Не ты одна. Ишь, цаца выискалась... Может, терпеть надо? Зачем же тогда жить, терпя? Лучше жить и не терпеть. Умница. Умница с тяжелым характером. Тяжелый характер. Придумают ведь слова, Тяжелый характер. У меня. У него. Что же, искать другого? С легким, мягким характером... и мучить его своим тяжелым характером. Чепуха. Искать. Золотоискатель. Надоело. Пусть меня ищут. А я пока работать буду... Буду, так сказать, выдавать по способностям. Стараться буду. Но молода, красива. Сплетничать будут... И сплетничают. Ах, плевать... Боже мой, пусть меня полюбит хороший человек... и пусть я стану хорошей... Сделай так, боже мой, как мне скучно..."

Раздался звонок. Она вздрогнула перед зеркалом, пошла открывать. На пороге стояла ее подруга, Рена, в домашнем шелковом халатике, в шлепанцах, в наброшенном на плечи мохнатом мохеровом жакете.

- Одна скучаешь? - весело спросили Рена. - Я по домашнему, ничего?

- Ради бога! - сказала Валида, улыбнулась. - Проходи,

конфетка.

- Ага, - Рена прошла в комнату, забралась с ногами в кресло перед журнальным столиком, придвинула к себе пепельницу.- Принеси спички, - сказала она. - Ага, спасибо, -. поймала коробок, брошенный Валидой, закурила и с наслаждением, крепко затянулась. - Благодать! Мой азиат хочет быть джентльменом, но только на словах...

- Как это? - не поняла Валида.

- Купил мне блок "Союз-Апполон", кинул на сервант, чтоб гости видели, а когда спрашивают - он-то сам не курит, - так небрежно отвечает: - жена балуется, для нее взял... Ну, а я, ясное дело, не стану же при гостях дымить. А наедине тоже, не дает. Только на работе и курю...

Валида тоже взяла из пачки, закурила. Некоторое время молчали.

- Значит, говоришь, приходил твой.

- Да, заходил... - нехотя ответила Валида.

- Ага, - сказала Рена. - Эльку забрал в кино?

- В зоопарк.

- А, хорошо...

- Что хорошо? - Спросила Валида.

- А? Нет, я так... Хорошо же все-таки, не оставляет мальчишку без внимания. Помолчали.

- Смотри, уже всю комнату обкурили.

- Потом проветрю, - сказала Валида.

- Ага, - Рена аппетитно, глубоко по-мужски затянулась.- Сходиться не думаете?

- Нет, - равнодушно ответила Валида. - У него, вроде, я слышала, есть одна на примете. Да и уезжает он работать в загранку. Наверно, женится.

- Эх, а могла бы с ним теперь в загранку!

- Ну... не это главное, - неопределенно ответила Валида.

- Конечно, - поддержала Рена. - Я так просто... А что Элька?

- А что Элька? - переспросила Валида, потушила свою сигарету о. пепельницу, тут же закурила, новую.

Рена молча проследила за ее угловатыми, нервными движениями.

- Все-таки, так он хоть изредка заходит, - сказала она тихо, - малыш видит его... А тут вдруг...

- Ничего, - оборвала Валида. - Все равно придется Эльке приучаться обходиться без него. Чем раньше, тем лучше.

- Ну, это как сказать.

Валида вышла на кухню, достала банку сока из холодильника, разлила в две чашки.

- Иногда думаешь, - сказала Рена, когда она вошла в комнату. - И зачем это мы, дуры, замуж выходим? Живешь, живешь, ждешь этого замужества, как праздника, а как выйдешь - ну, буквально полгодика живешь как человек. Ну, годик от силы!

- Это у кого как, - сказала Валида. - Есть, что и подольше живут. И долго. Душа в душу.

- Ага, душа в душу, - с издевкой сказала Рена. - Это как в романах. Вот я роман однажды читала, называется "Долго и счастливо". Не дочитала, правда. Как название прочла, так сразу мне скучно стало. И не то, что не дочитала, а вернее начала только и бросила. Это ведь только в романах - долго и счастливо. А в жизни не то, чтобы счастливо, а спокойно покурить дома не дают. Гм... Долго и счастливо, - повторила она, скривив губы.

- Да, а в жизни - светит, но не греет, - сказала вдруг Валида и подумала с раздражением: "И что это пристала ко мне эта фраза?"

- Вот именно - светит, но не греет, - сказала Рена, ей, видимо, тоже понравилась фраза, но вряд ли она поняла.

- Но у меня есть сын, - неожиданно задумчиво сказала Валида, и непонятно было, для чего она это сказала, или, может, просто подумала вслух?

Рена странно посмотрела на нее, опустила глаза и затянулась сигаретой очень крепко.

- Элька - очень смышленный мальчик, - сказала Рена, что

бы нарушить тяжелую паузку.

.- Да, да, - радостно, подхватила Валида, ей было неловко перед подругой за свою бестактность, десять, лет назад у Рены родился мертвый ребенок, и с тех пор она не могла родить.

- Ты, знаешь, какое его любимое животное? Спорю, что никогда, не отгадаешь!

- Знаю, - сказала Рена без улыбки. - Лев!

-А вот и нет. Я тоже думала, лев. А указывается - ослик!

- Ослик? - разочарованно проткнула Рена.,

- Да, ослик! -- торжествующе произнесла Валида - Он мне сегодня сказал. А когда он мне сказал, я вспомнила, что однажды, три года назад, когда ему было всего три ,годика, мы шли

с ним по улице. Он был в ботиках, потому что лил дождь. Я держала в руке зонт, он - тоже маленький, темно-зеленый зонтик. И шел так важно, представляешь, совсем как взрослый...

-Ой, умора, - захохотала Рена,- представила... Ой, сладенький!

- Да... Вот мы идем, а на улице стоит, привязанный к дереву, ослик, и мокнет под дождем. И знаешь, что он сделал? Он смотрел, смотрел, потом подошёл к ослику и уже хотел положить ему на голову свой зонтик... Я не дала, тогда, говорит, дадим ему мои ботики. Ослику холодно...

Рена внимательно, с застывшей улыбкой на лице слушала.

- Ну, я ему объяснила... - продолжала Валида и тут, почувствовав, что ей совсем не хочется рассказывать, замолчала. Рена все еще чуть улыбалась, ждала конца, потом лицо ее стало серьезным, она встала.

- Ладно, поговорили... Пойду.

- Сиди, - сказала Валида. - И мне скучно. Поболтаем.

- Нет, - Рена озабоченно вздохнула. - У меня стирка еще

на сегодня.

- Заходи, попросила Валида, закрывая за ней дверь. - Зайду, - Сказала Рена и зашлепала вниз по лестнице. Валида выбросила окурки в мусорное ведро, проветрила комнату. С улицы впорхнул легкий, пахнущий палой листвой ветерок. Когда уже не слышно было в комнате запаха сигарет, она затворила окна, и осталась стоять у окна на улицу. Она смотрела на пустую улочку и думала, что какое это счастье, что у нее есть умный и послушный сын, какое счастье, что она молода, что ее любят и ценят на работе, что она подающий надежды архитектор, что у нее многое еще впереди, а у ее сына впереди - вся жизнь, и думая так, она очень глубоко в себе ощущала крохотную, совсем почти незаметную горечь, хорошо запрятанную, не всплывающую, но временами дающую о себе знать короткими сигналами бедствия, словно маленькая подводная лодка, попавшая в беду. Она вспомнила ослика под дождем, беззащитного, как надежда, и своего сына, протягивающего к его голове своими неразумными ручонками детский зонтик, похожий на большой темный лист неведомого дерева. И, вспомнив это, она вдруг почувствовала непрошеный горький комок в горле и слезы на лице. "Какая чепуха",- подумала она, глядя на улицу и светло, радостно плача. И сквозь слезы она видела, как в окне напротив застыл со скрипкой в руках соседский мальчик, глядя на нее. А она улыбалась, и по щекам ползли и. ползли темные, постепенно светлеющие, тающие полосы от размывшейся туши.

Зазвонили у двери. Она поспешно схватила попавшееся под руку полотенце, быстро и тщательно вытерла лицо, открыла. За дверью стоял Элька.

- А-а, пришел, - сказала она веселым, теплым голосом и

он радостно улыбнулся. - А как же ты дотянулся до звонка?

- Я на ступеньку встал! - радостно сообщил Элька и вошел. - Знаешь, как интересно было?! - говорил он, раздеваясь.- Я обожаю зоопарк! И цирк тоже. Только там не было ослика. Лев был, и леопард, и пума, и обезьяны, а ослика не было.

- Ну, не огорчайся. Не такой это редкий зверь, - сказала она. - Ты, не ел мороженого?