нибудь уроженец здешних мест.

«Не-а, я сегодня слыхала на фабрике, что это ветеринарова супружница, а Спед им этот участок подарит, да еще и здоровенную клинику для зверюшек там построит за бесплатно», — поправляла жена.