Дело объясняется просто: не было практической потребности в таком учении, человечество, пользуясь дарами природы, еще не противопоставляло ей себя. Но вот потребительское отношение к жизни завело жизнь в тупик, в темный лабиринт, в котором мы и бродим на ощупь, не имея представления даже и о границах этого лабиринта.

Вот и экология нынче тоже безгранична. Она не знает, чту есть она – наука или массовое общественное движение? практика или теория? мышление или поведение? прагматизм или альтруизм? Является ли она постоянной или только эпизодической составляющей нашей духовности? Нам известно только, что она необходима, что без нее мы перестанем быть.

Экология сегодня – это, вернее всего, тот разумный консерватизм, который не отрицает завтрашнего дня, но и не рвется в него, пренебрегая днем сегодняшним.

Для разумного консерватизма важно, чтобы завтра было хотя бы не хуже дня сегодняшнего (а еще лучше, если хоть немного, а все-таки лучше). Этот постулат уже сдерживает наши потребности, соответствует и реальной жизни, для которой один день и целая вечность равнозначны. А если жизнь прервется на одно мгновение, только на один-единственный день? Если это случится, жизнь не восстановится уже никогда…

Поэтому экология и ее этика и стремятся воплотить свой принцип в наше повседневное существование.

По существу, геккелевский термин “экология” давно устарел, но не будем ратовать за новые и новейшие обозначения – это не бог весть сколь важное и необходимое занятие, от нас зависит придать слову (и придавать в дальнейшем) иной, гораздо более широкий смысл, такой, чтобы прилагательное “экологический” находило свое место в сопряжении со множеством существительных, таких, как “религия”, “культура”, “страна”, “государство”, “жизнь”, “образ жизни”.