– Вы думаете, Ивахара-сан, что это ложь?

– А у вас другое мнение?

– Да, другое… Я думаю, что она не солгала мне по поводу этих двух недель… Думаю, что она вообще не лгала…

– А обратный билет на послезавтра?

– Что, если она действительно планирует задержаться в Саппоро на пару недель?

– А билет-то как же?

– Так я и говорю: если предположить, что она не врет… Если, конечно, только предположить… То получается, что этим обратными билетом она послезавтра пользоваться не намерена.

– А вы, Минамото-сан, не усложняете все? – скептически поморщился Ивахара.

– Может быть, может быть… Только…

– Что «только»?

– Только смысла лгать не вижу в ее ситуации… Проще просто не сказать то, чего говорить не хочешь, – и все. Ложь ведь грузит больно… Помнить потом надо, чего врал. А для нее место новое, люди новые…

– То есть?…

– То есть билет туда и обратно, благо он в турпакет входит – недорогой, к слову, турпакет, – она, конечно, купила, но то ли заранее, то ли сегодня ночью, спонтанно, решила обратным билетом не пользоваться. Вот и все…

– А как же она обратно поедет? – Ивахара несколько заволновался, и мне в какой-то момент показалось, что майор действительно обеспокоен проблемой обратной транспортировки в Ниигату коварной загрязнительницы акватории нашего родимого Японского моря, которое вот уже который год неугомонные корейцы пытаются переименовать в абстрактное Восточное. Впрочем, беспокойство Ивахары могло быть и вполне искренним, потому как всякий русский на его территории – это лишняя головная боль, избавиться от которой при помощи таблетки пенталгина не получится.

– Ну как… Сядет через две недели на паром – и «ту-ту!»…

– А машина?

– И машина, естественно, «ту-ту!».

– По-вашему, Минамото-сан, Ирина эта не врет, а только недоговаривает, да? Как же тогда это вяжется с ее признанием в стесненных финансовых обстоятельствах?

– Вы имеете в виду покупку обратного билета?

– Ну да, конечно! У нее же турпакет, а из него, сами знаете, ничего не поменяешь и не перенесешь: фиксированные даты, фиксированные цены… Значит, ей придется один билет практически в туалет спустить, а потом новый за отдельную плату покупать. Так ведь?

– Получается так… – Мне пришлось с неохотой, но согласиться с примитивной и потому непререкаемой житейской логикой Ивахары. – Но опять же если только…

– Что «если только»?

– Если только она действительно в Ниигату собирается возвращаться. – У меня это дерзкое предположение выскочило совершенно непроизвольно – этаким русским Петрушкой из-за раешной ширмы, так что я даже сам удивился своей, с одной стороны, абсурдной, а с другой – очень даже и логичной мысли. Я копнул поглубже в своем подсознании в поисках источника этого нежданно-негаданно вырвавшегося на ментальную поверхность и в момент принявшего вербальные формы метеорита и осознал вдруг, что вылетел он не из недр моего профессионального дедуктивного аппарата, а из того сектора мозгов, где накапливаются, так сказать, «видеофайлы». У меня аж дыхание на мгновение сперло, как у той вороны-ротозейки, когда я вдруг понял, что это виртуальные прелести под тугими черными брюками и стянутые на не менее прелестном затылке в притягательный пучок роскошные волосы давешней Ирины выдавили из меня эту смелую гипотезу.

– Вы это серьезно? – покосился на меня Ивахара.

От необходимости либо бесстыдно лгать, либо смущенно краснеть меня спас телефон: плоский серый аппарат на столе майора застрекотал майской цикадой, и Ивахара перевел свой пытливый взгляд с меня на внезапно потребовавшее к себе внимания чудо японской техники, собранное, держу пари, в Малайзии или на Тайване.

– Да, – по-начальнически сурово буркнул в трубку Ивахара, но тут же осекся и поплыл маслом с медом. – А, Нисио-сан, приветствую! Да ничего, копаем помаленьку… Да, как раз сейчас у меня…

Я улыбнулся, обрадовавшись спасшему меня от погружения в пучину темных страстей и не менее темных мыслей звонку моего строгого полковника, и призывно протянул руку по направлению к Ивахаре.

– Алло, Такуя, это я. – Тон Нисио был достаточно игрив, но в то же время тверд, что обычно бывает с ним – вернее, с ними: и с Нисио, и с его тоном, когда полковника распирает от желания похохмить, но делать это в открытую не позволяют служебные обстоятельства.

– Да, Нисио-сан, слушаю!

– Ты там давай закругляйся и дуй в Читосэ! – тепло, по-отечески приказал мне Нисио. – Хватит с Ивахарой лясы точить! У него и без тебя дел выше крыши…

– Куда дуть? – Я сделал вид, что не расслышал с первого раза его наглого приказа.

– В Читосэ, в аэропорт.

– Час от часу не легче, Нисио-сан! Там что, в Читосэ? С самолета какой-нибудь мешок скинули?

– Ну да, на поле с картошкой, – засмеялся невидимый Нисио. – Всю картошку подавили… Бабы русские… Дуры!…

– А если серьезно, Нисио-сан?

– А если серьезно, то в 17.30 из Ниигаты прилетает капитан Мураками. Надо встретить…

– Какой такой Мураками? – Меня возмутил не сам факт приезда неизвестного мне младшего по званию, а то, что старый лис посылает именно меня, словно мальчика какого-то, как вон сидящего поодаль и слушающего нас с Ивахарой во все свои оттопыренные уши безмолвного Сому, встречать ниигатского гостя. У нас что, в управлении помоложе никого нет? – Почему мне-то надо ехать, Нисио-сан?

– Потому что у капитана будет для нас информация, Такуя, понял? – Старик посерьезнел. – И по дороге в Саппоро ты эту информацию с капитана получишь. А информация такая, Такуя, что получить ее надо нам как можно быстрее и как можно конфиденциальнее. Лишние уши в этом деле нам пока не нужны. Когда нужны будут, мы их, эти уши, привлечем, а пока, сам знаешь, меньше народу – кобыле дышать легче.

– Это что, по делу этой русской? – Я покосился на Ивахару: тот весь напрягся, едва услышал про «русскую» и про «это дело».

– Естественно, – буркнул Нисио. – Стал бы я тебя так просто по аэропортам гонять. Да и ниигатские ребята так, что ли, просто, ты думаешь, своих к нам командируют. В таком срочном порядке…

– Хорошо. – Я посмотрел на часы: было ровно три. – Сейчас поеду. Машину у Ивахары-сана можно попросить?

– Попроси, только на электричке быстрее будет, – ядовито съязвил Нисио.

– Туда-то да, – я сделал вид, что проглотил его колкость, – а вот обратно я этого вашего Мураками тоже на электричке повезу? Как же наше хоккайдское гостеприимство?

– Капитан не развалится. – Нисио опять повеселел. – Но впрочем, на машине, оно конечно, лучше. Гостеприимнее, по крайней мере…

– Куда мне Мураками-сан доставить? Сразу в управление? Или в гостиницу?

– С дороги лучше в гостиницу.

– Разумеется… В какую?

– Мы для Мураками-сан номер уже заказали… – Нисио сделал свою классическую педагогическую паузу, которую его подчиненным предполагается использовать для немедленной демонстрации своих провидческих способностей.

– В «Гранд-отеле»? – заполнил я эту уже столько лет знакомую мне брешь в хитроумном полковничьем дискурсе.

– Ну а где же еще… – хмыкнул Нисио, и из трубки понеслось мерзкое пунктирное пищание.

– Что такое? – взметнулся Ивахара, не дожидаясь, пока согретая его, моим и нисиовским дыханием трубка вернется на свое законное место. – Что-то новое по делу Катаямы-сан?

– Да, господин майор. – Я согласно кивнул в его адрес.

– Что, если не секрет? – В речи Ивахары смешались естественное профессиональное любопытство и понятное мужское нежелание связываться с роковыми русскими красавицами.

– Да я сам толком ничего не понял, Ивахара-сан. Нисио-сан сказал, что из Ниигаты к нам своего человечка послали. Надо в Читосэ ехать встречать. Какой-то капитан Мураками… Не знаете?

– Не слышал… Наверное, из молодых… Я давненько в Ниигате не был, – мечтательно вздохнул Ивахара, видимо припоминая свои многочисленные командировки из Токио в этот тоже достаточно беспокойный в «русском» плане порт на западном побережье Хонсю. – Сома-кун распорядится насчет машины для вас, Минамото-сан.