Но не только пища и кислород звали сюда поколение за поколением. Здесь, рядом с сушей, солнце уже не выглядело пурпурно-красной морской звездой. Лохматое, желтое и горячее, оно посылало сквозь тонкий слой воды мощный ток космических излучений, который превращал лагуну в настоящую лабораторию Изменчивости.

Подплывая к берегу, Нина видела буйные заросли неведомых трав, огромные зеленые утесы деревьев, летающие армады насекомых. И все чаще ей приходило в голову, что именно на суше, наедине с солнцем, свершится дерзкая мечта -опередить природу, используя ее собственную неустойчивость, освободиться от давящей власти Времени, предельно ускорив ритм приспособления-так, чтобы торжествующий Разум не сковывала забота о материальном воплощении.

Однажды, когда начался отлив и разная морская мелочь, давясь, бросилась к выходу, Нина обняла острый серый камень и застыла на месте.

Инстинкт самосохранения стучал в ней набатным пульсом-отпусти, разожми плавники, уходи, но она, дрожа и напрягаясь, подавила тревожный импульс.

Воздух оглушил, судорога свела тело, последний мутный поток отбросил ее от камня и перевернул на спину. Зеленая линия побережья чудовищно исказилась и скрючилась в глазах, созданных для подводного зрения. Раскаленные языки опалили жабры и заставили их сжаться. Пламенная смерть оборвала пульс...

Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем Нина поняла, что она все-таки жива. Слизь на коже превратилась в роговые чешуйки, и спасительный панцирь защитил плоть от мгновенного высыхания. Лабиринтовый орган позволил дышать - тяжко, трудно, но дышать. Сердце билось яростной барабанной дробью, но все-таки билось.

Прошло еще немного времени, прежде чем Нина ощутила в себе возможность расправить мышцы. Она попробовала перевернуться на живот, и, как ни странно, это ей удалось.

Еще не веря в случившееся, Нина протянула плавники вперед и медленно, неуверенно подтянула отяжелевшее тело...

Она недоуменно и долго смотрела на свои руки, протянутые к бассейну.

Уисс парил у ног, кося внимательным глазом. Морские звезды на дне едва тлели, сложившись в правильный треугольник.

Она приходила в себя рывками, мгновенными озарениями. Она снова ощутила пустоту и тишину храма. Уисс молчал.

- Это все?- спросила Нина., Она не была уверена, что произнесла слова, потому что спекшиеся губы не хотели шевелиться.

- Это все?

- Нет, это не все.

Голос внутри опустошенного мозга звучал глухо и низко, бился о стенки черепа, как птица,случайно залетевшая в окно и не находящая выхода.

- Нет, это не все. Был Третий Круг, когда предки дэлонов вышли на сушу и стали жить там. Третий Круг называют по-разному, но в каждом названии боль. Круг Великой Ошибки, Круг Гибельного Тупика-стоит ли перечислять? Мы, живущие сейчас, чаще всего зовем его кругом Запрета, ибо только Хранители способны вьгнести бремя его страшных знаний.

- Хранители? Ты-Хранитель?

- Да, я один из них. Остальные дэлоны не могут и не хотят переносить Безумное Знание. Я покажу тебе песню-то, что помнят остальные дэлоны. Это не страшно-тебе не надо перевоплощаться. Только смотреть и слушать, и оставаться собой.

Морские звезды в бассейне плавно сдвинулись и поплыли музыкальными узорами цветных пятен, и низкий, мелодичный свист Уисса затрепетал под каменными сводами храма.

Уисс был прав-ее сознание не отключилось, она чувствовала под руками холод каменных подлокотников, незримый объем зала и дрожь "видеомага" на коленях.

Пронзительный тоскующий мотив плескался у ног, странные картины и слова сами собой рождались в аккордах цветомузыки.

"Был день встречи и день прощания, и между ними прошли тысяча тысяч лет.

Было солнце рассвета и солнце заката, и обманчивый свет величия ослепил пращуров...

Ибо они превратили в дело все, что знали, и это дело дало им новое знание, которое было выше их.

Они прикоснулись к тайне тайн, и запретные двери открылись перед ними.

Неосторожные, они вошли...."

То, что видела Нина, не имело аналогий с человеческим опытом, и даже приблизительные образы не могли передать сути происходящего. Какие-то удивительные существа бродили по Земле - и ни одно из них не походило на другое. Больше того, сами существа беспрерывно изменялись: кентавры превращались ,в шестикрылых жуков, жуки-в раскидистые деревья, деревья-в грозовые облака. Нине вспомнился вдруг Антропов: что-то общее было у него с ними. Раскручивалась карусель вращений, все плыло, все менялось на глазах, и вот уже то ли существа, то ли тени существ, полуматериальные, полубесплотные, то распадаясь на подобия окружающих предметов, то сливаясь в плотные смерчи голубого горения, проносились на фоне текучих сюрреалистических пейзажей. Невозможно было понять, что они делали, но их танец имел какую-то непостижимую цель.

А песня тосковала, переливаясь в слова:

"Они искали идеального приспособления - и все дальше уходили в лабиринты Изменчивости.

Они не могли перестраивать организм по желанию - и каждый искал свое.

Они все быстрее изменяли себя-и все ближе и ближе подходили к границам Бесформия, за которыми огонь и хаос.

Они не могли, не хотели остановиться, хотя догадывались, что час близок.

Играя с огнем, они надеялись победить природу.

Они забыли то, зачем пришли, они боролись ради борьбы.

И свершилось...

Земля летела по орбите, медленно поворачиваясь к солнцу красновато-зеленой выпуклостью гигантского праматерика. Дымчато-желтые облака плыли над ним, скручиваясь кое-где в замысловатые спирали циклонов.

И вдруг в центре материка появилась слепящая белая точка. Она росла и скоро засверкала ярче солнца.

Материк лопнул, как лопается кожура перезрелого плода, и мутное зарево раскаленных недр осветило трещины.

Исчезло все-контуры суши, просинь дрогнувшего океана; пар, дым и пепел превратили планету в раздувшийся грязно-белый шар, который, как живое существо, затрепетал, пытаясь сохранить старую орбиту.

Раненой Земле удалось сохранить равновесие, хотя катастрофа изменила ось вращения.

Казалось, ничему живому не дано уцелеть в этом аду, в этом месиве огня и мрака, в этих наползающих серых тучах, среди медлительно неотвратимых ручьев лавы и рушащихся гор...

И тогда явилась та, которой суждено было явиться, и имя ей было Дэла.

Из пены волн явилась она и позвала всех, кто остался.

И когда все, кто остался, собрались в одно место, она сказала им слово Истины.

- Позади смерть, впереди море,-сказала она. - Выбирайте!

Никто не хотел умирать, а все хотели жить, и поэтому выбрали море.

- Праматерь живого примет вас,- сказала Дэла,-- и пусть идут века. Пусть идут века, и пусть покой придет в ваши души, и будет Четвертый Круг-Круг Благоразумия.

Пусть покой придет в ваши души и сотрет память о Третьем Круге, и только бессмертные будут помнить все.

За зеленой дверью запрета пусть спят до времени страшные силы и тайны, которые открылись слишком рано.

Ибо нет большей ошибки, чем применить знание, которое не созрело, и освободить силу, которая не познана до -конца.

Ибо Равновесие-суть всего живого и жизнь-охранительница Равновесия Мира.

И когда вы будете здоровы телом и духом, и сильны дети ваши, и беззаботны вновь дети ваших детей, тогда начнется Пятый Круг-Круг Поиска.

Чтобы соединить вновь разрушенное в единое, разбитое в монолитное, и это будет Шестой Круг-Круг Соединенного Разума.

А до той поры пусть нерушимо будет Слово Запрета и пусть некоторые из вас будут бессмертны в поколениях, чтобы передать Соединенному Разуму знание Третьего Круга..."

11. ПЕРЕКРЕСТОК

Нина устала, очень устала, она потеряла чувство времени и удивилась, взглянув на часы,- там, в мире людей, уже занималось утро.

Она автоматически выключила "видеомаг" и продолжала сидеть на мраморном троне, не ощущая затекших ног и спины. И только когда Уисс во второй раз позвал ее, она покорно поднялась, покорно спустилась по влажным ступенькам. Вода приняла тело; стало легче.