– ФБР, – проговорил скучающий женский голос.

– Клер Донавон, пожалуйста, – сказал он.

– Спецагента Донавон сейчас на месте нет, – сообщила ему дежурная. – Хотите оставить ей сообщение?

Он ответил, что хочет, и передал свою информацию, добавив, что дело у него срочное. Она пообещала, что его сообщение будет передано. Со вздохом отодвинувшись от стола, он посмотрел на часы. До конца смены оставалось два часа, и ему не хотелось провести их за столом. Хватит гнуться над докладами и фотографиями с места преступления, и без того шея и плечи ноют.

Откинувшись назад, Блэкстон стал разглядывать афишу с Бобби Фишером, приклеенную липкой лентой над доской объявлений. Фотография была сделана во время матча с Борисом Спасским за звание чемпиона мира. Выиграв титул чемпиона мира, Фишер, вероятно, решил, что ему больше нечего доказывать, и перестал участвовать в соревнованиях. В 1975 году он лишился звания, не явившись на матч. «Интересно, – подумал Блэкстон, – я тоже когда-нибудь устану от всего и удовлетворюсь достигнутым? Надеюсь, что нет. Я люблю свою работу».

Начиная расследование, он планировал его, как шахматную партию. Лучший способ выиграть – посмотреть на доску глазами противника, сообразить, почему тот сделал именно такой ход и каким может оказаться следующий. Причем «игра» с рядовым преступником обычно не требовала особого напряжения интеллекта.

«Итак, представим себе: грузовик и его водитель за несколько секунд до выстрелов. Предположим, я сижу на месте водителя…» Он проиграл несколько сценариев. Что-то не складывалось. Не может быть, что в стрельбу перерос обычный дорожный конфликт. Тут было нечто большее. Он это чуял.

Если считать, что второй выстрел не был случайным, то преступник действовал умышленно, даже демонстративно. Но совершить такое преступление открыто, среди бела дня… Однако свидетелей не нашлось. Возможно, преступники прекрасно сознавали, что делают. Полицейские тщательно осмотрели шоссе, но не обнаружили отстреленные гильзы. А вдруг гильзы прилипли к протектору другого автомобиля, который и увез их с места преступления? Что ж, плохим парням опять повезло!

Именно в этот момент сержант Манн решил выйти из своего кабинета и заглянуть к Блэкстону.

– Чем занимаешься? – спросил он.

– Снайпером, затеявшим стрельбу на шоссе.

– И что надумал?

– Я пока весь в сомнениях, – поделился Блэкстон. Он поднял перед собой руки, словно держал рулевое колесо. – Вообрази: я еду по шоссе и вижу другую машину. Они меня подрезают – и начинается ссора. – Он помахал левой рукой с вытянутым в неприличном жесте средним пальцем. – Пассажир второй машины вытаскивает винтовку и прицеливается в меня. Что я должен сделать? Резко уклониться вправо!

– И что ты хочешь доказать?

– Да то, что не все сходится. Наш убитый сполз под руль. Зачем?

– А ты что думаешь?

– Думаю, он узнал ту машину раньше, чем преступники его увидели. Он не мог съехать с шоссе, поэтому притормозил и стал ждать, чтобы они проехали. Но они заметили его и пристрелили.

– Отлично! – сказал Филипп Манн. – Теперь тебе нужны только свидетели, орудие убийства и добровольное признание преступника. Все остальное у тебя есть.

– Шутить легко… Я всего-навсего имею в виду, что убийца действовал с умыслом… не в припадке ярости. – Да, верно: его объяснение укладывалось в картину. Смертельный выстрел был слишком точным, слишком прицельным. А в состоянии ярости человек не контролирует себя и действует небрежно. – Убитый узнал нападавших, вот и все.

– Коронер установил личность жертвы?

– Пока нет. Права у водителя фальшивые. Грузовик краденый. – Блэкстон открыл записную книжку. Все события еще были свежи в его памяти, но он давно усвоил привычку докладывать старшему по званию, непременно сверяясь со своими заметками. – Помощник коронера снял отпечатки пальцев, как только им доставили труп. Мы считаем, что у погибшего может быть криминальное прошлое. Ребята из отдела отпечатков обещают вычислить его к следующему месяцу или раньше, если этого парня арестовывали в нашем районе.

– Свидетели есть?

Блэкстон вспомнил рассказ патрульного о женщине в «гранд-туре».

– Пока нет. Мы дадим сообщение в вечерних новостях. Посмотрим, не принесет ли это результатов. Вскрытие назначено на завтра.

– Почему так быстро?

– В субботу у Шугармена занятие с группой практикантов. Он решил включить нашего неопознанного: говорит, что его ранение – классический случай входного и выходного отверстий.

– Ладно, держи меня в курсе, – распорядился Манн.

Блэкстон опустил сведения насчет ФБР и специального агента Клер Донавон, причем сделал это сознательно.

Манн пригладил волосы рукой.

– Будем надеяться на сообщение в новостях. А иначе информацию нам придется ждать довольно долго. Занимайся другими делами. Где твой напарник?

Блэкстон посмотрел в дальний конец коридора.

– Наверное, в сортире. У него сейчас сеанс телепатической связи с женой.

– Когда ей рожать?

– В будущем месяце.

– Это у него третий?

– Ага. У него двое мальчишек, и мне кажется, пора бы ему завязать с этим. Он с каждой беременностью прибавляет в весе по десять фунтов.

С этими словами Блэкстон заправил рубашку под ремень, с удовольствием ощущая свой собственный подтянутый живот.

– Он хочет девочку?

– Только не вздумай спросить его, кого он хочет. Он же помешан на гороскопах. Ему важнее всего, чтобы Салли удалось продержаться до двадцать второго ноября, тогда им не придется иметь дело со Скорпионом.

– Любой хорош, лишь бы был здоров, правда?

– Казалось бы.

Блэкстон смотрел, как Филипп Манн уходит в свой кабинет, и думал о той женщине в «гранд-туре». Она узнала грузовик. Ей должно быть что-то известно. Если только она не из тех полоумных, которые испытывают прилив активности при виде полицейского значка. Если она из таких, то он знает немало парней, которые обязательно бы ее разыскали. Такие дамочки обычно весьма непосредственны в выражении высокой оценки работы правоохранительных органов.

Он начал было убирать фотографии в папку с делом об убийстве неопознанного человека на шоссе, но тут его внимание привлекла одна деталь. На темно-синей обшивке сиденья грузовика выделялся маленький белый треугольник. Он покарябал пятно ногтем и потянулся к телефону. Может, дежурный найдет на стоянке этот «шевроле» и посмотрит, в чем дело.

Сержант Манн постучал по стеклянной стенке и нетерпеливо поманил его к себе. Блэкстон убрал фотографии в пока еще тонкую папку и положил ее на среднюю полку стеллажа. Он встал, надел пиджак и пошел узнать, зачем понадобился сержанту.

– У нас еще стрельба, – сообщил Манн. – Возьмешь? – Он помахал листами отчета с места преступления.

– Опять на дороге?

– Нет, на этот раз в доме. Двойное убийство.

– Беру, – отозвался Блэкстон, протягивая руку за адресом.

В середине коридора он наткнулся на Алекса, выходящего из туалета.

– Пошли, – сказал он. – У нас опять стрельба – двойное убийство.

– А ты знаешь, что у тебя глаза загораются, когда ты это говоришь? – спросил Алекс, застегивая молнию на ширинке.

– Слушай, почему ты не застегиваешься до того, как выйти? – ответил Блэкстон вопросом на вопрос. – Ты хоть руки моешь?

– И мыл бы, да никак не могу выяснить: их положено мыть до или после?

– Ты у нас просто комик, Перес. Тебе об этом уже говорили?

– Мне сесть за руль, мамочка?

– Нет, я хорошо знаю, куда нам ехать. Ты уж заканчивай одеваться, ладно?

Алекс расправил на плечах подтяжки. Он уже не пытался носить ремни.

– Кстати, я наконец дозвонился по тому номеру, – сказал он, натягивая спортивную куртку. На животе куртка не сходилась и потому осталась незастегнутой.

– Ты про номер телефона, что мы нашли в бумажнике неизвестного с шоссе?

– Ага. Это – бар в Каньонвиле, в штате Орегон. Называется «Гадюшник».

– Мило. Там кто-нибудь знает нашего парня?