Новый взрыв потряс пещеру.

— Явгмот использует моих бегемотов. — Лицо Гласиана исказила гримаса ярости. — Негодяй, он крадет все мои идеи, все мой изобретения...

Устало вздохнув, Ребекка поправила защитную маску и положила затянутую в перчатку руку на его ладонь.

— Он защищает наш город, нашу Империю.

— Он защищает самого себя, а на Империю ему плевать...

— Твои изобретения служат на благо народа. — Почувствовав, как скрюченные пальцы сжали руку, она посмотрела на иссохшую шелушащуюся кожу, из-под которой торчали хрупкие кости, и заглянула в полные отчаяния глаза супруга.

— Он проник внутрь меня. Внутрь каждого из нас.

— Что ты имеешь в виду? — отшатнулась Ребекка.

— Сознание. Он называет это лечением, а на самом деле вживляет камни только для того, чтобы контролировать человеческое сознание. Я давно понял это. Кристаллы воздействуют на мозг, стирают личностные особенности, изменяют душу, если хочешь... Он читает наши мысли... Мои мысли... — Гласиан откинул одеяло. — Взгляни, он вживил один из таких камней и в меня.

Ребекка осмотрела незаживающий шов, перечеркнутый почерневшими гноящимися нитями, и печально кивнула.

— Ты ошибаешься, — терпеливо проговорила она, решив, что у мужа начался очередной приступ паранойи. — Я присутствовала на операции. Явгмот лишь извлек осколок. Никакого камня он не вживлял.

— Нет, вживлял. — Гласиан ныл, словно капризный ребенок. — А теперь с помощью него разрушает мой мозг. Он крадет мои идеи и использует их как считает нужным. Как, по-твоему, он узнал конструкцию бегемота?

— Как раз это и не трудно, — возразила супруга. — Все-таки он владеет городом, а значит, и магическим производством. Странно, что он не обнаружил их раньше.

— Производство... да... производство...

— Гласиан, ты лежишь здесь один, в полной темноте, Твой разум... — Она запнулась, а затем продолжила ласковым тоном: — ...Слишком блестящ, чтобы... пребывать в темноте. Неудивительно, что ты высказываешь такие... предположения, которые не соответствуют действительности.

— Послушай меня, Ребекка. Все это время я боялся говорить, боялся даже думать об этом, потому что он постоянно подслушивает мои мысли. Но сейчас идет война и ему не до меня. Так что теперь я скажу тебе... Только не говори ему... ни в коем случае не говори ему то, что я сейчас скажу тебе...

Вздохнув, Ребекка закатила глаза:

— Ну, что на этот раз?

— Храм Транов, — хрипел Гласиан. — Ты можешь увести людей в свой Храм. Каждый из его камней содержит в себе целый мир. Даже не мир — Вселенную. Отведи туда людей, и ты спасешь их...

— Явгмот спасет их. Он победит всех врагов. Но даже если и не победит, есть еще Фирексия.

— Нет. Все, кто попал туда, погибли. Он изменил их тела и их души. Я говорю о спасении остальных. Забери их в свой Храм.

— Забрать в Храм?

— Контрольный камень. Изготовь контрольный камень, такой, как применяется, скажем, в летающих креслах. Изготовь его, установи на главном алтаре Храма, и вы сможете улететь из Халциона, от войны, от разрушения.

Ребекка открыла от изумления рот.

— Траны смогут вознестись, как ты всегда мечтала. Ты можешь взять их на небо, вызволить из этого ада.

Глаза женщины вспыхнули новой надеждой и решимостью. Она смотрела на мужа так, как не смотрела уже давно — взглядом, полным нежности, ласки, любви и восхищения.

— Ты же знаешь, что это можно сделать. И ты знаешь, что должна это сделать.

— Знаю, — эхом отозвалась Ребекка.

— Ничего не говори Явгмоту.

— Не скажу.

— Не позволяй ему имплантировать тебе камень.

— Не позволю.

— Обещай мне, что сделаешь все, как я сказал. Обещай, что спасешь людей.

— Нет. — Уставившись в темноту, она глубоко вздохнула и произнесла: — Мне пора. Там идет бой.

— Иди, Ребекка, оставь меня, но спаси их. Спаси их...

К исходу второго дня сил у армии Халциона почти не осталось. Даже резервные отряды стражников, вступивших в бой позже остальных, были измотаны до полусмерти. Люди валились с ног.

Люди. Но не фирексийцы. Офицер Джикс и его солдаты дрались, не обращая внимания ни на какие раны и увечья.

— Вперед! — взревел командир, и фирексийцы поднялись из окопов. Джикс бежал вместе с ними, в самом центре кипящей черной массы, словно извергнутой древним, неожиданно проснувшимся вулканом. Бежал и любовался чешуйчатой броней, покрывшей тела солдат, изогнутыми рогами на их шлемах, до блеска начищенными защитными пластинами на плечах, локтях и бедрах,

«Нет, мы не такие, как обычные люди», — размышлял командир. И в его мыслях не было ни тени осуждения. Он знал, Явгмот прав, прав во всем. В тот день, когда целитель заставил его принять сыворотку, бунтарь обрел совершенно иную, внутреннюю мощь. Возможно, именно тогда и умер прежний Джикс, зато родился новый.

Направляя атаку, офицер Джикс высоко и гордо держал голову. Он полностью излечился от проказы. Теперь его грудь не давили заскорузлые бинты, кожа очистилась, а клочья редких ломких волос выпали вовсе. Изменения к лучшему произошли только после того, как ему в бедро вживили силовой камень. Сначала он почувствовал, как мало-помалу раздвигаются кости его черепа. Это испугало бывшего неприкасаемого, но внутренний голос сказал, что бояться нечего. Голова становилась больше, позволяя и мозгу увеличиваться в размерах. Затем очистились его мысли. Кристально ясное сознание оказалось способным увидеть и понять все безумие этого мира. Все сделалось вдруг простым, понятным и доступным. И в сердце поселилась беззаветная преданность человеку, даровавшему Джиксу новую душу и новую жизнь. Он восхищался мудрой проницательностью хозяина и величием его замыслов.

Простая ясность цели заставила его воткнуть штык в голову гнома. Металл вонзился в темя, как змеиный клык в яйцо. Маленький воин сучил руками и ногами. Должно быть, острие вошло в спинной мозг. Иначе он бы так не дергался. Забавно. Джикс стряхнул с острия мертвое тело и двинулся дальше. Сколько силы в его новых руках! Они увеличились пропорционально росту всего тела и покрылись черной жесткой щетиной! Новые руки походили теперь на лапы гигантской мухи, а гладкая щетина даже могла отразить несильный удар меча. Как все продумано, мудро и удобно устроено!