Полковник Гаввард повторил настойчиво:

— Особое наблюдение за этим индусом.

— Хорошо, — коротко сказал Томсон…

Леди Эдит съехала на берег в сопровождении Томсона и Гавварда… Этот город напомнил ей немного Глазго, немного Соутгамптон, немного Марсель…

— Но это неинтересно, — сказала она Томсону. — Где же большевики?..

— Миледи, — сказал Томсон, — их здесь нет. К счастью. Иначе мы с вами не ездили бы так спокойно на автомобиле по улицам этого города…

— Я должна увидеть большевика, — деловито сказала леди Эдит…

Командир Томсон заверил миледи, что это трудно и вряд ли осуществимо… Вот кабаре «Арлекин» можно показать миледи…

Мисс Дуглас ехала позади в другом автомобиле. Она мучилась мыслью, что совершила некорректный поступок, смутив инженера Абиндру. Потому что его смущение не ускользнуло и от мисс Дуглас… Поэтому мисс Дуглас вечером принесла свои извинения индусу, чем еще больше испортила свои отношения с ним…

Почти грубо, это не вязалось с его обликом, индус сказал:

— Оставьте, наконец, эту историю с умершим индусом, мисс… Я жив и не представляю собой привидения… Вам изменила память, его звали иначе, этого вашего индуса…

Он поклонился и ушел, очень недовольный… И мисс Дуглас снова покраснела под своей белой косынкой и поклялась больше не упоминать о своих воспоминаниях при незнакомых людях…

Однако, ей не пришлось успокоиться… Командир Томсон, как бы случайно столкнувшись с ней, спросил:

— Не можете ли вы припомнить, мисс Дуглас, возраст того индуса, о котором вы упоминали?..

С отчаянием мисс Дуглас сказала:

— Конечно… Я хорошо помню его документы, они прошли через мои руки… Я была старшей сестрой милосердия и…

— Вот как, — сказал Артур Томсон…

Его длинное лицо было озабочено…

Он прибавил:

— Я попросил бы вас, мисс Дуглас, посетить мою каюту…

В каюте он предложил мисс Дуглас стул, сам сел за стол и, приготовившись записывать, сказал:

— Итак, припомните хорошо, мисс, эхо очень важно…

В полном отчаянии мисс Дуглас, которая не обидела на своем веку и мухи, сказала:

— Ему было тридцать два года…

Карандаш отметил и Томсон спросил:

— Откуда?..

После нескольких вопросов он попросил мисс припомнить все подробности о документах умершего в лазарете Трафальгар-сквер лейтенанта Абиндры, и по мере ответов мисс Дуглас его лицо становилось все серьезнее…

Затем он отпустил мисс Дуглас, попросив ее молчать и извинившись за беспокойство;

— Но ведь мы на Востоке, мисс, — сказал он в свое оправдание…

Мисс Дуглас с отчаянием сказала:

— Я вообще больше ничего не буду говорить… Это так глупо…

Ее глаза наполнились слезами. Она вытерла их безукоризненным, как ее косынка, белоснежным платком…

Командир Томсон сказал жестко:

— Это ваш долг, мисс, не больше…

Он совещался с Гаввардом в течение часа. Затем уехал обратно на борт «Адмирабля»…

В три часа дня инженер Абиндра-Нат, старший судовой механик крейсера «Адмирабль» флота его королевского величества, был арестован командиром судна Артуром Томсоном и препровожден под конвоем трех матросов в распоряжение полковника Гавварда, британского коменданта города Одессы и порта…

Полковник Гаввард пристально посмотрел на стоявшего перед ним смуглого человека с огненными черными глазами, с упрямым и властным выражением лица…

Затем полковник Гаввард спросил негромко:

— Инженер Абиндра-Нат, ваше звание?..

— Инженер-механик…

— Ваш чин?..

— Лейтенант…

— Ваши служебные заслуги?

— Два года на западном фронте. Ранение. Затем служба во флоте.

— С какого времени?..

— Три месяца. С июля…

Полковник Гаввард поиграл карандашом и снова посмотрел на индуса…

— Я должен вас поставить в известность, что запрошенное мною адмиралтейство Британии сообщило, что никакого инженера по имени Абиндра-Нат в списках адмиралтейства не существует. Больше того: инженер-механик, лейтенант Абиндра-Нат, служивший в сухопутных колониальных войсках его британского величества, скончался четыре месяца назад в лазарете в Лондоне. Что вы имеете возразить?..

По лицу индуса пробежала едва заметная судорога…

— Ничего, — ответил он негромко…

Полковник Гаввард сказал, не повышая голоса:

— Лейтенант Абиндра, назовете ли вы свое настоящее имя?

— Нет.

Полковник Гаввард помолчал… Затем сказал тем же голосом, не меняя интонаций:

— Я должен вас предупредить, что это предварительный допрос. Вы будете отданы военному суду его королевского величества… Для вас лучше открыть свое настоящее имя, указать сообщников. Я обещаю вам за это смягчение наказания. В противном случае…

Индус пожал плечами:

— Смерть! Я знаю…

Совершенно просто, как будто говоря о погоде, он сказал:

— Я не боюсь смерти…

Полковник Гаввард позвонил. Вошедшему Стильби он сказал коротко:

— Под строгий арест. Обыскать и не оставить ничего, что могло бы вызвать подозрения…

— Слушаю, сэр, — сказал Стильби отрывисто… Он обернулся к индусу:

— Следуйте за мной…

Когда дверь за ними закрылась, полковник Гаввард сказал сквозь сжатые зубы:

— За кончик нити мы, кажется, ухватились… Гаввард, теперь дальше… Клянусь всеми раджами Индии, я выжму из этого темнокожего все, что вообще можно выжать из человека, годдем!..

Он схватил стек и, продумывая какую-то сложную мысль, сжав челюсти, согнул стек… Стек сломался пополам… Бросив обломки на пол, Гаввард еще раз сказал:

— Не будь я Гаввард…

И вышел из комнаты большими решительными шагами…

Леди Эдит, потеряв временно надежду увидеть настоящего большевика, занялась более доступными развлечениями… В трех, комнатах отведенных ей в гостинице «Бристоль», в той самой гостинице, где так трагически погиб уполномоченный банков Сити — леди Эдит почувствовала себя так же, как чувствуют себя британцы везде, в Судане, в Египте, в Китае, в Константинополе, в Сингапуре… Другими словами, территория этих трех комнат превратилась в маленький кусочек Великобритании, находящийся среди еще непокоренной колонии. Ибо леди Эдит, дочь лорда Холлстена, рассматривала Россию как еще непокорившуюся Великобритании колонию. Порядок на территории трех комнат леди Эдит был обще-британским порядком: утром ленч, затем брекфест, затем обед в бальном платье, затем флирт, вполне корректный, британский флирт, затем вечерний чай, «Таймс», главным образом, шестнадцатая страница, и затем сон…

То, что совершалось за окнами гостиницы «Бристоль», мало интересовало леди Эдит: это была непокорная колония, ее надо было покорить, вот и все. Общество, окружавшее леди Эдит, британские, французские, греческие офицеры, два-три коммерческих агента Британии, словом, обычное колониальное общество… Это все было забавно; леди Эдит решила провести два оригинальных месяца в стране большевиков.

А затем она будет об этом рассказывать в лондонских салонах.

Из русских леди Эдит познакомилась с несколькими офицерами, с двумя-тремя князьями, беглыми аристократами несуществующего уже государства, приверженцами несуществующей монархии, с двумя либеральными деятелями, также бежавшими и с киноактрисой Анной Ор.

Картины с участием этой актрисы леди Эдит несколько раз видела в Лондоне, во время «русского сезона» в начале войны…

Кроме того, ей был представлен и Сергей Казарин. Этот молчаливый русский офицер со стальными глазами, с каменным, как бы высеченным из гранита, лицом и с легкой бесшумной походкой произвел на леди Холлстен некоторое впечатление.

Его биография, переданная леди Эдит, также была небезынтересна: бежал от большевиков за границу, сын старинной, богатой русской семьи, вернулся через Константинополь в район оккупации, служит в контрразведке, причислен для связи к британскому штабу. Это и безукоризненный английский язык Казарина понравились леди Эдит.