— Мастер… там. Остался.

Сэр Эвин что-то сказал, тоннель и тяжкое наше дыхание заглушило его слова. Он спросил громче:

— Вы видели его? Он жив?

Вряд ли, подумала я, борясь с подступающей тошнотой. Какая разница.

— Не знаю.

Мы продолжали двигаться.

— Что… оставим?

Королева проговорила скрипуче, словно скребла по сковороде железная мочалка:

— Маг хотел навлечь… на нас… погибель. Он получил то… что заслужил.

Он хотел, да. А кто ему приказал?

И кто посчитал, что одна жизнь важнее спасения всех остальных, потому что решил, что он самый умный и может так делать?..

Мне захотелось сесть прямо тут, у грязной стены на грязный пол, и не подниматься. Господи боже, да что же все по новой.

Я шла, держась за стену, рука натыкалась то и дело на плесень, паутину, торчащие корни и черт знает какую еще гадость. Я держалась, чтобы не упасть, и было все равно.

— А мы-то куда, — сказала я. Захихикала. — Мы-то куда, там же толпа, нас убьют все равно. Или в плен. — Я засмеялась в голос, врезала кулаком в стену. — А?! Для чего это все тогда?!

Сама себе ответила, не в состоянии унять смех: очень хочется жить. Всегда хочется, и всегда есть надежда.

Полла притормозила, я чуть не напоролась на нее впотьмах. Она слегка подбросила на себе королеву, поправляя, протянула мне руку.

— Идемте, леди. Все будет хорошо.

Ничего не будет хорошо, буркнула я про себя. Не завалило — так набросятся сейчас, и придется сдохнуть в честном бою. Ну, это для сэра Эвина будет честный, а я разве что в ноги кому кинусь и буду изо всех сил мешаться.

Я потерла шею. Давай, рыцарь, покажи, на что ты способен. А я полюбуюсь. Будем солидарны, дошли все вместе — так и останемся тут все вместе, не одному же Мастеру за нас… Как вы меня все утомили. Королева и ее верные псы.

Не хочу тут умирать. Не хочу, не хочу… в Лесу ведь не умирают по-настоящему, а?

Полла остановилась, сэр Эвин сунул мне факел поверх ее головы, а сам налег на что-то плечом. Я посветила. Решетка, за ней дверь… интересно, далеко мы убрались? Вот бы такой ход — да до безопасного места, а орки наверху попляшут, разгребая объятые магическим пожаром развалины. Фьють — и выйти где нужно. Короли были не дураки, могли бы и не поскупиться, а построить настоящий отходной путь, чтобы недовольный налогами и произволом народ штурмовал дворец, а правитель был уже за границей, в дружественном государстве.

Выйти далеко. Это Лес. Выйти, где нужно.

Я ахнула про себя, заозиралась, но вокруг был тот же самый тесный и затхлый ход, пламя факела ловило паутину и глотало ее с быстрым треском. Сэр Эвин все еще раскачивал решетку, скрипел металл и камень. Так-так-так. Давайте, давайте же, пустите меня на природу.

Он же слышит меня, я знаю. А не только королеву. А корни его простираются дальше, чем даже утоплые волшебницы могут постичь.

Сэр Эвин с чудовищным скрежетом открыл решетку, налег на дверь. Мрак прохода взрезала светлая полоса, я зажмурилась. Полоса ширилась, и скоро смогла пролезть Полла. Я выходила последняя, сэр Эвин держал мне дверь. Я машинально отметила, что руки у него рассажены — и забыла.

Половину неба закрывал дым. Черный, из-за деревьев, стоял, словно не колеблясь, а рыжий от едва видимой из-за зелени крыши дворца дергался и плясал, и плясало вместе с ним прозрачное пламя, колыхался жаркий воздух, как над асфальтом в июле. А тут было тихо, далекий гул и грохот едва-едва тревожили закатную тишь.

Полла не удержала королеву на ногах, но не уронила, а помогла опуститься на траву. Мы вышли из холма, как из бомбоубежища, оказались на полянке, почти скрытой тенью деревьев. Черный зев прохода уже оплетали вьюнки взамен тех, что порвал сэр Эвин, выбираясь. Лес прятал нас. Яблонька-яблонька, спрячь меня.

Я перешагнула через ноги королевы, подошла к краю полянки, положила руку на кору дерева. Прижалась лбом. Почудилось, что через вибрации ствола слышу, как маршируют вражеские полчища.

— Выведи нас отсюда, — прошептала я. — Ты умеешь. Ты привел нас к этому ублюдочному Марху Мэлору… — Показалось глупым, что он был так давно и словно неправда, и я улыбнулась этой глупости. — Будь он неладен. Привел же. Знал, что делаешь. Чтобы мы нашли это место. Мы нашли. Выведи нас. Королева хочет совершить этот чертов ритуал, и она это сделает, ты же видишь. Любого убьет и любого продаст. Отомстит. Что тебе до мести? Но тебе ведь нужно, чтобы эти знаки ожили снова. На Полле знаки. Все, что осталось. Спаси ее, выведи, и можешь не сомневаться, королева найдет способ довершить начатое. А тебе будет весело. Ты ведь любишь распинать орков. Ты ведь разумный, а? — Я провела пальцами по рытвинам коры. — Ты тоже очень хочешь жить. Тебя породил тот, чья кровь в королеве. Игрался с жизнью и смертью, и она будет, не сомневайся. Потому что ей плевать на все и на всех, кроме мести. Так что поверь. Ты ведешь нас, ты делаешь нам удачу, ты любишь Рихензу, правда? Ну так дай ей уйти, и нам всем. Это не мы жжем себе дорогу.

Надо мною зашумела крона, на плечо упал лист. Я смахнула его, оттолкнулась от коры. Не собираюсь принимать за знак все, что угодно.

— Подойдите, дитя мое, — проговорила королева слабо. Полла прижимала к ее лбу платок, и он был весь красный. А сама королева — бледная, как ромашковый цвет. Я встала над ней, взяла руку. Потянула к себе. Королева оказалась легче, чем я думала.

— Пойдемте, Ваше Величество. Разговоры потом.

Там, куда я показала ладонью, расступились кусты, а кроны сделали арку.