- Быстрей, это последняя шлюпка, - торопит его матрос. Меня он не замечает в мелькании вспышек света: прожекторы то вспыхивают, то гаснут...

"И последнее место", - думаю я, глядя на переполненное суденышко, пляшущее на крутой волне.

Держась за поручень трапа, Максим становится ногой на борт шлюпки, но тут замечает еще одного человека, с трудом взбирающегося на палубу. Это глубокий старик, худой, с лицом землистого цвета. Одна нога у него волочится. Хватаясь за надраенные поручни, он подтягивает ее по ступенькам лестницы. Как он только решился отважиться на плаванье? При самых благоприятных обстоятельствах ему осталось жить считанные месяцы...

Четко вижу, что двоих шлюпка не вместит. А времени - в обрез. Дифферент судна приближается к критической величине. Если шлюпка не успеет отойти, лайнер увлечет ее в пучину.

Максим мог бы и не заметить старика, тем более, что его голова и плечи только показались из-за палубной надстройки, и никто в шлюпке не видит ни меня, ни этого последнего пассажира. Но Максим бросается к нему, ведет, почти несет к трапу. Матрос растерянно смотрит на них, но другой мужчина уже встает на борт, подхватывает старика и помогает ему спуститься в шлюпку.

Теперь и Максим понимает то же, что и я: места в шлюпке для него не остается. Вижу испуг на его лице. Но, к моему удивлению, он быстро пересиливает страх, во всяком случае стирает его отражение со своего лица, вытаскивает из кармана сверток, кидает матросу:

- Передайте по адресу, там написано.

- А вы?

- За меня не беспокойтесь. Я был рекордсменом по плаванию, стайером. И, чтобы прекратить бесполезные разговоры и мучительные свои сомнения, он с силой отталкивает шлюпку, а когда она отходит немного, прыгает в воду.

Уже по первым взмахам его рук безошибочно определяю, что он едва умеет держаться на воде. Да и самый опытный пловец долго не выдержит в таком холоде.

Наблюдать за Максимом мне не пришлось. Лайнер завалился на борт, шумно зачерпнул воду. Слышится громкий свист, вой, шум - это вода врывается во внутренние помещения корабля, выдавливая воздух...

Едва успеваю взлететь, выхватываю из воронки Максима. Отвесно взмываю ввысь. Низко плывущие облака окутывают нас мокрой пеленой. Чувствую, как дрожит в моих руках спасенный.

- Держитесь, сейчас согреетесь, - говорю ему, переключая левый аккумулятор на подогрев.

- Спасибо, - шепчет он посиневшими губами, глядя вниз, пытаясь увидеть море и лодки. - Тяжелее всего придется морякам на плотах. Хоть бы спасатели поспели...

- Поспеют, они близко, - утешаю его. Мои локаторы уже запеленговали шум винтов.

Лечу навстречу этому шуму, думаю о Максиме. Пожалуй, больше всего меня поразило, что он почти не колебался, отдавая свое место в шлюпке старику. И загадка для меня заключается не только в том, что он пересилил главнейший закон Программы для всех живых существ - страх перед смертью, что, не колеблясь, жертвовал своей короткой, бесценной и неповторимой жизнью ради чужого старика. Смог бы я, бессмертный, поступить так же? Ведь с точки зрения логики это крайне неразумный поступок. Старику остается жить совсем немного, а Максим - здоровый мужчина в расцвете сил. Что же подтолкнуло его на такое?

Тормошу свою память, стараюсь найти в ней записи о схожих поступках людей. Анализирую и... не нахожу убедительного объяснения. В конце концов не выдерживаю психического напряжения, спрашиваю:

- Почему вы поступили так? Знали, что я могу спасти вас?

В ответ слышатся странные звуки, похожие на кашель. Максим еще не отогрелся, ему трудно говорить.

Внезапно мелькает догадка. Спешу высказать ее:

- Старик похож на ваших родителей?

- Как все старики.

Мне кажется, что наконец-то понимаю причину.

- Вы, так сказать, отдавали ему часть сыновнего долга, чтобы другие дети поступили когда-нибудь так же по отношению к вам?

Он задумывается. Мне кажется, что я все же сумел вычислить его поступок. Да, в нем было что-то от высшей логики, которую я только начинаю постигать.

Он тихо и счастливо смеется, растравив мои сомнения, а потом говорит:

- Я ничем не смогу отблагодарить вас. Разве что дам дельный совет...

- Слушаю вас.

- Не пытайтесь понять людей только с точки зрения логики.

Странная фраза. И я невольно вспоминаю не менее странные слова, произнесенные им же: "Есть на свете вещи поважнее бессмертия..."

Мы пробились сквозь стайку облаков, и над нами засияли крупные звезды. Максим повернул голову, сейчас его глаза в свете звезд кажутся большими. Он пытливо смотрит на меня, участливо спрашивает:

- Устали?

- Да, немного, - отвечаю. Мне стыдно сказать всю правду. Ведь то выражение на моем лице, которое он принял за усталость, является отражением совсем иного чувства. И название ему - зависть.

9

Сигнал настиг меня, когда я уже подлетал к городу, где жил Михаил Дмитриевич. Я узнал сигнал - его посылало существо, которое назвалось моим братом. Информация шла с перебоями, в интервалах я улавливал шумовые модуляции, ощущал, как трудно сейчас передающему. И все же он сумел создать в зрительном и радиолокационном отделах моего мозга целую картину - вращающееся облако частичек, похожих на частички плазмы. Температура облака достигала триллиона градусов, плотность должна была выражаться внушительным числом. Облако все время меняло очертания, продавливая пространство, и поэтому правильнее было бы сказать, что оно вообще не имеет очертаний. Впрочем, и другие его характеристики менялись скачкообразно и невероятно быстро. Я ощутил страшную боль в левой части головы и подумал: а каково же тому, кто находится там? Пожалуй, я бы не мог представить себя на его месте и не понимал, что могло побудить это родственное мне существо находиться там, откуда оно ведет передачу. Что ему нужно?

Мобилизовав и настроив на волну все отделы мозга, я все же смог разобрать: "Передай Михаилу Дмитриевичу". И дальше шло все то же уравнение и несколько его вариаций. Уравнение, описывающее тактовую частоту в живых существах и явлениях неживой природы... Я уже догадывался, что оно означает, но мне нужно было получить еще одно подтверждение. И я спросил, вкладывая в сигнал всю энергию аккумуляторов: что же описывают уравнение и его вариации? И почти не удивился, услышав в ответ: "ПУЛЬСАЦИЮ ВСЕЛЕННОЙ".